А единороги будут? (СИ) - Смирнова Ирина "cobras"

Эту песню в пик ее популярности очень часто гоняли по радио, в ресторанах, в ночных клубах. Голос исполнительницы мне не очень нравился, но песня цепляла припевом. А, однажды, я услышала ее в баре, где мы всем отделом отмечали сдачу очередного проекта.

И вот сейчас, под звучание арфы, я как будто вновь слышала красивый женский голос под аккомпанемент гитары:

«Грустно ли весело, не будем вместе мы, белым качну я крылом. Много ли, мало ли, о чем мечтали мы, смоет осенним дождем».

Странный выбор, разве что здесь просто не придумали такую же музыку, но с другими словами. Не верю я в такие совпадения.

«Мало ли, много ли, днями, тревогами я настою на своем. Вынесу, выстою, песню свою спою, но не с тобою вдвоем».

А выбор, возможно, правильный. Просто очень неожиданный для парня.

«Сильная, смелая, как лебедь белая, я становлюсь на крыло. Сложно ли, просто ли, зимами-веснами всё, что болело - прошло».

Я потрясла головой, прогоняя грусть от вальса Шопена. Дом от меня никуда не денется. Если они обещали вернуть меня в момент исчезновения спустя три месяца, значит, смогут и спустя год… два… три!

Короче, я - сильная, смелая, но на голову…

- Леди, время ужинать! – Рикиши, как-то неожиданно оказался возле моего кресла и подал руку. Когда мои пальцы оказались на его ладони, меня вновь прошибло сначала разрядом, а потом…

«Вынесу, выстою, песню свою спою, но не с тобою вдвоем».

Жизнь – боль! Не хочу я с кем-то другим песни петь. Хочу конкретно этого и все тут. Сейчас прямо хочу! Вот здесь, на кресле… Дернуть на себя, завалить, стянуть с себя эту проклятую нижнюю юбку и панталошки с кружавчиками… Мне же каждую ночь снится это тело… без камзола и рубашки… А часто и без штанов. Иногда я просыпаюсь от свиста плетки в ушах, но, обычно, вижу перед собой его губы и глаза, в которых сверкает уверенность в своей неотразимости, но, в глубине, прячутся сомнения. Я видела, я знаю… Прячутся.

А вообще, я же даже не влюблена. Для этого надо знать человека, а мы, хотя и проводим вместе все время, по сути, совершенно незнакомы. Так что… Завтра качну белым крылом и вперед, улечу в академию или в свой мир.

Главное, все эти мысли и желания промелькнули у меня в голове за секунды… За те секунды, что я, глядя в карие глаза, плавилась от жара внутри меня. Но мне вновь удалось успокоиться и прошествовать на ужин, подражая величественной походке пожилой леди…

- Кстати, а кто та дама, что осчастливила нас своим присутствием? – поинтересовалась я у Рикиши, отодвигая тарелку с салатом.

- Леди Августа, - произнес мой скрытный информатор и не добавил больше никаких подробностей.

Правда, учитывая наличие некоторого сходства, я решила, что это мать Марими. Было у этих леди нечто общее в осанке, в чертах лица, в движениях… Страшно подумать, сколько этой Августе, если она выглядит лет на шестьдесят-семьдесят. Когда еще более-менее можно себе позволить пободриться, но недолго. И морщинки на лице скрывать уже бесполезно – скорее они придают определенный шарм. То есть возраст, когда женщина смиряется с тем, что она бабушка, но еще не готова стать милой старушкой.

- Спокойной ночи, леди! Завтра мы не увидимся уже…

В голосе Рикиши звучит грусть, причем, как обычно, все искреннее, настолько, что хочется верить. И я верю… «Грустно ли весело, не будем вместе мы…»

- Откуда ты знаешь ту песню… последнюю?

- Ее часто напевала одна леди… Та, что жила здесь до вас.

Я замерла, пытаясь осознать только что услышанное.

- То есть… Вы уже не в первый раз проворачиваете подобное?!

- Второй, - Рикиши кинул быстрый взгляд на меня и уставился в угол комнаты.

- И ее тоже учил ты?

Вау! Судя по неконтролируемому гневу, я не просто ревную. Я в бешенстве. Учил, соблазнял, гулял с ней по городу, играл на своей арфороялине… Сейчас прольется чья-то кровь!

Выдыхаем, успокаиваемся, улыбаемся… Ты же не была девственницей до встречи с ним. И он тебе ничего не обещал. Просто…

- Нет, ту девушку учил другой.

Уф… Я сдулась, как воздушный шарик. Расслабила сжатые кулаки. Заметила, что ногти, оказывается, впивались в кожу.

Тут я вспомнила про упоминаемых Марими конкуренток. Нет, учить моих он точно не мог. Просто физически.

- А у той девушки тоже были соперницы, как у меня?

Поместье огромное, тут даже жилых домов пять штук, так что можно хоть пансионат на десяток учениц открывать и пересекаться друг с другом девицы не будут.

- Да, леди, - в углу комнаты явно прячется что-то интересное, иначе, как еще объяснить тот факт, что Рикиши взгляда от этого места не отводит?

- И у каждой - свой учитель?

- Да, - парень, наконец-то, рискнул посмотреть мне в глаза: - Леди…

- Да?!

- Все будет хорошо! Вы справитесь!

- Спасибо, - я благодарно, но устало улыбнулась. Эмоциональные перегрузки порой выматывают сильнее, чем физические.

Наверное, надо было попрощаться с Рикиши, обнять его, что ли… Он ведь намекнул, что мы больше не увидимся. Хотя, судя по его взгляду, от меня ожидается нечто большее, чем объятия.

Но я стояла и просто молча смотрела на него, запоминала…

В конце концов, он ведь никуда не денется?! А если я завтра буду победительницей, значит, спокойно могу потребовать своего учителя и побыть с ним сколько захочу. Просто… Сейчас я хочу побыть одна. Очень.

- Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, леди.

Когда за парнем закрылась дверь, я упала на кровать, лицом в подушку, и разрыдалась. Плакала я долго, сначала навзрыд, потом тихо… и не заметила, как уснула.

Разбудила меня Сонола, непривычно рано, еще до рассвета.

- Одевайся и спускайся ко мне, - и, уже от двери, обернулась чтобы ехидно уточнить: - Найдешь, надеюсь?

Я презрительно фыркнула. Комнату, где пороли Рикиши, я найду с закрытыми глазами. Хотя шла из нее злющая и думающая о чем угодно, только не о том, чтобы запомнить дорогу. Но, может, поэтому она и записалась у меня на подкорке.

Так что, надев свое самое любимое платье, фисташковое, с черными вставками, идеально гармонирующими с черной лентой в волосах и черными туфельками, я побежала вниз. В голове было пусто, никаких мыслей. В душе – никаких эмоций. Ровно до того момента, как за мной захлопнулась дверь, и я застыла, глядя на распятого у стены Рикиши.

- Пожалуйста, не делайте этого… За что?! - успела я услышать надрывный умоляющий шепот, обращенный к Соноле.

Она стояла ко мне спиной и рисовала на висящем перед ней обнаженном теле острыми ногтями. Очень острыми – я видела стекающие капельки крови. Подойдя ближе, я поняла, что это не ногти, а специальные насадки на пальцы. Левое плечо и часть груди Рикиши уже были изрисованы волнистыми загадочными завитушками.

Тонкие красные линии на белой коже. Закушенная нижняя губа и капли пота над верхней. Застывший, ушедший внутрь себя взгляд. Странно, почему Рикиши так плохо? Человек, который смог вытерпеть несколько десятков ударов плеткой еле удерживается на грани сознания от неглубоких царапин?

- Хочешь, я подарю его тебе? – спокойно поинтересовалась Сонола, продолжая вырисовывать следующий завиток.

Я замерла, пытаясь понять, как мне реагировать на такое роскошное предложение. Судя по лицу Рикиши, тот против смены хозяек. Не зря же он с мольбой смотрит то на бывшую, то на будущую?

Но сказать «не хочу», у меня язык не поворачивался, ведь это же будет ложь, откровенная и небезопасная. Потому что в другой раз могут уже не предложить.

- На каких условиях? – придется торговаться, тянуть время, наблюдать и размышлять.

Жаль, я не знаю, во сколько у меня экзамен – может, это такой хитрый способ отвлечь меня, а потом засчитают пропуск или опоздание как несдачу. Обидно будет.

- Совершенно безо всяких условий, - хмыкнула Сонола и улыбнулась. Чувствуется, что ей действительно весело, и это пугает. – Сдаешь все на отлично, подписываешь документы о поступлении в академию и мальчишка твой.