Сбежавшая игрушка (СИ) - Эванс Алисия

— Вот, — подчиненный показал небольшой мешочек с пространственным карманом.

— Раскладывай, — мрачно произнес Реут.

На землю выложили защитный артефакт, который, к счастью, никому не повредил при активации, так как маги установили специальную защиту. Похищенный гребень, как же без него. Последним достали маленький подозрительный флакон. Капитан передал задержанную двум подчиненным и покрутил в руках странную вещицу, затем открыл её и осторожно понюхал.

Сладко-соленый приторный аромат. Запах довольно специфический, встречал он его крайне редко, но бывало. Сок аронга, смертельный яд для оборотней.

— Увести, — хрипло приказал он, прожигая взглядом женщину, разбившую его сердце. Невидимка стояла с поникшим видом, не произнеся ни слова и не уронив и слезинки. Голова опущена, пряди волос упали на лицо, дыхание ровное. Её схватили за плечи и повели в сторону портала. Оттуда её поместят сразу в камеру, затем — на допросы, а если она что-то утаит, то и…

Реут мотнул головой, отгоняя картины пыток, вставшие перед внутренним взором. Сейчас надо сосредоточиться на уликах.

Выяснилось много нового и интересного. Например, то, что действовала небольшая группа людей с определенными магическими способностями. Капитан рассчитывал, что удастся вскрыть целую сеть из опытных воров, а получил только девочку-исполнительницу, организатора в виде молодого паренька и координатора — стареющего менталиста. Раньше у этой мини-банды был другой главарь, но он скончался несколько месяцев назад. Удивило и то, что они были уверены: загадочный Невидимка является краеугольным камнем для всей группы, авторитетом, стоит только взять его, как они накроют всю сеть. Никто и подумать не мог, что ею окажется несовершеннолетняя девочка, являющаяся лишь исполнителем и не более того.

Нашли их логово, которое капитан лично обыскивал, проведя в комнате Поли чуть больше положенного времени. Милая девчачья комната, ничем не выдающая криминальную сущность её хозяйки. Даже пустой террариум стоит у стены. Теперь понятно, откуда деньги на такие развлечения.

Общак со всем награбленным вскрыли и передали казне. За год Поля вынесла из домов бюджет небольшого города.

Прошла неделя после взятия Невидимки, капитан объявил о собрании, на котором потребовал полного отчета по делу.

— Организовывал всю эту кражу Роберт, — докладывал один из ведущих следствие. — Несколько дней назад он признался, что надеялся отравить Аполлинарию в случае, если она потерпит неудачу. Найденный яд он отдал ей под видом некоего «зелья для перемещения». Если бы она его выпила, то мгновенно умерла бы. Таким образом Роберт надеялся, что в случае, если её поймают, она погибнет и не сдаст остальных. Теперь по поводу Томаса, координатора. Он не знал о яде, и с Аполлинарией его явно связывают теплые дружеские отношения. Когда он узнал о поступке Роберта, рассказал много интересного, но к этому делу не относящееся. Также Томас заявил, что Аполлинария не имеет никакого отношения к убийствам и даже не знала о них, — со скептицизмом произнес докладчик.

— А что она сама? — как можно безразличней спросил Сандр.

— Молчит. С самого задержания не проронила и слова. Кто только её не допрашивал, даже матерые следователи не смогли расколоть. Мы так и не знаем, каким образом она проникала незамеченной в доме и миновала всю защиту. Я уже подготовил прошение о пытках, иначе этот орешек не расколоть.

Капитан опустил глаза на свой стол и увидел соответствующую бумагу, требующую лишь его подписи.

— Спасибо, на сегодня все, — безжизненно отозвался он.

— Есть ещё кое-что. Мы вышли на заказчика, который сливал нам информацию.

— Понятно. Найдите и задержите его.

Капитан отпустил своих подчиненных и откинулся в кресло, отложив прошение о пытках в стол. Что за сумасшедший дом? Всю неделю он ходит сам не свой, стал плохо есть, спать. Только и думает, что о ней… О той, что лгала, глядя в глаза, что подслушивала разговоры с подчиненными, что пользовалась его чувствами и умело играла ими. О той, что запала так глубоко в душу, что легче выжечь все внутри, чем забыть её. Вот почему она молчит?! Её подельники поют как соловьи, а она что пытается умолчать? Свою сущность оборотня? Так скоро это станет известно всем…

Как она там? В тюрьме её кормят, так что голодать не должна, крыс недавно потравили. Вспоминает ли она о нем? Сандр понимал, что Поля — воровка, поэтому заслужила быть в заключении, но вот почему ему так мерзко от этой мысли? А ведь дальше предстоит суд, а потом и казнь. От этой мысли все внутри вообще вспыхивало огнем.

И что делать с её отцом, бросившим дочь на произвол судьбы? Сандр уже несколько дней ломал голову над тем, как поступить и что предпринять. Их женщины живут в стаях, о том, чтобы самка оборотня была привлечена к ответственности, не может быть и речи. А тут девочка, почти ребенок обвиняется в крупных кражах. Она станет позором для своей семьи, если официально объявить её историю. Все сообщество оборотней будет на ушах. Надо что-то придумать…

Уже неделю я живу в тюремной камере. Здесь нет окон, только маленькое вентиляционное отверстие в стене позволяет мне не задохнуться. Дверь — тяжелая металлическая махина окошком под полом, через которое мне дважды в день передают еду. Я не отказываюсь. А зачем? Сдохнуть с голоду мне все равно не позволят. На вкус это дрянь, конечно, но в таверне, где я работала, еда была ещё хуже, так что мне не привыкать.

Каждый день меня таскали на допросы. Это была просторная светлая комната с большим столом в центре, за который меня сажали и приковывали наручниками прямо к столешнице. Наверное, чтобы не накинулась не на кого. И каждый раз один из следователей начинал задавать мне вопросы, пытался выводить на эмоции и добиться от меня хотя бы слова. А я просто молчала, пустым взглядом смотря в пустоту.

О, боги, какую же чушь несли эти идиоты… Престарелый и агрессивный дядька кричал, что я мечтала развалить империю, «нападая на дома состоятельных граждан, пытаясь опозорить их и ввести в состояние паники». Я же просто сидела и меланхолично прикидывала, сколько ему лет и как он обращается со своей женой, которая с утра накормила его борщом и поцеловала на прощание, оставив на теле этого истеричного мужчины тонкий запах своих духов.

— Ты меня слушаешь вообще?! — рявкнул он, и я подпрыгнула, выныривая из своих мыслей.

Нет, я не слушала. Ни его, ни молодого парня, который пытался втереться в доверие и полчаса твердил, как хорошо понимает меня, что и ему в молодости хотелось дорогих украшений и развлечений, и что если я во всем признаюсь, то судья меня помилует и даже, возможно, не казнит. И все это было так наиграно, так приторно, что мне даже затошнило.

Другой мужчина средних лет твердил, что у них есть все доказательства, и мои слова вообще ничего не решают. Хм, тогда зачем меня сюда таскают каждый день? Я думала, будет сложно, но оказывает, здешние стражи порядка абсолютно ничего не знают ни обо мне, ни о моей жизни. Поэтому я просто пропускала мимо ушей всю ту чушь, что они несли на допросах.

Мне никто ничего не сообщал, я не знала, что именно известно полиции, что там с Томасом и Робом. Да это и не важно. Почти все время я думала только о Сандре. В нашу последнюю встречу его запах буквально пылал болью, горечью и разочарованием. Мне хотелось провалиться сквозь землю, когда он холодно отдавал приказы насчет меня, а потом приказал увести. На что я надеялась? Что он спасет меня, расчувствуется, закатит истерику прямо там? Нет, но он словно отрезал меня от себя. Преступница и полицейский. Иного и быть не могло.

Я сгорала изнутри, каждый день, каждый час по чуть-чуть. Как мне хотелось объясниться с ним… Самое странное то, что за все время я так и не смогла подобрать слов, чтобы донести свою мысль. Наверное, я больше никогда не увижу Сандра. Ну, разве что, на суде или перед казнью, но и там он не удостоит меня даже взгляда.

Мысль о скорой смерти не пугала. Так странно, ведь раньше я страшно боялась тюрьмы, разоблачения, казни, а когда все это произошло со мной, то стало даже легче. Я меланхолично представляла, что почувствую, когда у меня из-под ног выбьют опору и петля затянется на шее. Говорят, больно только первые несколько секунд, а потом сознание угасает и человек медленно умирает. Что ж, не самая страшная смерть.