И.о. Бабы-яги - Никитина Анастасия

— В болоте утоплю! В чащу заплутаю так, что вовек не выберетесь! Гринписа на вас нет!

— Чего нет? — ошалела я.

— А бес его знает, — отмахнулся Васька. — Нахватался Лешак ругательств заморских от умника, который про охренизмы нам рассказывал, вот и кичится.

— Понятно.

Я откинула упорно лезущие в глаза волосы и снова окинула взглядом двор.

— Теперь только богатырей с косами звать, — философски заметил Васька. — Каждый день.

— Лучше утром и вечером, — поправила я, глядя, как на месте вырванной с корнем травинки вырастают две новых. — Но их же кормить надо будет!

Подавив подступающую панику, я решила разбираться с проблемами по мере поступления. Самая насущная стояла рядом, основательно подванивая и заставляя Ваську смешно морщить нос. Ею я и занялась в первую очередь.

Пришлось постараться, но все необходимое я с высокой ступеньки спустила, не расплескав. Избавившись от содержимого помойного ведра и кое-как постирав свои вещи в ручейке, протекавшем у самого частокола, я развесила одежду на ветках раскидистой груши и задумалась.

Основная проблема была одна, хоть и многолюдная. Я основательно проголодалась. Плюс где-то бродили голодные богатыри. Готовить в русской печи я не умела: первая попытка оказалась такой, что лучше бы она же стала и последней. Значит, оставались только костер и молочная скатерть-самобранка.

Я кое-как взобралась обратно в избушку и позвала Ваську. Сообразив, что запахло сметаной, кот ломаться не стал и быстро разъяснил мне, как заставить работать волшебный пищеблок. После чего устроился рядом на лавке, едва не обнимая большую миску, которую я в три приема наполнила сметаной. Сама же задумчиво уставилась на стол.

Скатерть была старой, если не сказать больше. Края — обтрепанные, кое-где пятна от сырости, а в одном месте вообще дыра.

— Нельзя же так с волшебным инвентарем обращаться, — проворчала я себе под нос, обозревая молочное изобилие. — Зашить, что ли?..

— Не трожь, — тут же встрепенулся Васька. — Волшебные скатерки только такими же волшебными нитками зашивать можно! А то и молока не допросишься!

— Ну постирать-то хоть можно? — уточнила я.

— Это можно, — солидно кивнул кот. — Но ты бы лучше сперва богатырей накормила, а уж потом пакостила.

— Почему это сразу пакостила? — возмутилась я. — Ты посмотри! Тут уже пенициллин самосевом вырос, а ты с этого есть предлагаешь!

— Не предлагаю, — облизнулся кот, внимательно осматривая опустевшую миску. — Яга эту скатерку вообще не доставала ни разу. Сперва бабка ее готовила. А потом уж она сама. Все Черномора впечатлить старалась. У ней же любовь, у эгоистки самовлюбленной.

— И откуда ты только слова такие знаешь? — проворчала я.

— Поживешь с мое, еще и не то узнаешь, — фыркнул Васька, спрыгивая на пол.

Я же прошептала волшебные слова, заставив исчезнуть глиняные кувшины и миски со всем молочным изобилием. Ну что тут сделаешь, если у меня с детства непереносимость лактозы, как утверждала матушка, давно и прочно осевшая в Штатах.

«Выстираю! — решила я. — А там посмотрим. Плесенью отравиться оно как-то проще, чем молоком».

Впрочем, моя решимость быстро сошла на нет.

— Хозяйка! — донесся из-за забора зычный бас. — Поесть бы!

У входа маячил богатырь, подпирая плечами сразу оба калиточных столба. Я махнула рукой. «Танки грязи не боятся! Авось не поплохеет таким громилам от небольшого количества пенициллина, или что там среди мисок выросло».

— Через полчаса приходите! — отозвалась я, благоразумно не высовываясь, и поспешно развернула скатерть-самобранку.

Глава 5

НЕУЧТЕННЫЙ БОГАТЫРЬ

Молоко и прочий кефир наливать было некуда, и я остановилась на здоровенных сырниках со сметаной. «Мне при всем желании не осилить больше двух этих творожных лаптей. Каждый богатырь раза в три больше меня, — прикинула я. — Значит, по шесть сырников на миску. И полплошки сметаны… Куда бы это все еще переложить?»

Немногочисленные миски и кружки, стоявшие у печки, явно не годились для такой глобальной кормежки. Зато в сенях нашлись два больших деревянных ведра. Кому могли потребоваться бочки с ручками, я не представляла, но находке обрадовалась. Одно я решила наполнить сметаной, другое — сырниками.

Скатерка капризничать не стала, и вскоре импровизированные кастрюли наполнились до краев. Сырников так еще и с горкой набралось. «Это ж надо столько жрать…» — едва не с восхищением подумала я, кое-как дотащив ведра до входной двери. И тут же с улицы донеслось:

— Хозяйка! Поесть бы!

— Сейчас! — рявкнула я в лучших традициях настоящей Бабы-яги и заметалась по комнате в поисках грима.

Впопыхах я оттоптала Ваське хвост, снова получила по лбу ухватом и с головы до ног обсыпалась каким-то вонючим порошком, схватив по ошибке не тот горшок. Кот расчихался и молнией вылетел в окно. Мне же было не до сантиментов. Пару раз хлопнув по бокам и стряхнув почти невидимую глазу пыль с волос, я устроилась перед маленьким зеркальцем.

Нос… Ну, что тут скажешь? Это был Нос. Именно так, с большой буквы. Украшенный крупной бородавкой с тремя картинными волосками, изогнутый как турецкий ятаган и до отвращения настоящий. Еще пару дней назад попадись мне в руки нечто подобное, я бы с визгом выкинула это в окно и побежала мыть руки. Но все в жизни зависит от точки зрения. В данном случае в качестве альтернативы была обещанная Ягой бесславная кончина в чьем-то желудке. Насмотревшись на говорящего кота и хамоватую избушку, я была склонна если не верить ей, то, по крайней мере, учитывать ее рекомендации.

Недовольно запихав за уши растрепавшиеся во время поисков волосы, я мимоходом пожалела, что перед попаданием в этот мир не посетила парикмахерскую, и тут же об этом забыла. Нос, стоило его только поднести к лицу, словно выскочил из пальцев и прилип на предназначенное ему природой место. Более того, вместе с ним появился и длинный зуб. Наверное, если бы не стойкое ощущение инородного тела, я бы вообразила, что это на веки вечные, и хлопнулась в обморок. А так только взвизгнула и матерно помянула местные «колдунства».

«И почему я не попала на место какой-нибудь спящей красавицы? — Я щелкнула ногтем по торчащему изо рта кривому зубу и покачала головой. — Хотя, наверное, лучше не стоит. Мало ли чем там принц занимался, прежде чем целоваться полез? Вон Димка вообще целоваться не любил. При этом в спальне у него проблем не возникало. Увы, не только в нашей спальне, как выяснилось…»

Сообразив, куда съехали мои мысли, я снова ругнулась, помянув уже бывшего неверного мужа, и сердито отбросила упрямо лезущие в глаза волосы. «Да что ж такое-то?! Вроде недавно стрижку обновила! — Это простое соображение заставило меня застыть у маленького зеркальца собляным столбом. — Я. Стриглась. Всего. Неделю. Назад!»

Сколько себя помнила, я с детства носила короткую стрижку. Маман вообще говорила, что «под мальчика» самый подходящий вариант для моего лошадиного лица. Повзрослев, я сообразила, что ей попросту не хотелось возиться со всякими хвостиками-косичками. Да и лицо у меня, может, и не эталон красоты, но точно не лошадиное. Однако привычка не запариваться с прической никуда не делась, и я раз в месяц бегала в парикмахерскую. Двухцветное окрашивание и модельная стрижка как раз и были последней попыткой спасти стремительно погружающуюся в пучину быта семейную лодку. Правда, оказалось, что лодка тонет от перегруза враньем и изменами, и несколько прядей, которыми я пожертвовала, кораблекрушение не замедлили. Но новый имидж мне понравился.

А вот сейчас об усилиях стилиста, за которые я, между прочим, заплатила круглую сумму, напоминали только светлые кончики прядей, болтавшиеся где-то в районе лопаток.

— Так… — протянула я, пытаясь поймать маячившую на границе сознания догадку. — Васенька…

Кот не отозвался.

— Васька! — рявкнула я.

Котяра влетел в комнату, пробуксовав на домотканом половике и едва не впилившись лобастой башкой в печку.