Его чёрное сердце. Искупление (СИ) - Ковалевская Алиса

«Ты самое прекрасное, что могло случиться со мной».

Почерк я знал хорошо. Захар смотрел с вопросом. Молча я подал ему открытку.

– Похоже на почерк Марата, – подтвердил он мои мысли.

– Это и есть почерк Марата, Захар. И я, чёрт подери, хочу знать, что происходит.

Сабина

В палате я была не одна. У окна стояла медсестра. Сердце заколотилось, едва я посмотрела на неё. На секунду стало страшно, но страх быстро сменился яростью. Я попыталась приподняться, только налитое свинцом тело не подчинилось.

– Прости меня, Сабина, – голос сестры дрожал.

– Простить тебя?! – зашипела я.

Грудь разрывало. Несколько раз я кашлянула, и прибор отозвался писком. Лейла сжала руки в кулаки. Взгляд её заметался.

Она повзрослела. Похорошела и при этом стала выглядеть старше. Может, её черты просто стёрлись из моей памяти?

– Ты… Как ты могла? – пока я не задала этот вопрос, казалось, что их тысячи. Но нет. Главным был всего один, и ответ на него я хотела получить больше всего на свете.

Её губы задрожали, глаза наполнились слезами. Я хотела убрать руку. Хотела перестать чувствовать тепло её ладони, но не могла пошевелить даже пальцами.

– Он не хотел! – она всхлипнула.

Подползла вплотную и зашептала ещё тише и быстрее:

– Марат не хотел. Это… Это случайность. Он испугался, что ты расскажешь Амину, что…

В висках стучало, голова раскалывалась. Её голос звенел в ушах вместе с плеском воды и далёкой музыкой. Вместе с обрывками фраз и голосом Марата.

Я проваливалась в темноту.

Лейла плакала, прижав руку к губам. Стояла возле постели на коленях и плакала. Только с каждым всхлипом это было тише и тише, словно её относило от меня холодными волнами озера.

Темнота. Я попыталась рассмотреть её, но не смогла. По виску что-то скользнуло, а потом наступила темнота. Снова одна только темнота.

***

С резким вдохом я распахнула веки. Сколько времени прошло? По глазам ударил свет. Палата… Стена была другая, да и всё вокруг тоже. Даже потолок другой. Лейла… Неужели это мне только приснилось?

Я сделала вдох и сразу же захотела провалиться обратно в сон. Вихрем в голову ворвались мысли, клочки воспоминаний. Словно кто-то швырнул стопку фотографий, и они закружились вокруг. А я стояла и пыталась рассмотреть снимки. Постепенно они падали к ногам и сами выстраивались в хронометражном порядке.

– Сабина…

Я повернула голову и увидела Амина. Мрачный, с запавшими глазами, он быстро подошёл, но остановился в метре от кровати.

– Пить хочу, – прошептала я через силу.

Горло раздирало даже от этого шёпота. Амин нахмурился.

– Я позову врача.

Он нажал кнопку на стене. Подтянул стул, и скрип проехавшихся по полу ножек резанул по ушам. Я зажмурилась, поморщилась. Амин так и не присел. Взъерошил волосы, прошёлся по палате, и голова от этого начала ныть ещё сильнее. Опять остановился и вдруг опустился на край. Стиснул мою ладонь.

– Зачем ты туда пошла? – его голос сел ещё сильнее. Вырвался со свистом, с хрипом. – Какого дьявола тебя понесло на этот проклятый утёс, Сабина?!

Утёс? Он о чём? Сосредоточиться было трудно. Утёс, озеро, всплеск волн. Вой ветра и полёт в пустоту. К горлу подступил ком, я сглотнула.

– Пожалуйста, тише.

Он едва слышно выругался и крепче сжал мою кисть. Приподняв веки, я встретилась с ним взглядом и забыла, что надо дышать. Горло сжалось теперь уже от подкативших чувств. Если бы небо летней ночи превратилось в дикого зверя, его глаза были бы такими же, как у Амина сейчас.

– Амин…

Договорить не дали голоса за дверью. В палату вошёл обеспокоенный врач, хвостом за ним – медсестра. Из-под шапочки выбивался тёмный локон, глаза были такими же карими, как… На секунду мне показалось, что сон не был сном. Что я всё ещё чувствую Лейлу – запах её духов, слышу голос.

Врач посмотрел на монитор, на Амина, на меня.

– Как вы себя чувствуете, Сабина? – спросил он мягко, как будто бы я была душевнобольной.

– Она хочет пить, – вмешался Амин, не дав мне ответить. – Дайте моей жене воды.

Медсестра засуетилась. В руках у неё появился ватный тампон. Она смочила мне губы и с вопросом посмотрела на врача.

– Да дайте вы ей воды! – рявкнул Амин. – Что вы издеваетесь?!

– Сразу нельзя, – попыталась было возразить медсестра и сразу осеклась.

Врач одобрительно кивнул.

Сделав несколько глотков из чашки, я почувствовала себя куда лучше. Откинулась на подушку.

– Как вы себя чувствуете? – снова спросил доктор.

– Нормально.

– Вы помните, что случилось?

Я ответила ему слабым кивком. Конечно, я помнила, что случилось.

– Расскажите.

Порывисто выдохнув, я приоткрыла губы.

– Меня…

Амин не сводил с меня глаз, мужчина в белом тоже. И вдруг заплаканное лицо сестры стало таким реальным, что я увидела её, как наяву. Увидела влажные дорожки на её щеках и огромные, как у ребёнка, распахнутые глаза.

– Меня ударило порывом ветра, – сказала я вместо того, что собиралась сказать. – И я… я не удержала равновесие. А потом… Были сильные волны.

Врач кивнул. Пометил что-то у себя в карточке. Посмотрел на Амина. Перебросившись несколькими словами с ним, вышел. Следом и медсестра.

Мы с мужем снова остались вдвоём. Надо было сказать ему про Марата. Но я молчала. Долго. Дотянулась до его пальцев, наощупь нашла кольцо.

– Я не могла выплыть сама. – В ответ тишина и темнота глаз. – Амин… Кто меня вытащил? Я ведь не сама… – И опять тишина. Только лицо его стало совсем мрачным. – Это был ты?

Ни слова. Собрав все силы, я потянула его к себе. Он наклонился, и я погладила его по щеке, по тёмной щетине. Рука было соскользнула, только Амин не дал ей упасть на постель. Перехватил возле самого одеяла.

– Это ты, – сказала я одними губами, не сомневаясь в этом уже ни на долю секунды. – Ты.

– Я, – подтвердил он и, собрав мои пальцы в кулак, прижался губами к костяшкам.

Я прикрыла глаза и сделала вдох. Жадный и глубокий, словно только сейчас вынырнула из смыкающейся надо мной холодной черноты.

Глава 18

Сабина

Машина остановилась, и я уже взялась за ручку, чтобы открыть дверь, но на колено мне опустилась ладонь.

– Не спеши.

Амин погладил меня по ноге. Подошедший охранник тем временем открыл машину, и я сделала вдох. Воздух был свежим и сладким. Горы, хвоя и травы. Почему раньше я не замечала, какой вкусный и сладкий тут воздух?

Вышла на улицу и вдохнула поглубже. И только я хотела пойти к дому, Амин снова остановил меня. Обхватил за талию, второй рукой – под коленями.

– Я могу… – воспротивилась я, но наткнулась на его взгляд и замолчала. Только обхватила его за шею и позволила себе ненадолго стать слабой.

Воздух стал ещё слаще. Теперь он был не просто свежим и пропитанным запахом деревьев – в каждом вдохе я чувствовала Амина. Сама не заметила, как прижалась к нему и вдохнула глубже. Но тихо, так, чтобы он не понял, что я дышу им. Совсем недавно я ненавидела его, хотела бежать прочь. Теперь нет.

Зачем, если он всё равно найдёт? Зачем, если всё, что у меня есть, связано с ним, принадлежит ему? Дочь, боль, воспоминания и даже жизнь – всё его.

Первый же вдох в ещё недавно казавшемся мрачной неприступной крепостью доме вскружил голову сильнее. Амин так и держал меня на руках, что-то говорил одному из охранников, но я не слушала, что. Рассматривала холл, стены, ведущую наверх лестницу и понимала, что больше не чувствую враждебности или неприятия.

– Так хорошо дома, – сказала я искренне, едва охранник отошёл. – Спасибо, что забрал меня.

– Нечего тебе там делать, – отозвался Амин ворчливо.

Я подняла к нему голову, он посмотрел на меня. Хмурый, чем-то недовольный. И… до боли родной.

Кончики пальцев защекотало желанием прикоснуться к его лицу. Я не стала одёргивать себя. Дотронулась до его лба, до бровей и улыбнулась кончиками губ. Знала, что врач рекомендовал ему повременить ещё несколько дней, но он отказался.