Блэкторн (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

С бесстрастным выражением лица Ронан спокойно произносит: — Ты имеешь в виду, кроме сумасшедшей сталкерши, проникшей на частную территорию? Абсолютно ничего.

Я поворачиваю голову и смотрю в потолок, вспоминая, как он спас меня от падающего бетонного фасада в ресторане, как он спас Беа от падающего зеркала в доме с привидениями, которое разрезало бы ее на куски, если бы упало ей на голову, а теперь, после опасного падения, в результате которого я могла сломать себе шею, я просыпаюсь в его постели.

Совпадение ли, что Ронан всегда выступает в роли спасителя? Или происходит что-то еще?

— Я могу признать, что я ненормальная, но я не сталкерша. У меня не хватит на это терпения. И я знаю, что ты лжешь.

— Мне любопытно, почему ты так думаешь.

— Потому что это говоришь ты.

Он усмехается.

Я резко выпрямляюсь и в панике смотрю на него.

— Беа.

Ронан понимает, что я имею в виду, без лишних объяснений.

— С ней все в порядке.

— Откуда ты знаешь?

— Я убедился в этом.

— Что это значит?

— Неужели ты думаешь что, когда я не могу стоять у твоих ворот и размышлять, то я просто оставляю вас двоих без защиты?

Я подозрительно щурюсь.

— Защиты от чего?

Когда он просто улыбается, я решаю, что Ронан затеял очередную игру, и испепеляю его взглядом.

— Ты же знаешь, мне нравится, когда ты хочешь разорвать меня на части, но еще слишком рано для драки.

— Я не собираюсь драться.

Он улыбается.

— Да, это так. Я знаю, потому что из твоего рта вылетают слова.

Ронан считает себя таким умным.

Я свешиваю ноги с края кровати и смотрю на него, пока круги перед глазами не начинают замедляться. В остальном со мной, кажется, все в порядке.

В отличие от моей бабушки, мне повезло, что я не свернула себе шею. Он протягивает мне стакан воды с прикроватной тумбочки. Я смотрю на него, гадая, не отравлена ли она, но потом решаю, что Ронан мог бы убить меня, пока я была без сознания, если бы захотел.

Я выпиваю воду залпом и ставлю стакан обратно, сильно ударяя дном о тумбочку, как будто только что выиграла спор, что, конечно же, снова заставляет его усмехнуться.

А меня, конечно же, это раздражает.

— Что в подвале, Ронан? И, пожалуйста, не говори «ничего». Просто дай мне прямой ответ.

— Вот что я тебе скажу. Ты признаешь, что Беа – моя дочь, а я рассказываю, что в подвале.

Когда я молчу, он снова улыбается.

— Я так и думал. Но в знак доброй воли я тебе скажу. Волкодавы.

— Волкодавы, — неуверенно повторяю я.

— Да. Это отличные сторожевые собаки.

Я представляю себе гигантскую версию волка с горящими красными глазами и вздыбленной черной шерстью, с острых клыков которого капает слюна, пока он угрожающе рычит. Однако что-то в этом объяснении не сходится. Я никогда не слышала, чтобы собака так рычала, как в том подвале. И еще эти крики.

Я прищуриваюсь.

— Почему их содержат в церкви?

— Обычно отец разрешает им свободно гулять по территории, но поскольку был Хэллоуин и на улице было много детей, он посадил их в вольеры.

— Хэллоуин был позавчера вечером.

— Эдвард забыл их выпустить. Он уже собирался это сделать, но потом увидел, что ты без сознания лежишь на полу.

Но это все равно не объясняет, почему я слышала крики и почему Ронан вел себя так странно. Я еще немного смотрю на него, гадая, почему он выглядит таким противоречивым.

Он смотрит на меня так, словно не может решить, поцеловать меня или ударить кулаком в стену.

А через мгновение отводит взгляд и смотрит на свои руки.

— Я хочу попросить тебя об одолжении, — тихим голосом произносит он.

— Ты сейчас не в том положении, чтобы просить об этом.

— Это не только для меня. Это для нас обоих. — Ронан снова поднимает на меня взгляд, и теперь в его глазах читается мука. — Я хочу, чтобы ты держалась от меня подальше, Мэйвен. Я хочу, чтобы ты пообещала держаться от меня подальше.

Это так неожиданно, что я забываю отнестись к нему с подозрением.

— Почему?

Он смотрит мне в лицо так, словно видит его в последний раз, а затем хрипло произносит: — Потому что я недостаточно силен, чтобы держаться подальше от тебя.

От искренности и отчаяния в его словах у меня перехватывает дыхание. Я не знаю, что сказать, потому что чувствую, что мы стоим на пороге чего-то важного.

Если бы только я могла заставить его признаться, чего именно.

— Это из-за твоей девушки?

Ронан закрывает глаза и стискивает зубы.

— У меня нет никакой гребаной девушки.

— Она об этом знает?

Открыв глаза, он сверлит меня взглядом.

— Да.

— Мне в это трудно поверить, учитывая, как уютно вы смотрелись вдвоем прошлым вечером.

На мгновение он стискивает зубы, а затем говорит: — Хорошо. Колетт – моя девушка. Теперь довольна?

— Нет, не довольна. Я хочу, чтобы ты хоть раз в своей чертовой жизни был со мной честен и рассказал, что, черт возьми, происходит. Ты говорил мне, что нанял частных детективов, чтобы они искали меня после того, как я уехала из Солстиса, и они ничего не нашли, но ты запросил доступ к коллекции бабочек в музее, где я работаю. А теперь пытаешься убедить меня, что это совпадение?

Ронан сердито смотрит на меня, затем встает, поворачивается ко мне спиной и закладывает руки за голову.

Если ему кажется, что молчание меня остановит, то он ошибается.

— Я также читала статью обо всех исследованиях на животных. Древесные лягушки? Каракатицы? Динозавры? Довольно экзотические существа. Это как-то связано с твоей болезнью?

Он так и стоит, напряженный и молчаливый, затем опускает руки и снова поворачивается. Его ледяные светлые глаза встречаются с моими.

— Если бы я сказал тебе, что люблю тебя столько, сколько себя помню, ты бы мне поверила?

— Нет.

— Тогда все, что я могу сказать, будет бессмысленным. Возвращайся домой, Мэйвен. Покинь Солстис и забери с собой дочь.

В центре моей груди образовывается большая черная дыра, которая быстро разрастается и поглощает все мое тело. Покинуть?

Озадаченная, я говорю: — Ты же сказал, что не дашь этого сделать. Что закроешь вокзал и не позволишь нам уехать.

— Тогда все было по-другому.

— Что по-другому?

Ронан смотрит на мой рот, затем зажмуривает глаза и качает головой.

— Это не имеет значения.

Я не понимаю. Почему он так странно себя ведет?

— Пожалуйста, посмотри на меня.

Он открывает глаза и настороженно смотрит на меня. По его выражению лица я понимаю, что больше не получу никакой информации о том, что «изменилось» между нами, поэтому решаю пойти ва-банк.

Внимательно наблюдая за ним, я спрашиваю: — Ты похищаешь людей и проводишь незаконные испытания на них в подвале твоей семейной церкви, чтобы протестировать новое лекарство, которое ты разрабатываешь?

Ронан смеется, но замолкает, поняв, что я не шучу.

— Серьезно? Ты так думаешь?

— Я думаю, что ты еще более темный, чем тень, и я бы ничего не стала исключать. Так что?

Он качает головой.

— Конечно, нет.

— Не говори так, будто это невозможно.

Ронан смотрит на меня, а потом снова начинает смеяться.

— Это не смешно, — раздражено говорю я.

— Нет, это просто уморительно. Выражение твоего лица! Откуда я, по-твоему, похищаю этих людей?

— Со всего Солстиса.

— Конечно. И никто никогда не искал их? Люди в маленьком городке просто растворяются в воздухе, и все?

— Нет, ты позаботился о том, чтобы эти истории не стали достоянием общественности.

— А, понятно. И как именно я это делаю? Промываю мозги? Немного контролирую сознание, чтобы все забыли о существовании парикмахера Джорджа? Должно быть, я очень могущественный.

— Забудь об этом.

Мой сердитый взгляд вызывает у него улыбку.

— Нет, пожалуйста, продолжай. Это самое увлекательное, что я слышал за последние годы.

Ронан садится в кресло рядом с кроватью, упирается локтями в бедра, складывает руки и выжидающе наклоняет голову. Он снова надо мной насмехается – это одно из пяти его любимых занятий.