— Акира и такому тебя научил? — мрачно хмыкнул Рафаэль, тяжело опускаясь рядом с
женой и обнимая её за талию, прижимая к себе, затем чуть встряхнул женщину, мягко и
шутливо. — Это всё твои гены, Андреа. Вон какие чудища выросли.
— Можно подумать, ты к их рождению имеешь косвенное отношение, — рассмеялась она, пихнув мужа в бок.
Я с улыбкой наблюдал за их шуточной перепалкой, чувствуя, как становится легче на
душе. И вместе с тем я ощущал, как теплеет дух рядом со мной, но не обратил на то
никакого внимания.
— Рафаэль, — окликнул я, поднимаясь. — Я должен попросить у тебя прощение.
Выражение его лица в эти мгновения было просто невероятным, и я невольно испытал
гордость, что добился такого результата. Брови его медленно поползли вверх:
— Это за что же?
— Во-первых, за то, что был таким идиотом. Во-вторых, за то, что не послушал твоего
совета и ушёл к Акире. Но, думаю, второе просто выплывает из первого. Я успел
понять, что ты хотел сделать, пусть и не совсем по-человечески.
— Ты ещё можешь уйти от него, — заметила Андреа, и пусть улыбка прорезалась на её
губах лёгкой тенью, но я видел в её глазах страх.
— Не могу. — Я помотал головой, затушил сигарету о ладонь и немного помолчал, рассматривая затягивающуюся кожу. — Уйду, и он тут же подыщет замену. Точнее, она у
него уже готова, и я совершенно не хочу, чтобы его задумка осуществилась.
— Сукин сын, — прошипел Рафаэль, сжимая руки в кулаки и явно желая немедленно
удавить ими лидера Легиона прямо в эти мгновения. — Я не позволю…
— Думаешь, Сэто будет спрашивать у тебя разрешение? — я саркастично приподнял
бровь, растирая окурок между ладоней и вполне разделяя желания отца. Впервые за
свою жизнь. — Он сам рванётся туда, стоит только намекнуть, что есть место. Его
сущность сама приведёт его туда рано или поздно, даже если я и буду покорно терпеть
всё это.
— Дело не только в Сэто, верно? — после длительной тишины поинтересовалась Андреа, глядя на меня строго и пронзительно.
Дёрнув уголком губ, я закопался в своём рюкзаке, откуда в ту же минуту выкопал
особое сокровище — предмет своей гордости в виде книги из чёрного базальта с
антрацитовыми страницами и белоснежными символами. Когда я положил книгу на
кофейный столик, мать дёрнулась, вцепившись в руку мужа, а тот, за компанию с
женой, побелел, переведя ошарашенный взгляд с книги на меня и обратно. Довольный
произведённым эффектом, я уселся в кресло и закинул ногу на ногу, внимательно
наблюдая за их лицами.
— Откуда ты её вообще вытащил? — полупридушенным шёпотом поинтересовался Рафаэль.
Видно было, что он жаждет прикоснуться к талмуду, но не может. — Она была утеряна
тысячу лет назад.
— Ходила в этом мире по рукам. Одна молодая дама оставила её на память своему
любовнику, он продал за баснословные деньги коллекционеру. И пошла череда
собиральщиков всякой старинной и непонятной лабуды. Пришлось здорово попотеть
сперва на аукционе, а затем выковыривая её из библиотеки одного элементалиста, которого я убил в той аварии четыре года назад.
— Нужно немедленно вернуть её хозяину, — быстро прошептала Андреа, нервно
поглядывая по сторонам, точно ждала, что именно сейчас на нас обрушится лавина
магов. — Если вернуть…
— Нам не дадут вернуться назад. Я пробовал, — отрезал я, беря книгу в руки и
укладывая к себе на колени, чтобы затем приняться нежно оглаживать каменный форзац.
Её приятная тяжесть успокаивала, доставляла даже удовольствие своей шероховатой
прохладой. — Нашёл портал в доме того дипломата, попытался сунуться и едва не умер.
До сих пор кошмары снятся. — Я недовольно дёрнул плечом, скривил губы и прикрыл
глаза, пытаясь подавить яростную дрожь. — Её не найдут, если вы, конечно, кому-
нибудь не расскажете. Я постоянно трачу свои силы, чтобы смывать её и собственную
ауру. К несчастью, я не могу её прочитать. Может, вы могли бы?..
— Не может быть и речи, — Рафаэль отрицательно качнул головой и негромко вздохнул.
— Если ты намерен изучить её, то должен справляться сам. Никто из изгнанников не
сможет тебе в этом помочь, да и многие живущие там сейчас, пожалуй, тоже не в
силах. Эта книга очень древняя и могущественная. Словом, может, ты когда-нибудь и
сможешь прикоснуться к её тайнам, но сейчас она скорее изломает твой разум.
Мы замолчали, глядя на таинственную и молчаливую книгу, что покоилась в моих руках.
Предупреждение было разумным, но несколько несвоевременным — несколько лет я ломал
об неё зубы и однажды смог прочесть всего одну строчку. Слова вплавились в мою
голову калёным железом, и почти месяц я провёл в горячечном бреду на грани гибели.
Прикосновение к таким тайнам едва не уничтожило меня, и даже хранителю пришлось
попотеть, чтобы удержать меня. Но, очнувшись, я не помнил ничего, кроме прожорливой
тьмы, что коснулась моей души. Впрочем, когда это смерть была достаточным
аргументом, чтобы остановить такого безумца, как Артемис Акио Второй? С тех пор я
немало вырос в собственных силах, тренировал себя, заставлял расширять резервы
могущества и лелеял надежду, что однажды у меня хватит выдержки прочесть хотя бы
страницу. Мы помолчали ещё немного, я неохотно убрал книгу в рюкзак, бережно
прикрыв её сменной одеждой и скрыв от взглядов. Иногда она казалась мне неизменной, извечной любовницей, что никогда не подпустит к себе, хоть и позволит осторожно
прикорнуть рядом. Именно такое вызывало у меня нездоровый интерес и азарт хищника.
Всегда рядом, но в недосягаемой дали.
— Я побуду с вами немного, а затем снова уеду. Раз в пару месяцев мне приходится
делать грязную работу.
— Раз в пару месяцев? — ужаснулась Андреа. — Что-то они зачастили сюда.
— Угадай, кто разворошил это осиное гнездо, — осклабился я. — Верхушка уже знает, что кто-то вырезает их ценные кадры, и каждая новая встреча у меня начинается с
весьма забавных опросов. «Так это ты их всех прирезал? Да как у тебя наглости
хватило, сосунок? Сейчас я как тебя… Ох, умираю! Как у тебя наглости хватило?».
На мой театр одного актёра родители смотрели со смешанными чувствами, и я их не
винил. Я делал жуткие и отвратительные вещи с удовольствием, какое не доставят ни
хороший секс, ни выпивка. Таких, как я, боятся и запирают в клетках, чтобы
обезопасить всех вокруг и в особенности себя. И, как правило, заточают те, кто
отправляет души в Пустоту пачками в день, не мигая и глазом. Им не нужны
конкуренты. С безумным восторгом я ждал дня, когда Акира начнёт опасаться за свой
тыл и пожелает убрать меня со своей шахматной доски.
— Что-то я замотался, — как-то устало зазевал я, деланно вытягивая все свои
конечности, тем самым ломая тишину и отгоняя напряжение, повисшее в воздухе.
— Пожалуй, надо бы…
В этот момент раздался звонок в дверь, и мы синхронно повернули головы к прихожей, затем переглянулись, безмолвно спрашивая: «Кто ждёт гостей?». Отец поднялся и
вышел; раздался щелчок двери.
— Добрый день. — Жёсткий, шершавый, как наждачка, голос заставил поморщиться.
— Детектив Такахаши Ямато, отдел криминалистики. Здесь проживает Артемис Акио?
Будто сквозь воду я наблюдал, как несколько бравых мужиков в форме проходят в
гостиную и направляются прямиком ко мне, размахивая удостоверениями и повелевая
немедленно поднять руки. Не знаю, что именно я испытывал в те мгновения. Нечто
среднее между раздражением и усталостью. Я знал, что когда-нибудь до этого дойдёт, что однажды меня сцапают. И теперь я мог лишь довериться собственному предчувствию
и покорно позволить заломать себе руки за спину и сцепить их наручниками без лишних
слов и концертов. Я великолепно осознавал собственную вину, но демонстрировать то
