Блэкторн (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

— Мама, ты больно сжимаешь мою руку.

Я отпускаю Беа, в которую вцепилась мертвой хваткой, и извиняюсь, спеша к небольшой группе детей и родителей, входящих в открытую дверь, обозначенную как вход в дом с привидениями. За дверью свет поглощается тьмой, из которой доносится жуткий саундтрек.

Мы заходим как раз в тот момент, когда темнота скрывает слезы, которые наворачиваются на глаза и текут по щекам.

Мы находимся в большом помещении, задрапированном рваными черными шторами, которые зловеще колышутся в мерцающем свете. С помощью специальной машины пол наполняется туманом, который клубится вокруг искусственных надгробий и могильных памятников. Огромное узловатое дерево тянется к потолку, его искривленные ветви покрыты паутиной. Дорожка петляет между тематическими комнатами, отделенными друг от друга черными шторами. Мы проходим мимо лаборатории Франкенштейна с шипящими пробирками и окровавленными расчлененными манекенами, а также мимо логова ведьмы с бурлящим котлом и огромными дергающимися пауками, со светящимися черными лампами.

За ним находится зеркальный зал. Войдя в него, я вижу свое отражение, разбитое на десятки осколков, но я одна.

— Беа?

Единственный ответ мне – далекий, жуткий смех, который отражается от зеркал и эхом разносится в тишине.

Глава двадцать восьмая

ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ

МЭЙВЕН

Я поворачиваюсь, чтобы вернуться тем же путем, которым пришла, но не могу найти проход. Он должен быть прямо здесь, но мне кажется, что зеркала сдвинулись. Вход исчез.

В моем голосе слышится паника.

— Беа? Дорогая, где ты?

Я вглядываюсь в мелькающие тени в поисках хоть какого-то намека на нее, но все, что я вижу, – это пугающе искаженные, бесконечно повторяющиеся отражения самой себя. Я делаю шаг вперед, пульс учащается, я прижимаю руки к холодному стеклу, пытаясь найти выход из лабиринта.

— Беа? — снова зову я. Мой голос зловеще отдается в бесконечных отражениях. С каждым шагом моя паника нарастает.

Затем я замечаю движение в одном из зеркал: ее маленькая фигурка проносится мимо, убегая глубже в лабиринт.

— Беа, подожди!

Я поворачиваюсь, чтобы пойти за ней, и врезаюсь прямо в стеклянную панель.

Я отшатываюсь, хватаясь за лоб в том месте, где я им ударилась о зеркало. От удара я теряю ориентацию. Стены лабиринта, кажется, смыкаются вокруг меня, а их отражающие поверхности искажают мое испуганное отражение во что-то неузнаваемое.

Почти… зловещее.

Мой взгляд улавливает еще одно движение, на этот раз вдалеке. Между зеркалами проскальзывает маленькая фигурка в остроконечной черной шляпе ведьмы. Я бросаюсь в ту сторону, спотыкаясь на каждом шагу, но отражение исчезает так же быстро, как и появилось. Здесь так темно и запутанно, что я не могу понять, двигаюсь ли я вперед или хожу по кругу. Мои пальцы скользят по зеркальным поверхностям в отчаянной попытке найти выход.

Затем, словно по волшебству, зеркала внезапно разъезжаются. Я вырываюсь на улицу, и ночной воздух обжигает мою раскрасневшуюся кожу. Обернувшись, я вижу, как за моей спиной захлопывается дверь.

Я выбралась, но не могу оставить Беа там. Я должна найти ее.

Как только я собираюсь открыть дверь и нырнуть обратно, меня останавливает знакомый голос.

— Мэйвен?

Я замираю, у меня перехватывает дыхание. Я медленно оборачиваюсь и вижу Ронана, который стоит всего в нескольких метрах от меня и не сводит с меня глаз. Его пышногрудую спутницу нигде не видно.

— Что происходит? Я слышал, как ты кричал.

— Я… я не могу найти Беа, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. — Она все еще где-то в доме с привидениями.

Его лицо становится суровым, челюсти сжимаются. Не колеблясь, он направляется к двери.

— Я найду ее. Оставайся здесь.

— Нет, подожди, ты не понимаешь. Там целый лабиринт из зеркал. И ты почти ничего не увидишь. Там совсем темно.

Ронан бормочет: — Ты удивишься, узнав, что я могу видеть в темноте. — Затем распахивает дверь и исчезает внутри.

Я заламываю руки и несколько минут расхаживаю перед закрытой дверью, размышляя, стоит ли мне пойти за ним. Внезапно дверь открывается, и он выходит с Беа на руках.

Потеряв свою остроконечную шляпу и мешок с конфетами, она прижимается к нему, бледная и испуганная, но в остальном невредимая.

С чувством облегчения я говорю: — О, слава богу.

— Мамочка! — кричит она, вырываясь из рук Ронан и бросаясь в мои объятия.

Я крепко обнимаю ее и прижимаюсь лицом к ее волосам.

— Ты меня напугала, милая.

— Прости, — тихим голосом она говорит она. — Я не хотела потеряться.

— Я знаю. Я просто рада, что с тобой все в порядке.

—Я чуть не погибла. Я врезалась в зеркало и упала, а оно оторвалось от стены и чуть не раздавило меня! Но он успел поймать его до того, как это случилось.

От этих слов мое сердце сжимается от страха и ужаса. Если бы Ронан не был там, моя дочь могла бы стать еще одной жертвой несчастного случая в семье Блэкторн.

Он стоит в нескольких метрах от нас и наблюдает за нами. Его взгляд суров, а дыхание прерывисто. Когда наши взгляды встречаются, я чувствую, как от его неистовой силы у меня по спине бегут мурашки.

— Спасибо, — шепчу я.

Ронан кивает, и его взгляд смягчается, когда он смотрит на Беа.

— Она храбрая, — тихо говорит он. — Похожа на свою мать.

Я не знаю, что на это ответить, поэтому просто крепче обнимаю дочь, радуясь, что она в безопасности.

Не сказав больше ни слова, Ронан поворачивается и уходит в ночь.

С бешено колотящимся сердцем я отпускаю Беа и беру ее за руку. Я веду ее к парковке, расположенной сбоку от здания, сжимая ее руку и пытаясь успокоиться, но мысли в моей голове путаются. Я продолжаю прокручивать в голове эту сцену: Ронан с Беа на руках, его напряженный взгляд, то, как быстро он ее нашел.

Он прошел через лабиринт так, словно это была всего лишь иллюзия, сквозь которую он мог видеть.

После нескольких секунд молчания дочь спрашивает: — Мам?

— Да, милая?

Она смотрит мне в лицо.

— Почему Чудо-женщина тебя боялась?

— Ты, наверное, заметила, милая, но наша семья немного отличается от других.

— Я заметила. Но это не значит, что мы плохие, верно?

Я слышу тревогу в ее голосе.

Как и у большинства людей, у нее есть природная склонность к тому, чтобы вписываться в коллектив. Всегда проще быть своим в коллективе, когда тебя принимают и любят. Стремление быть ценным членом группы заложено в нашей ДНК.

И, как известно всем изгоям, быть не таким, как все, может быть опасно.

За непохожесть на других вас могут убить.

Я смотрю на нее.

— Тетя Эсме и тетя Давина кажутся тебе плохими?

Она качает головой.

— А что насчет Кью? Он кажется плохим?

— Нет. Мне нравится Кью. Мне нравятся все они.

— Вот и все. Неважно, что думают другие. Ты приняла решение, основываясь на собственном опыте. Именно так нужно подходить ко всему в жизни.

Беа на мгновение погружается в задумчивое молчание, а затем говорит: — Думаю, у Чудо-женщины была силиконовая грудь.

Я бы посмеялась, если бы не была готова снова расплакаться.

— Ну, сегодня же Хэллоуин. Может, это часть костюма. Давай сходим за мороженым.

Мы идем, держась за руки, через парковку в сторону городской площади. К тому времени, как мы подходим к «Дейри Квин», ее веки тяжелеют, и она еле переставляет ноги.

Мы берем по рожку и съедаем их по дороге обратно в школу. К этому времени над горным хребтом взошла луна и освещает нам путь, окутывая нас призрачным бледным светом. Мы садимся на скамейку перед школьной парковкой. Беа кладет голову мне на плечо и закрывает глаза.

— Кью будет здесь с минуты на минуту, милая, — бормочу я, глядя на улицу. Я обнимаю ее за плечи и поглаживаю по руке, думая о Ронане.