Война двух королев (ЛП) - Арментраут Дженнифер Л.

Мы вошли в Зал Богов, где статуи богов выстроились по обе стороны коридора. Я точно знала, куда мы направляемся. Большой зал.

Между массивными статуями стояли вазы с сиренью вперемешку с ночными розами - моими любимыми цветами. Ни одно из лиц богов не было запечатлено в деталях на статуях. Они были просто гладким камнем, обращенным вверх к наклонным потолкам. Это было еще одно место, где мы с Йеном играли: в один момент мы бегали по статуям, а в другой сидели у их подножия, пока Йен придумывал для богов грандиозные приключения.

Моя грудь сжалась, когда я посмотрела вперед, на меньший куполообразный атриум, где стояли только две статуи, обе выточенные из рубинов.

Король и королева Солиса.

" Безвкусица", - пробормотал Киеран, увидев их.

Миллисент остановилась перед нами, а справа от нас я увидела двух королевских гвардейцев, стоявших у дверей, выкрашенных красной краской. Стражники открыли их, и из бокового входа в Большой зал хлынул шум - ропот, смех, крики и возгласы благословения.

Миллисент оглянулась через плечо и приложила палец к своим розовым губам, прежде чем войти в Большой зал. Подручные не последовали за ней. Они отошли в сторону, оставив нам дорогу, пока Миллисент выходила в альков, который, как я помню, опоясывал весь Большой зал.

Прижав ладонь к мешочку, я присоединилась к ней. Я не обращала внимания ни на толпу внизу, ни на Вознесенных, заполнивших другие части алькова. Мое внимание было приковано к возвышенному помосту - его ширина и длина были размером с большинство домов. Троны были новой версии, по-прежнему инкрустированные алмазами и рубинами, но на их спинках больше не было королевского герба. Теперь они напоминали полумесяц. И оба были пусты.

Но недолго.

Позади тронов подручные распустили малиновые знамена, и в Большом зале воцарилась тишина. Не было произнесено ни единого слова. Появились председатели в золотых мантиях, они крепко держались за деревянные перила, когда выходили, неся в руках клетку, напомнившую мне позолоченную птичью клетку. Я подняла брови, рассматривая красный шелк, обернутый вокруг каждого прута, и слои занавесок на седалище, скрывающие сидящих в нем.

"Вы, наверное, издеваетесь надо мной, - пробормотал Киеран, когда председатели опустили кресло на пол.

Я не успела ответить, как подручные отдернули занавески, и Кровавая Королева вышла из позолоченного кресла. Раздались аплодисменты, и гром оваций эхом отразился от стен, покрытых знаменами, и стеклянного потолка.

Все мое внимание было приковано к ней, когда она пересекала помост, одетая в белое платье, которое закрывало все, кроме рук и лица. Бриллиантовые шпили короны на каждом рубиновом обруче, соединенные полированным ониксом, ослепляли и дразнили. Ее темные волосы сияли в свете многочисленных бра, выстроившихся вдоль десятков колонн, поддерживающих полы алькова и обрамляющих помост. Даже со своего места я видела, что ее глаза были сильно очерчены черным, а губы были глянцевого ягодного оттенка.

Сущность скручивалась и сжималась во мне, когда я положила руки на перила, а она сидела на троне, наклонив голову, наслаждаясь приемом. Мне потребовалось все, чтобы не использовать ревущую силу, наполняющую мои вены, и не наброситься на нее, прямо здесь и сейчас. Мои пальцы впились в камень, вдавливая золотые завитки, которые вились по перилам, колоннам, по полу и вдоль видимых участков стен.

"Сукин сын", - прорычал Киеран с другой стороны от меня.

Я перевела взгляд с Кровавой королевы на темного мужчину, который присоединился к ней, стоя слева от нее. Мое дыхание обожгло легкие. Золотисто-бронзовая кожа. Каштановые волосы, тронутые полосками солнца и откинутые назад от безумно знакомых черт лица. Высокие скулы. Полный рот. Твердая линия челюсти.

"Малик", - прошептала я.

Горечь гнева росла в моем горле, оттеняемая терпким страданием. Я подняла руку, положив ее на ту, что лежала рядом с моей. Киеран сжал камень так же крепко, как и я. Я закрыла свою печаль и ярость, направив в него немного тепла и... и счастья. По его телу прошла дрожь, и под моей ладонью сухожилия его руки расслабились.

"Принц Малик", - мягко поправила Миллисент. " Твой шурин."

Я повернула голову к ней. Она смотрела на Малика. Так близко, как мы стояли, я видела крошечные пятнышки на ее щеках под нарисованной маской. Веснушки. Я сжала руку Киерана. Она смотрела на принца так же, как он смотрел на нее в Дубовом Амблере, челюсть сжата и неподвижна.

Ривер прошел позади нее, мышцы его бицепса и предплечья были напряжены. Похоже, его не беспокоили те, кто находился в алькове - Вознесенные в своих шикарных шелковых платьях и сверкающих драгоценностях. Хотя они определенно смотрели на нас любопытными полуночными глазами.

Нет, внимание дракена привлекла массивная статуя Перворожденного Жизни.

Она стояла в центре Большого зала, высеченная из бледного мрамора. Как и у других статуй в Зале Богов, на месте лица не было ничего, кроме гладкого камня, но детали в других местах были поразительны и не потускнели за годы, прошедшие с тех пор, как я видела его в последний раз - ни тяжелые подошвы калиг, ни броня, защищающая ноги и грудь. В одной руке он держал копье, в другой - щит.

Смертные обходили статую и черные лепестки, сорванные с цветущих ночных роз и рассыпанные вокруг его каменных ног, стороной.

"Вряд ли Никтос будет рад узнать, что его статуя осталась здесь", - прошептала я.

"Это не статуя Никтоса". Слова Ривера прозвучали как низкий гул.

"Он прав", - добавила Миллисент.

Толпа затихла, прежде чем я успела спросить, что они имели в виду, и тогда заговорила она. "Мой народ, как вы чтите меня".

Ее голос.

Мои внутренности похолодели от мягкого, теплого тона, который так противоречил ее особой жестокости.

"Как вы смиряете меня", - сказала она, и мои пальцы снова вцепились в перила. Смиряю? Я чуть не вскрикнула и не рассмеялась. "Даже во времена такой неопределенности и страха ваша вера в меня никогда не ослабевала".

Киеран медленно повернул голову ко мне.

"Я знаю", - пробормотала я.

"И за это я не дрогну. И боги тоже. Ни перед лицом безбожного королевства, ни перед лицом Предвестника".

ГЛАВА 24

Низкий звук шипения прокатился по полу Большого зала и через альков, исходящий как от смертных, так и от Вознесенных. Я напрягла затылок, а Киеран и Ривер напряглись.

" Предвестник, несущий смерть и разрушение на земли, дарованные богами, пробудился", - сказала Кровавая Королева, и шипение прекратилось. Тишина приветствовала ее слова - тишина и мое растущее неверие. "Это правда, слухи, которые вы слышали о наших городах на севере и востоке. Они пали. Их возвышения разрушены. Невинных насилуют и убивают, питаются ими и проклинают".

Я... я не могла поверить в то, что слышала. Ошеломленная, я окинула взглядом толпу, бледные лица, и горький страх заскрежетал по моим щитам. То, чего я боялась, оказалось правдой. Пророчество больше не было едва известным скоплением слов, а стало оружием.

Искусное оружие, в котором нет ничего, кроме ужасающей лжи. Ложь, которую продавали и покупали без колебаний и вопросов. Ложь, которая уже стала правдой.

Пепел пылал в центре моей груди, когда я крепче ухватилась за перила. Гнев прокатился по моим венам.

"А те, кто остался в живых, теперь в плену у варварских правителей, которые веками плели заговоры против нас. Боги оплакивают нас". Она наклонилась вперед на троне, выпрямив позвоночник, когда с ее ягодных губ полилась очередная ложь. "Наш враг хочет положить конец славному Обряду - нашему почетному служению богам".

Снова раздалось шипение и крики отрицания.

"Я знаю. Я знаю", - промурлыкала Кровавая Королева. "Но не бойся. Мы не поддадимся им. Мы не подчинимся ужасу, который они пробудили, не так ли?"