Надежда Тальконы (СИ) - Корешкова Евгения

По дорожке с пластиковым покрытием, глушащим звуки шагов, и обсаженной с боков рабатками из стелющихся цветов, образующих сложные узоры, они дошли до дворца, действительно поражающего взгляд изяществом и великолепием архитектуры, но свернули влево от главного входа и попали внутрь через весьма скромную дверь, за порогом которой стояли двое охранников. То ли конвой, то ли почетный эскорт сменился. За поворотом широкого светлого коридора Надежду с извинениями тщательно обшарили сканером в поисках спрятанного оружия и лишь после этого пропустили дальше. Строгая простота интерьера была приятна глазу. В отделке дворца присутствовали как пластик, так и натуральные камень и дерево с подчеркиваемой искусной обработкой естественной фактурой каждого вида древесины.

Надежда предполагала попасть в тронный зал, но её ввели в уютную гостиную, где у журнального столика в глубоком кресле сидел седой, немного грузноватый мужчина примерно такого же возраста, как и начальник охраны. Внешность у него была вполне характерней для Тальконы. Свободное голубое одеяние с пелериной отделанной ярко-синей блестящей тесьмой, полностью закрывало ноги. В соседнем кресле слева удобно расположилась изящная женщина. Лицо её с тонкими чертами, даже сейчас, в более чем зрелом возрасте, было красиво. Женщины такого типа до глубокой старости сохраняют изящество и привлекательность.

Её платье, также священного бирюзово-синего цвета, вполне скромное на вид, с глухим, высоким, под самый подбородок воротником-стоечкой. На груди две нитки крупного жемчуга. Голову украшал высокий жемчужный венчик с пятью яркими сапфирами.

Надежда приветствовала Императорскую чету быстрым наклоном головы, замерев в парадной стойке, как того требовала форма Патрульного. Молчание затягивалось. Изучающие взгляды скрестились сейчас на ней. Наконец Император спросил:

— Откуда у тебя этот перстень? — в голосе сквозило разочарование и любопытство одновременно.

— Мне поручили вернуть его Вам.

— Когда-то я подарил его одной девушке…

— Это была моя мать, Ваша Мудрость. Она погибла два месяца назад, и мой отец тоже. И он просил, чтоб я вернула перстень, — говоря это, Надежда смотрела в лицо Императору и поэтому увидела, как болезненная гримаса исказила его черты. Некоторое время стояло молчание, потом Император спросил довольно глухо:

— Как это случилось?

Пришлось рассказывать.

— У твоих родителей были ещё дети? — мягким голосом с заметным акцентом в интерлекте спросила женщина.

Надежда отрицательно покачала головой, но затем вспомнила о правилах приличия, спохватилась и четко произнесла:

— Нет. Рэлла Тальконы.

— Так это ты родилась в полёте?

— Да, Рэлла Тальконы, я, — ответила девушка, про себя благодаря инструктажную лекцию. По крайней мере, она теперь знала, как нужно правильно обращаться к Императорской чете.

— Тогда у тебя должен быть талисман.

Надежда подняла руки к шее, спиной ощутив, как нервно дернулись охранники, расстегнула цепочку и показала на ладони свой цветок из синих и зеленых камешков.

Начальник охраны взял у неё украшение и поднес Императрице, которая взглянула из его рук, улыбнулась и быстрым жестом приказала вернуть.

— Подойди! — приказал Надежде Император. Охранники шагнули, было, следом.

— Оставьте нас! — приказ сопровождался характерным взмахом правой кисти. Конвой исчез. — Садись! — он показал на мягкий стул на витых ножках, — и рассказывай.

— О чем, Ваша Мудрость?

— О родителях, о себе… Я хочу познакомить тебя со своими детьми, чтобы, когда я передам правление сыну, ты знала, что на Тальконе всегда будут рады тебя видеть.

Начальник охраны быстро вышел, и вскоре в комнате появились двое: молодой человек, уже почти мужчина и девушка чуть постарше Надежды, оба стройные и темноволосые, похожие друг на друга.

— Геранд. — представил парня Император, — наследник престола Тальконы.

Надежда вежливо улыбнулась, склоняя голову. Наследник смотрел с недоумением и любопытством. Видимо, нечасто ему приходилось видеть, чтобы посторонние вот так сидели в их гостиной рядом с Императором да ещё без охраны.

— Моя дочь Аринда.

Сердце дрогнуло. «Аринда». Можно было не гадать, в честь кого назвали черноглазую чопорную красавицу, поджавшую тонкие губы в ответ на поклон. Император указал детям на места рядом с матерью и, пока они усаживались, на пороге появился… Аллант.

Надежда не сумела скрыть своего изумления, но улыбка в секунду сменилась серьезно-вежливым выражением лица. Он был поражен не меньше. И это не осталось незамеченным.

— Да вы, я смотрю, знакомы?!

— Отец, это ей я вчера показывал столицу. Только я не сказал, кто мои родители, а она не сообщила цель своего приезда.

Лишь теперь, запоздало, Надежда сообразила, что к чему. И телохранители, и шикарная машина и сверхпочтительное обслуживание…

— О, ужас! Просто так взять и познакомиться, по сути дела на улице, с принцем. И так себя вести!

И вот теперь они, не отрываясь, смотрели друг на друга. На радостную улыбку Алланта Надежда ответила подчеркнуто-вежливым наклоном головы. И начала рассказ, стараясь быть краткой. Когда она закончила, Император взял со столика перстень и, держа его большим и указательным пальцами правой руки, показал всем присутствующим.

— Этот перстень я когда-то подарил девушке, которая спасла мне жизнь. Которую я любил все эти годы и люблю до сих пор, хотя мне только что сообщили, что её больше нет под Священным Небом, — он говорил негромко и трудно, — ваша мать, и я благодарен ей за это, никогда, ни разу не упрекнула меня, хотя и знала, что я люблю другую. Я не выбирал себе жены, но мы прожили все эти годы в согласии. Мы вырастили вас. И ты, Геранд, как наследник Империи, тоже будешь вынужден жениться по расчету, и ты, Аринда, тоже выйдешь замуж за того, за кого прикажут. У сладких плодов власти всегда горькая сердцевина. Но я отвлекся. Сидящая перед вами девушка — дочь Аринды — Надежда, и я передаю этот перстень ей. Я хочу быть уверен, что когда меня не будет под Священным Небом, вы не откажете ей в помощи, если таковая потребуется. И что она всегда будет желанной гостьей в нашем дворце.

Надежда, не привыкшая к таким речам, смутилась и старательно разглядывала носки своих ботинок, а на её ладони лежал голубой перстень. Девушка перевела взгляд на многообещающий подарок, несколько секунд пристально смотрела на него, потом опустила в нагрудный карман и замкнула застёжку.

— Отец, — подал голос Аллант, — я хочу показать нашей гостье дворец.

— Что ж, идите. — Улыбаясь, разрешил Император.

Сразу же за дверью к ним пристроились охранники, тот самый, что прижимал Надежду к дверце машины вчера вечером, и второй, следующий в некотором отдалении.

Аллант выглядел счастливым. Он вел девушку по дворцу, рассказывая его историю, объясняя все, как заправский экскурсовод. Попадающиеся навстречу люди уступали им дорогу и молча кланялись, прикладывая ладонь ко лбу. Официальная часть дворца выглядела роскошно и поражала элегантным изяществом интерьера. Надежда держалась спокойно и вежливо. В одном из залов, украшенном яркими фресками, разделенными узкими высокими зеркалами, Аллант возбужденно обернулся, спрашивая:

— Ну, как? Тебе нравится? Ведь красиво?

— Да, Ваше Достоинство, красиво.

Он отшатнулся как от удара, и прошептал, опешив:

— Что? Повтори…

— Да, Ваше Достоинство, здесь действительно красиво, — спокойно повторила девушка.

— Что произошло? Может, объяснишь?

— Да, Ваше Достоинство. Я прошу прощения за мою вчерашнюю дерзость и нетактичное поведение. Больше такого не повторится, поверьте, — и склонила голову, отводя взгляд.

— За что? — простонал он, — что я такого сделал?

— Вы не назвали вчера своего титула. Отсюда и моя неадекватная реакция. Если бы я знала, с кем общалась, то вела бы себя по всем правилам дворцового этикета. По крайней мере, постаралась бы соблюсти приличие.