Проклятие - Майер (Мейер) Марисса

Лоррейн задумчиво скривила рот.

– Может, ты и права. Я просто хотела ее порадовать…

Лейна откашлялась, прочищая горло.

– Давай пока ничего не будем рассказывать. Чем помочь, мамочка?

– О! Гм… Поставь на огонь кастрюлю с водой, нам понадобится кипяток.

– Да, я мигом! – Лейна бросилась к выходу, но в дверях остановилась и приложила палец к губам. – Не рассказывай ей! – громко прошептала она и выскочила из комнаты.

– О чем это мне не надо рассказывать? – рявкнула Перхта.

– Да ничего, сущие пустяки, – заворковала Лоррейн. – О, я, кажется, слышу шум колес за окном. Должно быть, это повитуха.

Это и впрямь была она. Через минуту в комнату вошла женщина с туго стянутыми назад волосами и очень серьезным лицом. С ее появлением в комнате стало намного спокойнее. Серильда знала, что Лоррейн из тех женщин, которые могут справиться с чем угодно, но и она вздохнула с облегчением, передавая дело в руки профессионала.

Серильде тоже стало легче. Она могла ненавидеть Перхту всей душой, но дитя… Ей очень хотелось, чтобы этот ребенок родился здоровым и крепким.

Она наблюдала за всем происходящим из своего угла, завидуя Перхте, которая вместо нее переживала сейчас что-то очень важное, драгоценное, что-то чудесное. Рождение ребенка – невероятный момент для любой матери, а у Серильды его украли. Впрочем, когда охотница разоралась уже не на шутку, девушка начала думать, что, может быть, теряет не так уж много.

Лоррейн и акушерка суетились вокруг охотницы. Прибегала и убегала Лейна, проворно принося все, что требовалось. Перхта, вцепившись в простыни, во весь голос проклинала это слабое, жалкое, смертное тело, не обращая внимания на удивленные взгляды сбитых с толку женщин. Серильда наблюдала, затаив дыхание, чувствуя себя странно посторонней. В тот самый час, в те минуты, которые должны были стать для нее важнее целого мира.

А потом неожиданно раздался новый крик.

Пронзительный и растерянный, этот крик ударил Серильду в самое сердце.

Она шагнула вперед, пытаясь разглядеть хоть что-то из-за спины повитухи, стоящей в изножье кровати.

– Ну вот, – удовлетворенно сказала та и, перерезав пуповину, взяла младенца на руки. – У вас девочка.

На глаза Серильды навернулись слезы, когда она увидела ее – сморщенную, ярко-розовую, с маленьким, разъяренным личиком и хохолком рыжевато-золотых волос. Она попыталась коснуться дочери, но руки ощутили лишь воздух. Но она все равно не отошла и со слезами на глазах смотрела, как Лоррейн приняла дитя у повитухи и обмыла его.

– Здравствуй, – нежно проворковала Серильда, отчаянно желая, чтобы малышка услышала ее голос и поняла, что с ней говорит мама. Мама, переполненная такой сильной любовью, что еле держится на ногах. Мама, готовая ради нее на что угодно.

Лоррейн завернула ребенка в чистое одеяло, а Серильда стояла рядом, и ей до боли хотелось самой взять дочку на руки. Она не заметила, когда начала плакать, но сейчас не удержалась и громко всхлипнула, глядя, как Лоррейн укладывает малышку Перхте на грудь.

– Поговори с ней, – подсказала повитуха. – Пусть послушает мамин голос.

Перхта, раскрасневшаяся, с мокрыми от пота волосами, откинулась на подушки и всмотрелась в лицо девочки. Малышка перестала кричать, наморщила личико и медленно подняла веки.

Серильда ахнула. У девочки были ее глаза. Глаза Вирдита. Черные радужки с двумя ровными золотыми колесами.

– Крестница Вирдита, – пробормотала Перхта, водя пальцем по щекам младенца. – Как это мило.

– Как ты ее назовешь? – спросила повитуха.

Серильда задумалась, покусывая губу. Она боялась выбирать имя заранее, чтобы не накликать несчастье. Суеверная чепуха, сказал бы Эрлкинг.

Перхта лишь ухмыльнулась.

– Имена обладают слишком большой силой. Их не дают вот так вот запросто.

В комнату снова ворвалась Лейна.

– Я слышала… это?..

Она замолчала, уставившись на сверток в руках Перхты.

– Девочка, – сказала Лоррейн. – Здоровенькая, насколько можно судить.

Она положила руку Перхте на плечо.

– Мы приготовим тебе комнату со свежей постелью. Ты можешь остаться здесь и отдыхать, сколько понадобится.

Фыркнув, Перхта сбросила ее руку.

– Я не собираюсь отдыхать, тем более в Бесконечную Луну. Что мне нужно, так это кормилица.

Повитуха растерянно рассмеялась.

– Кормилица! Ты, часом, не королева?

Перхта послала ей такой убийственный взгляд, что смех мигом оборвался.

– В Адальхейде нет кормилиц, – сказала повитуха уже без улыбки. – Так что придется тебе кормить дочку самой. Ты как-никак ее мама.

Перхта вздохнула.

– Ладно. Тогда мне нужна няня, хотя бы на эту ночь. – Она взглянула на Лейну. – Это будешь ты. Вот, держи.

– Ч-что? Как я?.. – растерянно выдохнула Лейна, беря ребенка на руки.

А Перхта свесила ноги с кровати. Лоррейн с повитухой заахали и бросились ее останавливать.

– Тебе нужно лежать! – кудахтала повитуха. – Ты же только что родила!

– Не до отдыха. Я нужна в замке.

– В замке?! – воскликнула Лоррейн. – Серильда, будь благоразумна. Я знаю, что вы с твоим принцем собирались куда-то там поехать, но…

– С принцем? – оборвала ее Перхта, сверкнув глазами. – С каким еще принцем?

Лоррейн удивленно показала пальцем на дверь в ту самую комнату, где весь месяц трудился за прялкой Злат.

– Это и есть та новость, которую мы хотели тебе рассказать. Твой принц все нам рассказал, а он сейчас…

– В замке! – выпалила Лейна.

Лоррейн вздрогнула.

– Что?

– Он ждет тебя в замке, – продолжила Лейна, нервно покачивая ребенка. – Он попросил предупредить тебя, что поедет туда пораньше. И будет ждать, когда взойдет луна, чтобы устроить засаду. Для Охоты.

Перхта подняла бровь и долго молчала. Затем на ее лице медленно проступила жестокая улыбка.

– Я поняла. Хорошо. Бесконечная Луна уже скоро, так что я не заставлю его ждать.

Серильда моргнула. Когда это Лейна зажгла в комнате свечи? Когда перестал падать снег, а небо потемнело?

Солнце садилось.

Завеса вот-вот должна была упасть.

Хватая воздух ртом, Серильда выбежала из комнаты. За ее спиной было слышно, как Лоррейн умоляет охотницу снова лечь.

И тут это случилось. Мурашки пробежали у Серильды по коже. Мир, который она привыкла видеть в приглушенных, унылых тонах, заиграл яркими красками.

Завеса упала.

– Перестань скулить и принеси мои сапоги, – потребовала Перхта. – А ты… сделай что-нибудь, чтобы этот ребенок не плакал!

На самом деле малышка пока еще не плакала, однако ее дыхание и впрямь становилось все более возбужденным.

– Может быть, она голодная? – нерешительно предположила Лейна.

– Придется ей подождать.

– Серильда! – одернула ее Лоррейн. – Да что на тебя нашло?

Настоящая Серильда юркнула в пустую комнату, оставив дверь чуть-чуть приоткрытой. Через несколько секунд Перхта вышла в коридор и зашагала к выходу. Лейна бежала за ней по пятам, прижимая к груди спеленатого младенца.

– Со мной все в порядке, – огрызнулась Перхта. – Я никогда раньше не отдыхала в полнолуние, так почему сегодня я должна что-то менять?

– Лоррейн! Лейна! – позвал кто-то снизу. Это была Фрида. – Мне показалось, я услышала… О! Серильда!

– С дороги! – рявкнула Перхта.

Когда внизу снова воцарилась тишина, Серильда крадучись выбралась из комнаты и выглянула из-за лестницы. Схватив свой плащ, брошенный на прилавок, Перхта набросила его на плечи.

– Она собирается в замок! – сообщила Фриде Лоррейн. – А еще и десяти минут не прошло, как она родила. И Лейну с собой тащит. Серильда, ты ведешь себя нелепо. Не можешь же ты…

Ее голос оборвался на полуслове.

Серильда ахнула, зажав рот рукой.

Перхта выхватила откуда-то из-под плаща охотничий нож и наставила его в грудь Лоррейн, прямо ей в сердце.

Лейна и Фрида застыли в ужасе.

– Я буду делать, что захочу, – сказала Перхта. – Спасибо, что помогли, но ваши услуги больше не требуются. А ты шевели ногами, девчонка. Не отставай.