Моя прекрасная целительница (СИ) - Палей Натали

— Конечно родители гордились бы тобой! — подтвердила Эва, достав последнюю шпильку и осторожно «расчёсывая» волосы подруги пальцами. — Наверное, они видят тебя и гордятся. Оттуда, — тихо добавила Эвелина.

Тина благодарно улыбнулась отражению Эвы в зеркале. Девушки обменялись понимающими взглядами — обеим очень хотелось бы, чтобы родители гордились ими.

— Если бы в обморок упала, то ничего страшного. Леди при дворе любят падать в обмороки, — уже беззаботно хмыкнула Эвелина.

— Все были очень добры ко мне, — продолжила рассказ Тинария. — А его величество король Георг сказал, что место целителя при дворе уже числится за мной, и, только отучусь, кабинет во дворце тоже ждёт меня.

— Ты не шутишь?! — Эва замерла и изумлённо уставилась на отражение Тины в зеркале.

— Нет, конечно, Эва, — улыбнулась целительница. — Такими вещами не шутят.

— Пресветлая! Ну надо же! — Эва радостно захлопала в ладоши. — Вы это слышите, миссис Глория?! — восторженно посмотрела она на компаньонку. — Наша Тина — будущий придворный целитель! Не успела стать целителем нашего рода, как стала королевским! С ума сойти! — девушка весело рассмеялась.

— Поздравляю вас и с этой новостью, мисс Налт, — мягко улыбнулась миссис Луисон.

— Спасибо, миссис Глория.

— Почему тогда ты не прыгаешь от радости и такая грустная? — вдруг прищурилась Эва. — Тебя всё же кто-то обидел при дворе? Кто-то оскорбил? Или ты просто устала?

— Да нет же! — Тина с беспокойством посмотрела на подругу, прерывая её бесчисленные догадки. — Просто напугана немного. И расстроена тоже.

— И чем же?

Тинария не отвечала, смотрела на своё отражение в зеркале, внимательно всматриваясь в выражение глаз, и думала, что взгляд у неё, и правда, грустный и растерянный. Что явно удивляет женщин.

Эва взяла расчёску и стала расчёсывать волосы Тинарии. Аккуратно и неспешно.

— Рассказывай. По порядку. И как на духу. — Голос девушки прозвучал властно и твёрдо.

Тинария усмехнулась. Она уже давно не велась на этот хозяйский тон Эвелины. Миссис Глория подошла ближе, присела рядом с девушками в кресло и произнесла спокойным тоном.

— Поделитесь с нами, мисс Тинария, что вас так сильно расстроило. Почему даже радость от предложения истинной пары не смогла перекрыть вашу грусть.

Тинария молчала, подбирая слова и выражения, не зная, как объяснить своё состояние, хотя ей очень хотелось поделиться и выслушать советы тех, кому она полностью доверяла.

— Тем, что сегодня вы не были собой? Тем, что понимаете: теперь всё время будет так, и вы должны соответствовать новому положению? — тихо проговорила миссис Луисон.

Тинария резко обернулась к компаньонке подруги, поражённая ее проницательностью. Миссис Глория помогла ей сформулировать то, что у неё не получалось.

— Как вы поняли это, миссис Глория? — Тина с восхищением уставилась на женщину. — Я никак не могла сама себе описать своё состояние. И это мучило меня весь вечер. А вы… словно заглянули в моё сердце!

— Видимо, я уже слишком хорошо изучила вас, дорогая. А ещё помог мой жизненный опыт, который всё же имеется, — лицо женщины чуть погрустнело.

— Да как Тину это может расстраивать?! — не поняла Эвелина. — Любая девушка была бы счастлива подобным переменам в жизни!

Тина хмуро посмотрела на Эву. Вздохнула.

— Любая? — спокойно переспросила леди Глория. — Все девушки разные по характеру и желаниям, мисс Эвелина. Что радует одну, то огорчает другую.

— Так ты не рада? — опешила Эва. — Не рада всему, что вокруг тебя происходит?! Всем этим чудесам, переменам и предложениям?!

— Почему же я всему не рада, Эва? — удивилась Тина. — Я рада очень многому. Тому, что Эдвард очнулся и выздоравливает. Тому, что учусь в академии, а семья Дарлинов приняла меня. Тому, что лорд Линдсей проводит со мной много времени и обучает. Но я не рада тому, что теперь должна носить корсеты и безумно неудобные платья, затягивать волосы в сложные причёски, на которые уходит много времени и от которых устаёт голова, которые мешают даже нормально наклониться. Мне сложно всё время следить за осанкой, которая не безупречна, и тем, как хожу. Мне говорят, что нужно меньше улыбаться, так как это неприлично, и сдерживать жесты, потому что это вульгарно.

— И что здесь такого ужасного? — не поняла Эвелина, вскинув бровь. — Ты думала, что будет по-другому? Ты входишь в высшее общество Рейдальского королевства. В самое высшее, заметь. Тебя приблизили к себе король с королевой. Допустили очень близко. Не все высшие лорды и леди удостаиваются такой чести. Я, например, её не удостоилась. И мой отец — тоже. Конечно, ты должна соответствовать своему новому статусу.

— Я понимаю это, Эвелина. Но меня это не радует так, как тебя. Больше пугает.

— Я помню, ты с детства ненавидела уроки по этикету, манерам и танцам, сбегала с них, — мягко улыбнулась Эва, откладывая расческу, обнимая подругу. — Убегала в лес и собирала травы и ягоды, а потом делала эликсиры и настойки. Но теперь ты стала взрослой девушкой, а скоро станешь леди Дарлин, и пора серьёзнее относиться к тем вещам, которые ты должна знать и уметь, чтобы соответствовать своей новой роли — невесте Эдварда Дарлина, будущей целительнице королевского двора!

— Я не мечтаю стать целительницей двора и каждый день видеть всех этих придворных лицемеров, которые раньше не замечали меня. Идеальной леди мне тоже быть сложно, но в то же время я хочу, чтобы Эдвард восхищался мной. А для этого мне нужно стать и идеальной, и, видимо, королевским целителем, тоже.  Поэтому я запуталась и растерялась, а всё, что происходит вокруг, больше давит на меня, чем радует.

Некоторое время в комнате Тины стояла тишина. Эва вновь стала расчёсывать длинные красивые волосы подруги, теперь молча, обдумывая то, что сказала Тинария, не понимая её сомнения. Целительница хмурилась и смотрела на своё отражение в зеркале, недовольная той бурей противоречивых чувств, которые сейчас испытывала. А леди Луисон задумчиво смотрела перед собой, нервно теребя тонкими пальцами юбку платья. Наконец во взгляде женщины появилась решимость, и она проговорила:

— Мисс Тинария, по моим личным наблюдениям Эдвард Дарлин восхищался вами в поместье Стренджей, ещё когда вы были далеки от образа безупречной леди. — Голос женщины звучал легко и уверенно. — Он не мог глаз от вас отвести.

Тина тяжело вздохнула, вспомнив то время.

— Также мои наблюдения говорят мне, — продолжила леди говорить негромким уверенным голосом, — что больше всего окружающие нас люди, — родные, близкие, знакомые и совершенно посторонние тоже, — ждут, чтобы мы почему-то, по только известным им причинам, начали соответствовать их личным ожиданиям. Когда же мы вдруг не соответствуем им, они почему-то считают себя оскорбленными.

И Эва, и Тина повернулись к леди Глории, с огромным интересом слушая женщину.

— А мой жизненный опыт говорит мне вот что: как бы я не старалась и что бы не делала, кому надо, всегда найдёт причину придраться и остаться недовольным. Поэтому уже достаточно давно я приняла решение: тратить свою жизнь и нервы на то, чтобы соответствовать чужим ожиданиям, — глупо.

— Вы правда так считаете, миссис Глория? — не поверила Эвелина. — Но вы же леди, живёте так, что не к чему придраться. Соблюдаете правила и устои общества. Поэтому вам легко говорить.

— Легко? — леди Луисон неожиданно рассмеялась тихим приятным смехом. — Девочки мои, наверное, пришло время представиться вам по-настоящему, — лукаво улыбнулась женщина.

Тина с Эвой в удивлении переглянулись. Миссис Луисон слегка прищурилась, встала с кресла и присела в лёгком и невероятно грациозном реверансе, достойном самой королевы.

— Эмма Луиза Глория графиня Медлтон. К вашим услугам. Бывшая, правда, графиня.

— Графиня Медлтон?! Вы Та Самая Медлтон?! — Голос Эвы зазвенел от изумления и восторга.

— Видимо, да. Та самая, — усмехнулась леди Луисон.

Тинария ничего не понимала. Она никогда не слышала о Той Самой Медлтон. На лице же Эвелины читался такой явный шок, что Тина почувствовала — сейчас она узнает о миссис Луисон что-то совершенно невероятное.