Зеркало войны (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

- Да. Вот.

Несколько символов на ушке, которые Матильда пыталась разобрать, но так и не сообразила.

- Интересно...

- Что именно?

- Я разбираюсь плоховато. Но такие пробы ставили до 1896 года.

- Да? - для Матильды все это было китайской грамотой.

- Да. С 1896 года Россию поделили на 11 округов, и в каждом было принято свое клеймо. Ставили букву, соответствующую региону, женский профиль и пробу. А у вас не так. У вас три пробы.

- Они что-то значат?

- Личное клеймо мастера, проба, город, иногда ставили год... и мне кажется, что это восьмерка?

Матильда вгляделась в крохотную цифру.

- Д-да, похоже.

- Тогда у вас золото весьма высокой пробы. Пробирным уставом 1847 года утверждены были три пробы золота - 56, 72, 82. Похоже, у вас третья.

- То есть восемьдесят процентов золота?

- Может, и больше. Смысл был в том, что проба ставится на изделия, в которых золота - до ста процентов. Здесь может быть более высокое его содержание, но это - официальное клеймо.

Матильда медленно кивнула.

- Спасибо, Ольга Викторовна. Вот что значит - специалист. Значит - девятнадцатый век. Тогда точно концов не найти.

Ольга  Викторовна  явно так не думала.

- Малена, а откуда у вас это украшение?

- Он достался бабушке от ее отца, а тому от матери - длинная история.

- Хм-м... а когда родилась ваша бабушка?

- В день Победы.

Ольга Викторовна сообразила и улыбнулась.

- Девятое мая сорок пятого года?

- Да.

- А больше родители ничего не рассказывали девочке?

Матильда покачала головой.

- Время было не то. Отец умер до того, как бабушка стала взрослой, осколок засел неудачно, потом двинулся, ну и... не спасли. Мать, моя прабабушка ничего толком не знала. Упомянула, что у отца была только мать, свекра она не зналла, а что там, как там - неясно.

- Давайте попробуем зайти с другого конца. Ваша бабушка - местная?

- Да. Стопроцентно. Она на пару лет уезжала по распределению, а потом вернулась к матери. Прабабушка болела, ей требовалась помощь.

- Прабабушку звали?

- Мария Сергеевна. Домашкина.

- А прадеда?

- Илья Иванович. Домашкин.

- Если хотите, я попробую проследить вашу родню по архивам.

- Ольга Викторовна, я не могу вас просить ни о чем подобном, - честно сказала Матильда. - Это долго, дорого и тяжело, я догадываюсь. И уж простите, денег у меня нет, а с медальоном я не расстанусь. Бабушка меня тогда с того света пришибет, не задумается.

Ольга Викторовна покачала головой.

- Я не нуждаюсь в деньгах. Матильда, знаете, какая главная беда богатой женщины?

- Как-то не доводилось бывать богатой, вот и не знаю, - отшутилась девушка.

- Скука. Дети выросли. Растения и животные меня не интересуют, благотворительность в нашей стране не развита, работа... Приду я на работу, посмотрю на злобные лица коллег, и что? Понимаете? Рутина. Если у кого-то лишней пары трусов не было, человек может увлечься шопингом, а меня и это не волнует, мне одежда неинтересна. Есть одежда - и хорошо. А менять ее каждый день - скучно. Получается, что я вам даже немного должна. За песни, за то, что жить становится чуть интереснее, за загадку... кстати, вы медальон не открывали?

- Нет. Бабушка не знала, как.

- Правда?

- Отец, наверное, знал, но матери не показывал.

- Хм-м...

Ольга Викторовна повертела в пальцах медальон, а потом кивнула на бардачок.

- Там булавка была, достанете?

Матильда повиновалась.

Кстати, порядка в бардачке не было. Там словно черти пронеслись. Салфетки, чеки, карточки на скидку, даже какая-то иконка... нашлась и булавка. Матильда протянула ее Ольге Викторовне.

Та достала из сумки пакет, подстелила его на колени, и ловко вставила иголку куда-то в медальон.

***

Хотелось бы сказать, что тот мгновенно раскрылся, словно раковина.

Ага, хотелось бы.

Не стоит забывать, что сия раковина не открывалась лет семьдесят. А то и поболее.

Открывался он медленно, словно у раковины были и радикулит, и ревматизм, и до кучи - больные зубы. Но открылся. И на пакет едва не выпала прядь волос, заплетенная в тоненькую косичку.

Русого оттенка, совсем, как волосы у Малены.

Локон в медальоне, это красиво звучит. Но попробуйте упихать туда этот локон так,  чтобы не распался на отдельные волоски, не вылез,   не застрял  в механизме! Проще уж сразу заплести косичку, перевязать розовой шелковой ленточкой, а на внутренностях медальона...

- И.И.Б. - медленно прочитала Ольга Викторовна.

- А еще герб, - невежливо показала пальцем Матильда. Но собеседнице было наплевать сейчас на хорошие манеры.

- Мне он, к сожалению, не знаком.

Матильда нахмурилась.

- А можно ли как-то узнать чей он?

- Надо попробовать. Разобраться с клеймом мастера, с годом, и еще... извините, Малена, но надо выяснить, чей это медальон.

Малена сначала вспыхнула, но потом сообразила.

- А... поняла. В том смысле, что князей Домашкиных точно не было...

- Да. Зато была революция 1917 года....

- Во время которой немало материальных ценностей поменяли хозяев.

Женщина развела руками.

- Раз уж вы сами это сказали?

- Я не страус. Понимаю, что предки могли и раскулачить кого-то...

- Я предлагаю провести тест ДНК между вами и этими волосами. То есть, простите, взять прядь ваших волос на анализ, и...

- А разве они покажут? Это ж сто лет разницы!

- Ну, если по Наполеону показали, - усмехнулась Ольга Викторовна. - По Бурбонам, даже по Тирольскому ледяному человеку, а он уж точно постарше будет. Вероятность не идеальна, но надо знать приблизительно - да или нет.

- А если и да... ничего это не доказывает, - хмыкнула Матильда. - Кто сказал, что в 1917 году у красного комиссара не было 'боевой подруги'?

- С розовой ленточкой в стриженых волосах?

- Ребенка, как вариант.

- Проверить надо все. Значит так, Малена, я сейчас наделаю фотографий. Медальона, герба, символов, а вы, будьте любезны, завтра съездите к моему знакомому ювелиру.

- Зачем?

- Чистка золота недорогое удовольствие. Пусть очистит герб и клейма, да и механизм надо бы почистить.

Малена кивнула.

Это - да. Стоило бы. Но...

Словно почуяв ее сомнения, Ольга Викторовна подняла руку.

- Я у него очень давно покупаю. Это достаточно честный человек. С постоянными и старыми клиентами, во всяком случае. Я его предупрежу завтра с утра. Сошлетесь на меня,  скажете - троюродная племянница.

Малена еще раз кивнула.

Ну да. Свои - одно дело, залетные лохи - совершенно другое. А она придет 'от своих'. Это хорошо.

- Я вам сейчас оставлю номер телефона, перешлете мне еще фотографии?

Малена кивнула.

- Так... теперь пару волосков... ваших... этих...

Волосы были тщательно завернуты в пакет. А Ольга Викторовна подмигнула Малене.

- Будем искать. В крайнем случае спишусь с коллегами, они будут смотреть...

- А нельзя загнать фото герба в компьютер и сличить? - робко предположила Малена.

Ольга Викторовна негодующе фыркнула.

- Вы знаете сколько это стоит? Губернатор никогда денег не выделит, лучше для себя новый мерсюк купить. Подумаешь, история? Кому она нужна? Ха! Это себя, любимого, он не обидит, а архив... хорошо хоть гусиными перьями не пишем... предварительно их надрав из гуся!

- Да, власть у нас такая...

- Всенародно избранная и любимая.

Малена пожала плечами.

Гражданскую сознательность она отродясь не проявляла - некому привить было. На выборы не ходила, справедливо подозревая, что Россия - не Афины, и то, что работает в крохотном городке, не сработает на просторах целой страны. Без нее выберут.

Демократически, ага.

А что до любви?

Матильда также сомневалась, что губернатору понравится та тяжелая эротика, о которой мечтал народ. Кажется, он не любитель садо-мазо с зооуклоном, причем с ним в пассивной позиции. А народ у нас неблагодарный, гадкий, откровенно говоря, народ.