Его чёрное сердце. Искупление (СИ) - Ковалевская Алиса

– Так мы уже проехали, – водитель покосился в зеркало.

– Вернитесь. И подождите меня возле входа. – Перехватила взгляд таксиста. – Вы же можете поставить счётчик на ожидание, так поставьте.

Я готова была заплатить. За ожидание, за что-то ненужное, что собиралась купить, и за дорогу домой. Но особенно дорого я готова была заплатить за то, чтобы не превратиться для Амина в рябь, за то, чтобы руки его не обагрились кровью брата. Назвал бы кто цену. Хотя… Цена мне как раз была известна – молчание. Только как молчать о предательстве? Лейла, брат… Те, кому он верил, предали его, и он имел право знать об этом. Молчание – то же предательство.

***

– Мы приехали, – напомнил таксист. Прошла, должно быть, минута, может быть, больше, а я так и сидела в машине.

На одной чаше весов мы с Амином, сестра и её муж – мужчина, едва не лишивший меня жизни, на другой – правда.

– Я знаю, – ответила я сдержанно.

Нужно принять решение. Правда или ложь. Новое предательство или смерть. Выбор, от которого зависит многое, который я должна сделать здесь и сейчас. Другого времени не будет.

Амин

Получив сообщение от охраны, я вышел навстречу жене. Знать, что сам я вернулся немногим ранее, ей не следовало. Как не следовало знать, что я в курсе её сегодняшних перемещений.

– Ты не говорила, что куда-то собираешься, – сказал я, когда мы встретились на дорожке у дома.

– Да я и не собиралась… – она улыбнулась уголками губ.

В руках у неё был пакет. Я посмотрел с вопросом, и она подала его мне. Новая шаль. Достал, накинул Сабине на плечи, внимательно глядя при этом в лицо. Провёл по спине. Шаль была мягкая, а Сабина напряжённая.

– Где была?

– Да так… Прогулялась. В парк съездила, потом вот… – приподняла край ткани.

Я ещё раз провёл ладонью по спине жены. В гостинице она пробыла недолго. Минут пятнадцать от силы, потом и правда гуляла у парка. Из окна машины я видел, как она вошла внутрь. Оставил своего человека следить за ней, сам же вернулся домой и стал дожидаться её возвращения. На хрена она встречалась с моим братом?

Я погладил Сабину по волосам. Поцеловал. Её губы были нежными и сладкими, как всегда. И пахло от неё, как всегда, жасмином. Нет… Поцеловал и поглубже вдохнул.

– У тебя новые духи?

Она внезапно растерялась, но быстро пришла в себя.

– Да нет…

– Мне показалось, что ты пахнешь по-другому.

– Тебе показалось. – Сабина сама обняла меня за шею. Подалась вперёд и стала целовать.

Я обхватил её голову, запустил пальцы в волосы. Да чёрт подери! Раскрыл её губы, проник в рот языком, а в голове так и билось – уничтожу. Если она врёт, если у неё что-то есть с моим братом, докопаюсь до правды и уничтожу. Моя женщина должна быть только моей. Всё, что угодно, но не измена. И не предательство.

– Да, показалось, – голос стал сиплым. Погладил её пальцами по затылку, пристально посмотрел в глаза.

Сабина улыбнулась и, тихо вздохнув, снова потянулась за поцелуем. Я прильнул к её губам. Она была податливая и мягкая, волосы под ладонью, словно шёлк. Пробрался под шаль второй рукой, провёл вдоль позвоночника. Сабина прижалась ко мне всем телом. Как кошка, чтоб её. Сквозь одежду я чувствовал её грудь, её бёдра и не мог ничего поделать со вспыхнувшим из искры желанием. Целовал всё яростнее, покусывал губы, с напором гладил спину, а перед мысленным взором – она, выходящая из гостиницы. Сунул язык глубже, сжал ягодицу.

– Амин… – Сабина упёрлась мне в грудь ладонью.

Дыхание у меня стало тяжёлым, член стоял, кровь с рёвом неслась по венам, стук сердца гулом отдавался в висках. Я откинул с её лица волосы. Взгляд в глаза, на припухшие губы и опять в глаза.

– Ты всегда будешь моей, – просипел, собрав волосы в горсть. – Только моей, Саби. Либо так, либо никак.

Её выразительный взгляд подлил масла в огонь. Да, либо так, либо никак. Я втолкнул язык в её рот и стал целовать с яростью, скопившейся за последние дни. Никто не будет мутить воду у меня за спиной. В ответ на моё сегодняшнее сообщение брат прислал фотографию статуи Свободы. Написал, что в Нью-Йорке. В Нью-Йорке, блядь! С рыком я прикусил губу Сабины. Она тихо вскрикнула, во рту появился привкус крови. Я заглушил её вскрик. Подтолкнул к деревьям.

– Ты что делаешь? – прошептала Сабина, только мы оказались под сенью старых яблонь.

– То, что обычно делает мужчина со своей женщиной.

Я сдёрнул с её плеч палантин, швырнул под ноги. Взгляд в чёрные глаза Сабины. Рванул её платье, провёл по светлому плечу и рванул ещё раз. Припал к ключице голодным поцелуем. Заклеймлю на хрен. Мало кольца!

Сабина схватила меня за волосы и со стоном откинула голову, подставляя мне шею, грудь. Стерва. Прикусил кожу и опустился к соску. Стерва, но только моя.

– Амин… – она прошлась пальцами по моей шее, обхватила голову. – Амин, подожди. –С придыханием, жарко.

Чего ждать?! Зубами прихватил сосок. Несколько раз быстро тронул языком, потянул платье ниже.

– Подожди. – Сабина сжала пальцы. Я поднял голову, и она повторила: – Подожди.

– Чего ждать? – прижал её к стволу сильнее.

Не хочет? Из самого нутра поднималась острая ярость. Зародившаяся сотней крохотных смерчей, она становилась злее по мере того, как длилось молчание.

Сабина провела языком по припухшим губам, вздохнула, и грудь её приподнялась. Проклятье! Взгляд метнулся к соскам.

– Чего я должен ждать? – зарычал я, готовый развернуть её и взять за долю секунды.

– Мне нужно тебе кое-что сказать.

– Сейчас?

Она кивнула.

– Да.

Зубы сжались. Я смотрел в её глаза, а смерчи сливались в один, готовый смести всё на своём пути.

– Я всё вспомнила, Амин.

Я продолжал смотреть на Сабину. Вспомнила? Что она вспомнила, будь она неладна?! Вена на её шее так и притягивала, созданные для ласк губы, алые и влажные, манили. Если он трогал её – убью. Любого убью! Сотру в порошок.

– Что ты вспомнила?

– Тот день… Свой день рождения. И ночь, когда… – она замолчала. Ладонь с моего затылка исчезла, Сабина встала, опустив руки вдоль тела. Обнажённая по пояс, уставилась в темноту за моим плечом и прошептала снова: – Я всё вспомнила, Амин. Всё.

***

На часах было начало третьего. Откинувшись на спинку кожаного кресла, я покачал стакан с плавающими в виски льдинками и поставил на стол.

– Усиль наблюдение, – приказал сидящему напротив Захару. – Каждый шаг, – поморщился. – Нет, каждый вдох. Я должен знать, что она делает, чем дышит и о чём думает.

– Парни и так не сводят с неё глаз.

– Хорошо. Пусть не сводят и с него. – Встал и взял виски. – Я должен знать, с кем он встречается, с кем и о чём разговаривает. Всё, Захар, – задержал на нём взгляд. – Он солгал про вылет. Солгал про Нью-Йорк. Кто знает, про что мой брат соврал мне ещё.

Скривил губы. Отпил виски.

– Я что, похож на идиота, Захар? Похож, блядь?!

Захар тяжело вздохнул. Подошёл ко мне.

– Вы же знаете, что нет. Только держите эмоции под контролем. Можно откровенно?

Я хмыкнул. Стакан был третьим по счёту, и виски начал туманить разум. Я смерил Захара взглядом и коротким кивком велел продолжать. Если уж кому и было позволено высказывать своё мнение насчёт меня, так это Захару. Да и то после третьего стакана старого доброго.

– Ваша жена – ваша слабость.

– Как будто без тебя не знаю, – процедил я, готовый послать его к дьяволу.

Да, Сабина стала моей слабостью. И до конца я понял это сегодня. Она стояла у двери отеля с телефоном в руках, смотрела в сторону, а я на неё. Вместо того, чтобы приказать засунуть её в машину и отвезти домой, я дал распоряжение следить. Как грёбаный мазохист.

– Не давайте слабости брать верх над разумом, Амин.

– Не дам.

***

Захар ушёл, а я уселся обратно в кресло. Плеснул в стакан виски и, вытащив из нижнего ящика стола снимок УЗИ, положил перед собой. Виски обжёг глотку, но вкуса я не почувствовал. Разглядывал едва понятное изображение своего так и не появившегося на свет сына, сам не понимая, что испытываю.