Одержимый (СИ) - Михеева Анна

***

Я провела с ними две недели.

Все это время, единственным желанием, было вернуться.

Я скучала по Леше так сильно, что ночью выла в подушку. Но из чистого упрямства, не возвращалась. «Мне плевать на мир за окном», сказал он, оказалось, что и для меня он не имеет значения. Единственное, что имело значение, это ОН! Хотелось сжаться до размеров молекулы, просочиться в его грудную клетку, и осесть в районе сердца.

— Точно сегодня? Погода какая! Как поедешь?

— Все хорошо будет, не переживай, — поцеловала маму и папу. — Я позвоню, как доберусь, — пообещала, шагнув за родительский порог. Машину я гнала, как угорела, выжимая силу из всех доступных лошадей.

Руки дрожали, когда я открывала дверь. Потому что я знала уже, что будет дальше. Мы уедем, на край свете, где прошлое нас не достанет, и наша жизнь будет самой счастливой.

— Леша! — громко позвала я, едва закрыв за собой дверь. Мне никто не ответил. — Леша! — еще громче. Сердце замерло, повисло на тоненькой ниточке, грозя оторваться и разбиться. — Леш? — я сразу бросилась в кабинет мужа.

Книжный шкаф был отодвинут.

В небольшой комнате горел ночник.

Узкая кровать, небольшой холодильник, чайник, микроволновка: по одной стене, большой стол с множеством мониторов с другой. Экраны светились серно-белой крошкой, будто потеряли сигнал. На столе большая картонная коробка.

Я подошла, хотя ноги отказывались слушаться.

В коробке лежали маленькие головки камер видеонаблюдения. И лист бумаги, сложенный пополам.

Развернув его, я прочитала: «Ты свободна». Знакомый почерк. До боли, знакомый.

60

Я снова гнала машину.

Слезы текли, сводя видимость к нулю, но я смахивала их, продолжая давить на «газ».

В Тамбов я въехала с первыми лучами солнца. Улицу Профсоюзную нашла с помощью навигатора. Леша прав, она выглядела так, будто совсем недавно подверглась бомбежке.

На малой скорости проехала ее до самого конца.

Слева и справа видела только старые, деревянные, покосившиеся от времени, дома.

«Его здесь нет».

Но я вышла из машины, не обращая внимания на внутренний голос.

— Я его найду! — твердила я, заходя в каждый дом.

Мне повезло, в одном из домов продолжала жить сухонькая старушка.

— Почтальонша? — окрикнула она меня.

— Нет, — она махнула рукой, и закрыла калитку из кривого штакетника. — Подождите! — старушка остановилась, поправив на тонких плечах огромный шерстяной платок. — Я ищу дом Калугиных. Не подскажите…

— Тамары Лексеевны, что ль?

— Да, — хотя я не знала, как звали мать Леши.

— Прошла, — сказала, махнув рукой, в начало улицы. — Самый первый, по той стороне. Сосна там еще, — поднявшись с трудом по высокому порогу она скрылась в доме.

А я, бегом, побежала вниз, по улице.

Сосну я видела, и во двор заходила.

«Его здесь нет».

— Калугины? — громко позвала я, стоя во дворе. Дом выглядел так, будто в нем никто не жил десяток лет. — Леша! — закричала я, что есть мочи. — Леш, — всхлипывая поднялась по трухлявым ступеням. Ткнувшись лбом в дверь, заплакала. — Леш, пожалуйста, — «его здесь нет».

Есть его друг! Игорь Воронин!

Он может быть у него!

Я истратила все свое обаяние, и толстую пачку купюр, на рыжеволосую тетку из паспортного стола, но смогла-таки получить список всех Ворониных И. с адресами регистрации.

День клонился к вечеру.

Я смогла проехать только по десяти адресам из семидесяти.

Все Воронины, которых удалось опросить, никогда не знали Алексея Калугина.

На последнем адресе, я нарвалась на квартиросъемщиков. И да, удача улыбнулась мне. Молодая пара подтвердила, что Игорь, у которого они снимали квартиру — военный. Он получил квартиру от государства, за заслуги на войне, и проживает сейчас в ней, а эту, сдает. Вот только адрес, давать отказались, без разрешения Воронина. Обещали с ними созвониться. Значит, я приду к ним завтра!

Я найду его!

Если это не тот самый Игорь, я буду продолжать.

Составлю список, и буду ходить по квартирам каждый день, проверяя одну за одной. И если мне не повезет, я поеду в Питер.

Перед домом был небольшой сквер, туда я и направилась.

Я найду его!

Если понадобиться, я буду ходить по всем квартирам в Питере и показывать фотографию Леши. За день, я точно смогу окинуть целый квартал!

Села на скамейку и заплакала.

Я найду! Найду!

Вот сейчас посижу немного и поеду дальше, по списку.

Может стоит и тетку Лешину навестить? Может она подскажет, где его искать?

Я могла бы обойти квартиры по все России. Я буду его искать.

Мне не нужна свобода.

Было так больно, что не вздохнуть.

— Леша! — всхлипнула, поджимая ноги к груди. Казалось, что я разваливаюсь на части.

— Что? — ответил самый родной на свете голос.

— Леша? — я резко повернулась. Алексей сидел на другом краю скамейки. Я не верила своим глазам. — Это…ты?

— Я, — ответил он, не глядя на меня. Я видела только его профиль. — Расскажешь, что ты тут делаешь?

— Тебя ищу, — сердце сделало кульбит, и застучало так сильно, что перед глазами запрыгали разноцветные мошки.

— Мне тоже так показалось, — ответил он, не поворачивая головы. — Не мог поверить, что ты носишься по городу в поисках меня.

— Леш, — я не шевелилась, не делала попыток приблизиться, просто смотрела, и от счастья голова шла кругом. — Я составляла список поквартирного обхода в Питере, если не найду тебя здесь.

— А если не нашла бы меня и там? — он повернулся, а я едва не задохнулась. Столько всего было в его взгляде.

— Я бы обошла все квартиры в стране, — голос начал подводить.

— Иди сюда, — вскочив, я бросилась к нему. Села на его колени, поджав колени к груди. Он обнял меня всю, целиком, я будто в коконе оказалась. — Ты бы меня не нашла, — Леша целует висок, перебирает носом волосы. Его дыхание касается кожи, а я хочу плакать от счастья.

— А где бы нашла? — поломанным эмоциями голосом, спрашиваю.

— У себя за спиной. Тебе достаточно было обернуться.

Эпилог

Полтора года спустя

Алексей оказался прав.

На мир за окном стоит наплевать.

Мы расписались через месяц после того, как я вступила в наследство.

У полиции оказались улики, доказывающие, что моего мужа убил Вадим Смирнов. Дело Ирины Мироновой тоже раскрыли. Но тут же закрыли, в следствии гибели обвиняемого.

Я смогла покинуть страну.

И Алексей, вместе со мной, по поддельному паспорту.

Восемь месяцев мы провели в Шотландии, изредка выбираясь в Ирландию, Лондон. Правда, Рождество мы встретили в Париже. Но самое главное, рука Алексея, всегда держала мою.

Я улыбнулась своим мыслям, глядя сквозь солнцезащитные очки, как муж выходит из бассейна. Сегодня я скажу ему, что беремена.

— Ваш муж такой аппетитный, — немка, преклонных лет, рассматривает Алексея, будто индейку. — Не боитесь романов с его стороны? Хотя, видно, что он вас любит.

— Не боюсь, — отвечаю, поднимаясь с лежака. С Алексеем я забыла, что значит страх. — Мой муж не только любит меня, он мною одержим! Только мной!

***

— Ах, — стон срывается с губ. Леша так искусно ласкает соски, что доводит меня этими ласками почти до края. Обводит языком, прикусывает, тянет, всасывает.

— Вкусные, как вишенки на торте, — тут же берет другой сосок, всасывает, играет языком во рту, и смотрит на меня так, будто я и есть тот самый торт. — Я сожрать тебя хочу, — говорит, опускаясь к животу. Описывает пупок, оставляя влагу на коже.

— Люблю тебя, — выгибаюсь дугой.

— Живу тобой, — отвечает он, касаясь языком лобка. — Моя сладкая девочка, — язык обжигает промежность. — Мммм, — стонем вместе. — Я аккуратно, — вибрирует его голос на тонкой коже, когда он погружает в меня палец, и тут же возобновляет ласки языком.

— Лешаааа! Еще! — мелькает мысль, что он уже обо всем догадался, ведь мое тело он знает до последнего миллиметра, мелькает и тут же исчезает.