Джейн Доу (ЛП) - Стоун Виктория Хелен

— Она была маниакально-депрессивной или у нее биполярное расстройство или..?

— Я не знаю. Насколько мне известно, она никогда не думала, что с ней было что-то не так, поэтому диагноз так и не был поставлен. Она никогда не получала никакой помощи. А внешне все было идеально. Изумительные декорации на Рождество, свежеиспеченная выпечка, новая роспись на кухонных шкафчиках, наша одежда идеально выглажена. Но я ненавидел то место. Ненавидел быть дома, где никогда не мог расслабиться.

— Мне жаль.

— Постоянная неопределенность. Мы всегда ходили по краю, ожидая ее следующей идеи, взрыва или плана. Все, чего я хотел, ― это немного тишины.

— Верю.

Я тоже жила в хаосе, хоть он и не был перманентным. Ничто не было. Ты не могла позволить ослабнуть своей бдительности. Ощущение, словно ты был на войне с самого рождения.

— Затем у моего папы случился сердечный приступ, когда я учился в колледже. Знаю, что это стресс от жизни с ней убил его. Я знаю это. Но после похорон все, что она делала, ― это бушевала от ярости из-за того, что он оставил ее. Каким эгоистом он был. Она назвала его эгоистом из-за того, что он умер. Мы только что потеряли своего отца, и все было только про нее. Всегда было только про нее.

— После этого ты перестал возвращаться назад?

— Да.

— А твой брат?

— Он все еще разговаривает с ней. Полагаю, он добрее меня.

— Ты можешь ее увидеть, когда родится ее внук.

— Да. Сейчас я взрослее. Я надеюсь, что смогу игнорировать ее или держать какую-то эмоциональную дистанцию.

— Возможно.

Я особо не верю в это. Люди не меняются.

Он снова обхватывает пальцами мою лодыжку и нежно сжимает.

— Все что в тебе, Джейн — что бы ни делало тебя другой — мне нравится это. Спокойствие. Логика. Возможно, иногда ты немного холодна, но это делает меня счастливым. И если ты уедешь, я буду скучать как сумасшедший.

Это так странно. Я не знаю, что ему сказать. Любовники говорили мне романтические вещи и прежде. Они даже заявляли о любви, но это другое. Я никогда не верила им. Я могла видеть, почему они говорят это и что они хотели. Я знала, что они лгут мне или, возможно, себе.

Но по какой-то причине я верю Люку. И он даже не признается в любви; он просто говорит, что я нравлюсь ему.

Я никому не нравлюсь. Не после смерти Мэг. Я никому не должна нравиться.

У меня нет представления, что с этим делать. Люди не меняются, и это включает и меня. Я не смогла бы остепениться с мужчиной, если бы захотела. Ведь так?

— У меня есть работа, — говорю я. — Жизнь, — но у меня нет жизни — настоящей. Моя настоящая жизнь умерла с Мэг.

— Я знаю, что ты не можешь остаться, — он вздыхает и опускает голову на спинку дивана. — Я знаю это, но действительно, правда, хотел бы, чтобы ты осталась.

Мне нравится быть с ним так же, как нравилось быть и с Мэг. Я тоже почти желаю иметь возможность остаться.

— Может, я смогу навещать тебя, — полагаю я. Но он милый красивый парень и найдет кого-нибудь другого, и возможно, не захочет изменять ей, когда я приеду в город. — Мы можем поддерживать связь.

— Конечно.

Люк смотри на потолок, большим пальцем рассеянно проводя по моей коже. Его глаза кажутся грустными и уставшими. Я пытаюсь придумать, что сказать, что сразу же заставило бы его взбодриться.

— Ты хочешь заняться сексом? — спрашиваю я.

— Джейн... ты... — Люк крепко закрывает глаза и смеется. — Да, черт побери. Да, я хочу заняться сексом.

Я залезаю ему на колени и целую его до тех пор, пока он больше не выглядит грустным. Это все, что я знаю. И это работает, хотя бы на время.

СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА

Наконец-то сегодня вечер изучения Библии!

Стивен согласился взять меня, но только после того, как я загнала его в угол в коридоре на работе и начала плакать.

— Я не игнорировал тебя! — настаивал он. — Я просто был занят, вот и все.

Занят тем, что заставлял меня чувствовать себя как ничтожное дерьмо.

В любом случае, моя мольба подействовала. Я выразила свое сожаление о воображаемом проступке, который совершила, и теперь он снова добр ко мне.

— Я могу остаться на ночь? — спросила я дрожащим голосом, и он довольно улыбнулся.

— Конечно? ты можешь остаться на ночь, детка. И мы можем захватить ужин на вынос.

Я вернула его милость.

На ужин у нас были сэндвичи, которые мы в спешке съели, и сейчас дыхание Стивена отдает сырым луком, но я все равно ощущаю себя принцессой, когда выпрыгиваю из его внедорожника и иду к большим стеклянным дверям церкви. Слегка моросит дождь, и я принимаю это хорошим знаком.

Как только мы оказываемся внутри, я снимаю свое огромное пальто и разматываю шарф, обнажая свое розовое цветастое платье с отделанным кружевом вырезом. Ловя свое отражение в стекле, я дотрагиваюсь до золотого креста, висящего чуть ниже впадины на шее, и улыбаюсь.

Стивен говорит мне найти место, и я сажусь в первом ряду, где обычно во время службы сидят дьяконы. Сегодня все менее официально. Никаких костюмов для мужчин и никаких иерархических сидений. Уже почти семь, и меньше чем сотня человек, что собрались в зале. Стивен сказал, что у нас будет короткая служба, и затем мы разобьемся в маленькие группы для дискуссий до восьми тридцати. Затем, наконец-то, мы отправимся домой, и Стивен сделает меня очень счастливой.

Когда он со своим отцом входят в зал, я счастливо машу им рукой. Пастор Хепсворт немедленно переводит взгляд на мой крест на шее. Он морщит губы, но быстро берет эмоции под контроль и машет в ответ. Я складываю руки на коленях и с нетерпением жду мини-проповеди.

Стивен присоединяется ко мне в первом ряду. Он хлопает по моей руке.

— Прекрасно, что ты здесь, — шепчет он.

— Спасибо, что взял меня сюда, — шепчу я назад. — Я скучала по тебе. Это было мило быть с тобой наедине в прошлые выходные.

— Мы будем наедине сегодня, — говорит он, подмигивая.

— Хватит! — ругаю я, закрывая свое лицо в смущении. — Не говори об этом здесь!

Стивен ухмыляется.

— Ты, действительно, идеальная девушка, Джейн.

Он такой милый, когда хочет таким быть. Разве не так все время говорила Мэг? Он так хорошо относится ко мне, Джейн. Я знаю, мы иногда спорим, но он такой смешной, милый и добрый. Просто дай ему шанс. Ты посмотришь.

Пастор Хепсворт делает шаг к трибуне и начинает говорить про прощение. Я надеюсь, он примет свое собственное сообщение и действительно прислушается к нему, потому что ему скоро понадобится им воспользоваться.

Пока он говорит, взглядом блуждает по толпе, и каждый раз, когда бросает его в ту сторону, где сижу я, скользит глазами по моему золотому кресту. Мне не следовало отправлять ему изображение. Это был злой, бессмысленный порыв. Но я не жалею, а чувствую только головокружительное предвкушение.

Мне не нужно соблазнять пастора Хепсворта, но мне нравится знать, что я могу это сделать. Его слабость — немного глазури на мой торт.

Он говорит всего пятнадцать минут, и затем толпа начинает разбиваться в маленькие группы. Стивен ведет группу своих мужчин в один из учебных классов. Я подхожу к его отцу.

— Пастор Хепсворт? Могу я поговорить с вами минуточку? Я знаю, вы очень занят.

Он пристально изучает меня пару секунд, ища какую-то подсказку. Но я невинно смотрю на него, пока он не сдается и не расплывается в нежной улыбке.

— Конечно, моя дорогая. Иди, присядь со мной.

Мы подходим к концу одной из скамей, когда большинство людей исчезают по учебным классам. Пастор садится на расстоянии от меня, но опускает глаза к моему ожерелью для еще одного быстрого взгляда.

— Со Стивеном все хорошо у нас, но я волнуюсь о чем-то другом, что... ну, я полагаю, это не секрет...

Он кивает, но хмурит лоб в замешательстве.

— Ты можешь довериться мне, моя девочка. Можешь положиться на мою абсолютную конфиденциальность.