Серпентарий - Мадир Ирена

Как только он вышел, Нура метнулась к двери и заперла ее на оба замка: и на верхний, магический, и на нижний, обычный. Ключ она оставила в скважине, чтобы никто не мог вставить дубликат снаружи. После этого стало немного спокойнее.

Нура узнала за день столько информации, что голова гудела. Но чтобы понять, что именно случилось с Кеей, требовалось выяснить гораздо больше.

– Кланы, – бормотала Нура, намыливая голову шампунем. Она мылась в душе на автомате, пока разум занимали все новые предположения.

Кто убил Кею? Может, Аспид? Или Тайпан? Впрочем, раз уж они такие важные в клане, им вряд ли пришлось бы самим марать руки. Они могли кого-то послать. Вроде того, со шрамом. Как его? Деманси? А может, Кею убил Лерос? Мало ли что он за друг…

Уже кутаясь в полотенце, Нура вдруг поняла, что ничего не выяснила о последнем, кроме его имени и того, что он Одержимый. Он много говорил о нагах, но почти ничего не сказал о том, как они с Кеей познакомились и кто он такой…

Еще этот Уроборос! Может, Кея все-таки что-то на него нашла? Если он такой таинственный и скрывается, значит, узнай она его личность, он мог бы убрать свидетельницу, чтобы она не проболталась никому.

Но вдруг причастен клан Полозов? Кея работала на Аспидов, поэтому могла бы стать жертвой конфликта между кланами, например…

От обилия мыслей болезненно пульсировало в висках, а накопившаяся усталость провоцировала зевоту. Нура еще раз промокнула волосы и вернулась в спальню. Там было жарковато, и пришлось раскрыть балкон, чтобы впустить свежий ночной воздух.

Копаясь в дорожной сумке, чтобы найти белье, Нура бросила взгляд на большое зеркало и показала неидеальному отражению язык. Она выпрямилась, чтобы на животе не образовывались складки. Наверное, у Кеи таких не было… Ну, у сестры точно не было небольшого животика и пышных бедер, так что использовать ее гардероб не получится. Возвращаться в родной город и объясняться с мамой лично ради того, чтобы забрать свои вещи, желания не возникло. Значит, остается только купить новые.

Нура снова зевнула. Натянув футболку, она наконец забралась под тонкое одеяло. Однако поспать нормально не удалось…

Сон, пробуждение, паника, успокоение, сон, пробуждение, паника… Изощренный цикл пыток от собственного мозга. Нура просыпалась, едва уснув. Тело била дрожь, легкие словно сдавливало, а разум тонул в необъяснимой тревоге. Когда удавалось задремать, все снова повторялось…

В сгущающихся тенях спальни воображение дорисовывало фигуры. Но стоило зажечь светильник на тумбочке, как они отступали. Создавалось жуткое впечатление, будто по комнатам бродит дух Кеи. Чепуха, конечно, ведь в Восточном кантоне вряд ли нашелся бы хоть десяток домов, которые не были бы снабжены артефактами, реагирующими на присутствие духов. Во времена Империи с этим было строго. С тех пор сохранились многие артефакты, вот только… Сколько еще они могли проработать? Вдруг тут он сломался, а неупокоенный мстительный дух сестры вернулся домой?

– Бред! – буркнула Нура, переворачиваясь на другой бок. В спальне ровным холодным светом продолжала гореть лампа, разгоняя тьму. – Не придумывай!

Собственный голос, пропитанный раздражением, помогал рассуждать. Кея умерла совсем недавно, она бы не успела стать полноценным духом, а артефакт тут, конечно, рабочий.

Но Нура почему-то все равно чувствовала кожей взгляд, слышала чужое дыхание и легкую поступь. Фантазия дорисовывала запертого хищника, ходившего туда-сюда. Он боролся с гневом, поглядывая сверкающими глазами на жертву, добраться до которой мешали металлические прутья воображаемой клетки. Поежившись, Нура спряталась под одеяло и провалилась в беспокойный сон…

Он ждал, когда она наконец уснет. Ему до Морока надоело сидеть в тесном укрытии, прячась от какой-то девчонки.

Он знал, как ее зовут. Нура. Он беззвучно произносил ее имя, катал его во рту, словно конфету, почти ощущая сладость. «Ну» – губы вытягивались трубочкой; «ра» – язык приятно вибрировал, и рот раскрывался. Пожалуй, это имя приятнее, чем у ее сестры.

Кея. Оно все состояло из резкого выдоха, похожего на кашель, возникающий, когда в глотке что-то застревало. Да даже после смерти Кея оставалась костью в горле! Мелкая дрянь! Он не знал, блефовала ли она, но не мог не проверить. Причем сам. Лично. Потому что такое нельзя было поручить никому.

Он неспешно передвигался по знакомому пространству, прислушиваясь к каждому шороху. Но его прервали… Прервал Одержимый придурок, ввалившийся в квартиру, как к себе домой. Тот тоже стал рыскать по шкафам и ящикам, не оставляя следов. Он только слышал этого Лероса, его шаги и насвистывание какой-то надоедливой песенки. Когда белобрысый приближался к укрытию, приходилось замирать. Одержимый вполне мог обнаружить тайник… Он даже начал осматривать место, где тот был… Вовремя же пришла Нура!

Ну-ра.

Он повел плечами, разминая их и стараясь избавиться от приятных мурашек. Какого Морока? Это только имя.

Имя еще одной девчонки. Но она, похоже, могла понять, где гребаная Кея спрятала всю информацию. Ему нужно добраться до этого места первым, нужно удостовериться, что его не раскроют, что никто не выяснит ничего из того, что раскопала Кея.

Он слушал Нуру и Лероса издали. В тайнике звуки приглушались, но у него был достаточно острый слух, чтобы улавливать чужие разговоры. Голос Нуры походил на голос Кеи, но очень быстро стала заметна разница. Интонации, произношение некоторых слов. Нура говорила тише, нежнее, как певчая пташка, чьи трели хотелось слушать не переставая.

Он заскрежетал зубами, поскольку считал, что давно избавился от лишних эмоций, но… Еще когда он стоял в роще, а над ним шумели колокольчики, он смотрел на эту девушку совершенно пораженный. Да, близнецы существуют, и все же… Одно лицо без магии или чего-то подобного. Ему это казалось невероятным. Что они испытывали, зная, что где-то ходит человек, похожий на них настолько сильно? И что теперь испытывала Нура, оставшись одна?

Одна. И он один. Наверное, потому он и чувствовал к ней что-то. Отчасти ему было даже жаль Нуру, ведь она не знала об играх кланов и их интригах. Маленькая пташка, прилетела оплакать сестру, но попала в змеиное кольцо, которое постепенно затягивалось удавкой вокруг ее шеи.

Когда Лерос наконец покинул квартиру, а Нура зашла в душ, появился шанс уйти. Но он остался в убежище, позволив себе выпрямиться и немного размяться. Он надеялся, что, когда Нура уснет, он сможет осторожно осмотреть все то, что не успел. Однако план его был неосуществим…

Нура вернулась в комнату с влажными волосами и распаренной порозовевшей кожей, а главное – совершенно голая. Ее наготу не прикрывало ничего, и он невольно вытащил язык, чтобы нащупать ее вкус. Слабый ветер с балкона доносил лишь отголоски ее аромата, но ему хватило даже этих капель.

Он задрожал, разглядывая ее аппетитное обнаженное тело: плечи, на которые падали влажные темные волосы, затвердевшие от прохлады соски, округлые бедра… Ему нестерпимо хотелось выйти, встать позади Нуры, вжаться в податливое тело и провести языком по ее шее, впитать ее запах. Он мог бы ласкать ее, сжать мягкую грудь и…

Нура вдруг скорчила зеркалу рожицу. Он на мгновение опешил, а затем улыбнулся. В груди разлилось тепло, отчего ему только сильнее захотелось очутиться рядом с ней.

Забавно, но, даже будучи похожей на Кею, она была другой: щеки не такие впалые, глаза казались немного темнее, а кожа бледнее. Он всегда умел подмечать эти детали, он нуждался в них, чтобы делать дело. И теперь он, по крайней мере, мог сказать, что от своей сестры Нура точно отличалась. Отличалась настолько, что даже ее аромат кружил голову, мешая рациональному мышлению.

Кея всегда вызывала в нем настороженность и раздражение, а Нура… Он пока и сам не понимал, что именно так тянуло его к ней.

Она долго ворочалась, пытаясь заснуть. И это только распаляло желание выйти и успокоить, но он понимал, что так лишь напугает Пташку сильнее. Потому ждал, следя за тем, как она то зажигала лампу на тумбочке, то пряталась под одеялом.