Моя вина. Трилогия в одном томе - Рон Мерседес

– Кто это – Кэсси? – спросила я, пытаясь поддержать разговор, так как Анна, кажется, была совсем не в восторге от происходящего.

Она оторвала взгляд от своего мобильного и посмотрела на меня, карие глаза ее сверкнули недобрым блеском. Что замышляла эта глупая кукла?

– Это моя младшая сестра, – ответила она, глядя на Ника.

Он взглянул на нее, наклонился над столом и взял ее за руку. Я почувствовала укол ревности.

– Младшая? – повторила я с недоверием. – А сколько тебе лет?

Она с превосходством посмотрела на меня.

– Двадцать, – сказала она, глядя на Ника, который в свою очередь уставился на меня. – Мне остался всего год до окончания учебы, – сказала она с гордостью.

– Я бы никогда не подумала, – сказала я, не задумываясь. Она возмущенно посмотрела на меня, а Ник раздраженно покачал головой. Рядом со мной нервно хихикнула Дженна.

– Скажи мне вот что, Ноа, а где ты научилась так хорошо водить? – спросил меня Марио, кардинально меняя тему.

Николас взглянул на него, а потом вновь обратил свой взгляд на меня. Я понимала, что эта тема приведет Ника в раздражение, когда он вспомнит, что из-за меня он потерял машину.

– Нигде, я случайно выиграла гонку, – сказала я, пожимая плечами. Потом открыла пачку сухариков и нервно положила один себе в рот. Я не хотела, чтобы меня спрашивали об этом. Есть вещи, которые лучше не выставлять наружу.

– Да ладно тебе! Это было потрясающе! – сказала Дженна. – Давненько никто не выигрывал у Ронни с таким отрывом, как ты, даже Ник… – сказала она, но тут же замолчала, увидев его взгляд.

– Ты правда думаешь что мы поверим, что ты случайно выиграла у него? – спросила Анна с обманчивой дружелюбностью.

Ник наклонился, положив обе руки на стол, и смотрел своими голубыми глазами прямо мне в лицо.

– Как ты научилась так водить?

Вопрос был настолько прямолинейным, что в ответ трудно было сказать что-то, кроме чистой правды. Мне было неловко, я не хотела говорить о некоторых вещах из своего прошлого и поэтому решила соврать.

– Мой дядя был гонщиком в NASCAR, он научил меня, – сказала я, глядя на него.

Я прочла на его лице удивление, смешанное с недоверием. Но как раз в этот момент официантка принесла наш заказ. Мне всегда нравилась мексиканская еда, особенно тако. Я воспользовалась моментом, чтобы завязать непринужденный разговор с Марио. Мы болтали, как обычно, шутили, смеялись. Когда я наклонилась к стакану, чтобы отпить газировку, мои глаза встретились с глазами Ника. Он, казалось, был очень зол на что-то.

Перемирие, о котором мы с ним договаривались уже несколько раз, было очень хрупким.

– Последняя вечеринка у тебя была великолепной, Ник. Надо устроить еще бо́льшую и пригласить всех, чтобы отметить окончание лета, – предложила Дженна.

Все согласились, а я почувствовала легкое покалывание на шее и щеках, когда вспомнила, что произошло между мной и Ником в тот вечер. Это был первый раз, когда мы по-настоящему поцеловались.

– Ты покраснела, Ноа, – засмеялась Дженна.

Мне хотелось умереть, тем более что я встретилась глазами с Ником, который, казалось, думал о том же, что и я.

– Это специи, – постаралась оправдаться я, пряча лицо и залпом допивая воду. Вскоре мы попросили чек.

Я забыла, что Ник должен был одолжить мне денег, поэтому получилось очень неловко, когда Марио предложил заплатить за меня.

Прежде чем я успела что-то сказать, вмешался Николас.

– Я заплачу за нее, – сказал он, пристально глядя на Марио и не давая ему возможности возразить.

Анна казалась расстроенной, Ник не произнес ни слова о том, что заплатит и за нее.

Я решила вмешаться.

– Просто я потеряла кошелек, – объяснила я Марио, пытаясь разговаривать непринужденно.

– Ну, тем более, Николас, я заплачу за Ноа, – сказал Марио с вызовом, глядя в глаза Нику.

Тот сжал челюсти.

– Ты уверен, что можешь себе это позволить? – жестоко опустил он его. – Я бы не хотел, чтобы ты остался из-за этого обеда без денег, которые ты получаешь в качестве чаевых.

Повисло неловкое молчание, Марио напрягся. Я понимала, что вот-вот что-то произойдет.

Прежде чем Марио ответил, я поспешила схватить его за руку под столом. Он удивился, но уже через секунду сильно сжал мою руку в ответ.

– Плати, если хочешь, – сказал он, вставая и поднимая меня. Он бросил на стол двадцатидолларовую купюру и повернулся ко мне. Наши руки все еще были соединены, и это все заметили.

– Я куплю тебе мороженого, ладно? – предложил он мне спокойным голосом. Мне понравилось, как он владел собой. Он не был склонен к насилию, хотя был сильным, не слабее Ника. Я весело улыбнулась ему.

– Конечно!

Дженна выглядела растерянной, но она заговорщицки улыбнулась мне, увидев, как переплетаются наши руки.

Мы попрощались, я даже не посмотрела на Ника, и ушли из ресторана.

24. Ник

Я провел этот чертов ужин с постоянно разгорающимся желанием размазать Марио о стену. Ноа не должна с ним быть. Точнее сказать, она ни с кем не должна быть. Во время ужина я не мог оторвать от нее глаз. Ее манера смеяться, легкость, с которой она поддерживала разговор с Марио, в отличие от разговоров со мной, ее бессознательные прикосновения к той части шеи, где была татуировка, весь вечер сводили меня с ума.

После того как она ушла с ним, я отвез Анну домой и отправился в один из городских пабов. Я даже не остался у Анны. За последние несколько недель я и так провел с ней слишком много времени. Могут подумать, что у нас серьезные отношения, поэтому мне нужно найти другую девушку для тусовок. Размышляя об этом, я вошел в бар, в котором в последние годы провел много времени. Он находился в нижней части города, и его завсегдатаями были далеко не респектабельные граждане. Охранники у входа прекрасно знали меня, так что мне не пришлось стоять в очереди у входа. Внутри гремела музыка, мигающие огни придавали мрачный и фантастический вид дергающимся в танце фигурам.

Я подошел к бару, заказал виски «Джей-Би» и стал наблюдать за окружающими. С той поры, когда я поселился в доме Лиона, вдали от моего отца, его денег и всего, что стояло за фамилией Лейстер, я отлично вписался в среду этих людей. Они уважали меня и принимали за своего. Для меня это было бегство от всего того, что я ненавидел в жизни с отцом. Я ушел из дома, когда мой отец больше не имел законной опеки надо мной. Отношения, которые у нас с ним сложились после ухода матери, были настолько напряженными, что я был уверен, что никому не будет дела до моего исчезновения. В итоге отец послал своего начальника охраны Стива на мои розыски. Тот заявился к нам в дом в хорошем дорогом костюме (это было немного комично), но быстро понял, что по доброй воле я не вернусь. Он знал меня с детства и понимал, что если я чего-то не хочу, то ничто не заставит меня это сделать.

На следующий же день после моего ухода из дома мои кредитные карты были аннулированы, а деньги на моем счете заморожены. Мне пришлось начать работать в мастерской отца Лиона, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Я никогда не чувствовал себя более свободным и реализованным, чем в то время.

Но жизнь на окраине не легкая. Первый раз меня избили, когда я только появился в этом районе. Потом я понял, что, будучи сыном миллионера и находясь в этих широтах, я не смогу нормально жить, если не стану своим. Я начал тренироваться каждый день, и никто больше не осмеливался поднять на меня руку. Лион научил меня защищаться, наносить удары, а также их принимать. Первая серьезная драка произошла через два месяца после начала тренировок. Я оставил Ронни лежащим на земле в луже крови, чем заслужил всеобщее уважение.

Гонки и бои на деньги пришли гораздо позже. Перемирие, которое возникло между мной и Ронни, становилось все более очевидным по мере того, как народ выбирал, на чьей они стороне. С одной стороны были Лион и я с нашими ребятами, а с другой – Ронни со своими дружками: наркоманами и преступниками. Он понимал, что ему выгоднее быть с нами в дружбе, особенно после того, как мой отец вытащил нас всех из тюрьмы. Мы были арестованы за публичный скандал.