Блэкторн (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

— Как вы думаете, в чем может быть причина? В торговле людьми?

— Возможно. База данных доступна онлайн только с 1975 года, она периодически очищается и обновляется, поэтому у меня нет полной картины, но в Солстисе есть целая куча нераскрытых дел. В девяноста процентах случаев людей находят или они благополучно возвращаются домой в течение года, но если этого не происходит, дело остается открытым на неопределенный срок на случай, если появится новая ДНК или другие улики. В Солстисе никто из пропавших без вести не возвращался. Ни разу за пятьдесят лет. Мужчины, женщины, старики, туристы, путешественники, байкеры и даже целый отряд бойскаутов, отправившихся в поход. Кого ни возьми, люди просто исчезают без следа.

Меня охватывает тревога, которая сворачивается в животе, как змеиные кольца.

— Как такое могло произойти, что никто не заметил этого раньше? Об этом можно было снять целый документальный фильм, один из тех криминальных фильмов о реальных преступлениях, которые так любит моя дочь.

Мистер Уокер усмехается.

— Я сильно сомневаюсь, что власть имущие в той части штата позволят всплыть на поверхность такой истории.

— Вы говорите о Крофтах?

— А о ком же еще? Они владеют СМИ, политиками, всеми, кто имеет значение. Последнее, чего они хотят, – это плохой пиар, который может повлиять на стоимость акций их компании.

— Значит, мы ничего не можем сделать?

— Как я уже сказал, мне просто показалось это интересным. И это еще одна причина, по которой вам стоит быть осторожнее. Вы же не хотите сами стать статистикой, мэм.

Эти слова пугают.

— Спасибо, что рассказали мне все, мистер Уокер. Я ценю это.

— Не за что. Я свяжусь с вами, как только у меня появится что-то еще.

Мы отключаемся. Я долго сижу на краю кровати и размышляю.

Затем я звоню на кладбище Пайнкрест, представляюсь человеку, который отвечает на звонки, и говорю, что хочу эксгумировать могилу своей матери.

Мужчина на другом конце провода на мгновение замолкает, а затем смущенно откашливается.

— Боюсь, это невозможно, мисс Блэкторн.

— Почему?

— Нам было поручено не удовлетворять просьбы о переносе могил.

— Я не хочу ее переносить. Я хочу эксгумировать ее останки, чтобы провести патологоанатомическое исследование. Когда мы закончим, то вернем тело на место.

— Я понимаю, но, боюсь, это все равно невозможно. После закрытия похоронного бюро Андерсона государственный регулирующий орган начал расследование по фактам неправомерных действий. Пока расследование не завершится, нам не разрешается эксгумировать тела.

— Я не понимаю, как это связано.

— Проще говоря, все кладбища, которые Андерсон обслуживал за последние несколько десятилетий, считаются возможными местами преступления. Это вся информация, которую я могу разгласить.

Я помню, как частный детектив рассказал мне, что одна из жалоб на похоронное бюро Андерсона заключалась в том, что из гроба пропало тело, а вместо него положили мешки с песком, а в другом гробу было несколько тел.

— Значит ли это, что власти сами будут раскапывать могилы?

— Я не могу это комментировать. — Мужчина понижает голос до шепота. — Не для протокола, да. Они уже начали. Судя по всему, дело примет очень грязный оборот. Вся семья Андерсонов исчезла, а это значит, что эти негодяи сбежали, чтобы не попасть в тюрьму за все свои грязные делишки, которые, как они думали, останутся похороненными вместе с беднягами, с которыми они плохо обошлись. Но вы это слышали не от меня.

— Я ценю вашу проницательность. Спасибо, что уделили мне время.

День проходит без происшествий. Спокойствие длится примерно до полуночи, когда я резко сажусь в кровати, почувствовав чье-то присутствие в комнате.

Я переворачиваюсь и включаю лампу на прикроватной тумбочке. Комната наполняется светом.

Я одна.

Я испытываю облегчение, пока интуиция не подсказывает мне выключить свет и успокоиться. Я сижу, подтянув колени к подбородку, прислушиваюсь к гулу тишины, а мое а сердце бьется тяжелым, первобытным ритмом.

Где-то вдалеке воет одинокий волк.

Встав с кровати, я подхожу к окну, раздвигаю шторы и выглядываю. Ронан стоит у ворот и курит сигарету.

Я знала, что он там, еще до того, как увидела его.

Мы смотрим друг на друга через окно, пока я не задергиваю шторы. Затем я возвращаюсь в постель и лежу, уставившись в темноту, пока по краям штор не начинает пробиваться рассвет.

А когда наконец засыпаю, мне снятся синие бабочки и рыжие лисицы, белые кошки и черные собаки, а еще бабушка Лоринда верхом на огромной рогатой сове на фоне звездного ночного неба и полной светящейся луны. Ее длинные белые волосы развеваются на ветру. А за ней по пятам следует стая воронов.

Когда я просыпаюсь утром, моя наволочка снова в крови.

На этот раз у меня было такое сильное кровотечение, что кровь пропитала всю подушку.

Глава двадцать седьмая

ДВАДЦАТЬ СЕМЬ

МЭЙВЕН

Следующий день я провожу с Беа, помогая ей с уроками. Ближе к вечеру, в разгар урока тригонометрии, из ниоткуда всплывает старое воспоминание.

За несколько дней до смерти матери я застала ее в библиотеке за тем, как она яростно что-то записывала на листе бумаги. На большом дубовом столе вокруг нее лежали десятки раскрытых книг. Была поздняя ночь, в доме было холодно, а огонь в очаге несколько часов назад превратился в горстку тлеющих углей.

Я проснулась вся в поту от кошмара, который уже не помнила. Во рту было сухо, как на выбеленной солнцем кости, и я спустилась вниз за стаканом воды. Там и увидела, как мама склонилась над раскрытыми книгами и так быстро писала что-то на листе бумаги, что сначала не заметила моего прихода.

Погруженная в свои мысли, я иду на кухню. Беа следует за мной, встает на цыпочки, чтобы дотянуться до крана, наливает стакан воды и залпом выпивает его.

Мое сердце переполняет такая любовь к ней, что становится больно.

— Дорогая?

— Да, мам?

— Я люблю тебя. Ты ведь знаешь, правда?

— Знаю.

— Я просто хотела убедиться. Что бы ни случилось, я всегда буду тебя любить. Даже когда ты вырастешь, а меня уже не будет, я буду любить тебя.

Она смотрит на меня, нахмурив брови.

— Тебя уже не будет?

— Я имела в виду, что это произойдет после моей смерти, когда-нибудь в далеком будущем.

Я не могу сказать, выражение ее лица растерянное или встревоженное, но как раз в этот момент в кухню входит тетушка Э. Она резко останавливается в дверях, когда видит нас.

— Почему ты не одета?

— Одета для чего?

Она многозначительно смотрит в сторону Беа.

— Сегодня канун Дня всех святых, Мэй. Тебе стоит пойти с Беа за сладостями.

Хэллоуин. Черт. Как я могла забыть?

— Мы никогда не празднуем Хэллоуин в городе. Мама говорит, что конфеты вредят моим зубам.

Я встречаюсь взглядом с тетушкой Э поверх головы Беа и выдавливаю из себя широкую улыбку.

— Может быть, в этот раз мы могли бы. Ты бы хотела?

— Да! — Ее воодушевление угасает. — Но у меня нет костюма.

— Я уверена, что мы сможем что-нибудь для тебя найти, голубка. На самом деле у меня есть то, что нужно. Как тебе идея стать колдуньей?

— С метлой и всем прочим?

Тетушка Э весело смеется.

— Колдуньи больше не летают на метлах! Теперь они передвигаются с помощью Wi-Fi. Но у меня есть для тебя прекрасная шляпа и накидка, а также волшебная палочка.

Беа впечатлена упоминанием о палочке. Ее рот округляется, а глаза расширяются от восторга.

Черт возьми.

Тетушка Э указывает на дверь, ведущую в большую прихожую рядом с кухней.

— Встретимся в комнате для рукоделия, Беа. Я мастерски обращаюсь со швейной машинкой. Мы быстро тебя оденем.

Дочь убегает, ухмыляясь. Как только она оказывается вне зоны слышимости, я в смятении поворачиваюсь к тете.