Небо на двоих (СИ) - Эльденберт Марина

А ближе к вечеру следующего дня вернулся, чтобы сказать, что заручился согласием Сарра на нашу свадьбу. И что если я не возражаю, состоится она через месяц.

Я не возражала.

Я не ходила, а летала - от завтрака к обеду, от обеда к ужину и долгим прогулкам по побережью. Мы спускались с той стороны, куда в свое время причалил корабль, и просто бродили по берегу. Под шум волн, вспарывающих темноту лезвием пены, под шелест песка, убегающего в океан. В такие минуты мне даже не нужно было слов, все слова казались просто-напросто лишними. Достаточно было коротких взглядов, прикосновения руки к руке, сильной ладони, сжимающей мои пальцы.

И поцелуев, от которых сердце срывалось на ритм барабанов, а пламя вспыхивало в груди, грозя вот-вот прорваться огненным ураганом. В такие моменты Витхар сразу же отстранялся, цепляя кончиками пальцев мои

скулы. В темнеющих глазах, уже перечеркнутых иглами раскрывающихся в вертикаль зрачков я читала отражение своих чувств, но он сразу сказал, что не прикоснется ко мне.

До свадьбы.

-    Ты станешь моей женой, Теарин, - пообещал он, или скорее сказать, прорычал. - И в ту же ночь ты станешь моей. Безраздельно.

От этого обещания бросило в жар, а после я всю ночь ворочалась без сна. Не сомневаюсь, захоти я того (один чуточку более откровенный поцелуй, чувственные объятия) и мы бы не удержались. Оба. Но я тоже не хотела торопить события, а если быть точной, хотела дать себе и ему время привыкнуть к этому сумасшествию. К дикому, пьянящему чувству, от которого кружится голова и сбивается дыхание.

К тому же, я готовила ему свадебный подарок.

-   О чем задумалась, сестренка? - поинтересовался Сарр.

Я кашлянула и повернулась к зеркалу, скрывая плеснувший на щеки румянец.

-   Так, ни о чем.

Платье, которое изначально казалось мне слишком простым, сидело на мне как влитое. На удивление легкий крой, золотая паутина рукавов и лифа, на спине сплетенная в кружево-чешую. Капли драгоценных камней на ткани под грудью в качестве украшения сплетали в орнамент-символ Ильерры (драгоценное дерево: плодородие и процветание в мире). Прическа была красивой, но очень практичной: я специально продумывала ее для сюрприза будущему мужу. Поэтому волосы уложили и стянули узлом, открывая шею, но оставив длину свободной.

-   Кажется, нам пора, - с улыбкой произнес Сарр, подавая мне руку.

-   Кажется, - тихо ответила я.

Сейчас, пока я размышляла обо всем, волнения поутихли, но в эту минуту вернулись вновь. Мне предстояло спускаться по усыпанной лепестками лестнице на побережье, где должен был состояться обряд. Побережье предложил Витхар, как знак наших вечерних встреч, и я согласилась. Нам предстояло принести брачные клятвы на закате: в Аринте это было хорошим знаком. Закат - символ перехода изо дня в ночь, за которой начинается новая жизнь. Браки, заключенные на закате, считались самыми счастливыми.

Пока Сарр держал мою руку, все еще было относительно хорошо, но стоило ему ее отпустить, как вернулась и дрожь, пронизывающая все тело, и странный, будоражащий восторг-предвкушение.

-    До встречи, правительница Даармарха, - произнес брат у раскрытых дверей, вдоль которых шеренгами выстроились хаальварны. Хаальварны стояли и на лестнице, через пять ступеней, а ниже, у самой кромки накатывающих на берег волн, застыл Витхар. Фигура жреца на его фоне казалась хрупкой и крохотной, и я, на мгновение коснувшись пальцами щеки Сарра, шагнула в новую жизнь.

Ступенька за ступенькой, под тишину и биение собственного сердца, я спускалась к нему. К мужчине, который однажды разрушил мою жизнь, чтобы помочь возродиться. К мужчине, который стал моим пламенем, моей страстью, моим наваждением. К тому, кого я потеряла на безмерно долгие семь лет, а после заново обрела.

Мне казалось, что грохот моего сердца перекрывает шум океана, ноги неожиданно стали слабыми. Особенно когда я приблизилась к Витхару и замерла. Когда мы только познакомились, он казался недосягаемым, резким, словно выточенным из раскаленного изнутри камня. Опасным и невыносимо жестоким, но за последнее время я узнала его совершенно другим.

Внимательным. Терпеливым.

Жестким, но не жестоким. Хищным, но не опасным.

Когда его пальцы коснулись моих, солнце коснулось воды, и жрец произнес:

-   Местари. Местар. Прошу вас, соедините руки.

Вторую руку ему подала я, вложив пальцы в сильную мужскую ладонь. Глядя только в глубокие, темные как ночь глаза.

-   Прошу, примите ваши ленты.

Моя лента была белой (дань Ильерре), его - черной (один из цветов Даармарха). Я смутно запомнила, о чем говорил жрец, но вряд ли брачные ритуалы Даармарха сильно отличались от общепринятых в Огненных землях. Я слушала только собственное сердце, биение которого утекало сквозь пальцы в ладони Витхара, и его - которое возвращалось ко мне.

До той минуты, пока жрец не замолчал, выдерживая тишину. Чтобы после произнести:

-   Местари, время клятвы.

На миг показалось, что мое сердце и вовсе остановилось, но нет.

Просто стало несоизмеримо тихо.

-    Мне не нужны клятвы, - тихо сказала я, - чтобы быть с тобой. Все, что мне нужно - мои ладони в твоих. Твой взгляд. Возможность тебя обнять. Я люблю тебя, Витхар Даармархский.

Тишина, воцарившаяся после моих слов, была такой громкой, что даже океан не сумел скрыть ее шелестом. Я видела, как его взгляд вспыхнул, как в нем разгорался огонь, которого я не видела никогда раньше. Пламя, силу которого я даже представить себе не могла.

-    Мне нужно гораздо большее, - произнес, наконец, он: низкое, глухое рычание вряд ли можно было назвать голосом. - Мне нужна ты. Каждое утро. Каждую ночь. Каждый день, каждую минуту и каждый миг. Ты - мое дыхание, Теарин Ильеррская. Ты моя жизнь.

Ладони сильнее сжались на моих, и ленты, которыми мы оплетали друг друга, скользнули по запястьям шелковой лаской.

-   Скрепите же ваши клятвы, - произнес жрец, и Витхар привлек меня к себе.

На короткий миг задержав взгляд на моих губах, из-за чего они вспыхнули, склонился, впиваясь в них яростным дыханием поцелуя. Дыханием пламени, ворвавшимся в мое тело с такой силой, что я едва удержалась на ногах и едва удержала внутри только-только начинающий слушаться меня огонь. Мгновение - или несколько минут, когда мы замерли на побережье в слиянии гораздо большем, чем может дать самая откровенная близость, оборвались.

Мы замерли, размыкая сплетенные пальцы, а после одновременно вскинули руки. Ленты сорвались ввысь огненными змеями, вспыхнув под натиском нашего пламени, и слились воедино. Вспышка разорвала ночь, опустившуюся на Аринту после захода солнца, а Витхар снова притянул меня к себе, целуя так откровенно и яростно, что пламя рванулось к нему вместе со мной.

На этот раз мы еле оторвались друг от друга. Тяжело дыша, и глядя в располосованные зрачками алые глаза я понимала, что взгляд у меня в точности такой же. Совершенно не взгляд правительницы Даармарха, которая должна себя контролировать в любой ситуации.

Но с балконов уже сыпались огненные змеи (одиночные ленты, которые запускает каждый из гостей после нашей, символизируя глубочайшее расположение к нашему союзу).

-       Кажется, нам пора возвращаться, - сказала я, облизывая вмиг пересохшие губы.

-    Пора, - подтвердил Витхар, глубоко вздохнул, словно пытаясь унять бушующее внутри пламя и добавил: - Жена.

Последнее было сказано так, что меня пронзило огненной вспышкой.

-   Не представляю, как я выдержу официальную часть, - прошептала я, скользнув пальчиками по сгибу его локтя, и добавила ровно с теми же интонациями: - Муж.

-       Лучше не провоцируй, - это Витхар выдохнул уже на пути к лестнице, на которой хаальварны вскинули оружие, сомкнув острия мечей: знак того, что будут оберегать нас и наш союз, как Даармарх - ценой собственной жизни и до последней капли крови.

-   Или что? - поинтересовалась я, когда мы вступили на лестницу.