Королевы и монстры. Шах - Гайсингер Дж. т.

Деклан ставит меня на ноги и помогает забраться в машину, а потом сам проскальзывает на кожаное сиденье и устраивается рядом со мной. Водитель захлопывает дверь и бежит на свое место, заводит мотор и трогается так резко, что я ахаю.

– Держи.

Деклан протягивает мне полотенце, которое достает из специального отделения у двери. Когда я беру полотенце, он бормочет:

– Подожди.

Он достает из внутреннего кармана пиджака маленький ключ и расстегивает наручники. Недолго рассматривает блестящие металлические обручи у себя в руках, а потом зло швыряет их в тонированное стекло перегородки между задними сиденьями лимузина и водителем. Они звякают и падают на пол. Его пиджак следует тем же маршрутом, а потом он откидывает голову на подголовник, закрывает глаза и тихо ругается на гэльском.

Я растерянно сижу с полотенцем и смотрю на него.

– Ты в порядке?

Через секунду он открывает глаза, поворачивается и таращится на меня.

– Просто у тебя такой вид… Ой, извини, я забыла, что не должна разговаривать.

Пока мы молчим, просушиваю волосы и лицо полотенцем и аккуратно убираю излишки туши, чтобы не сидеть с глазами панды. Свои голые ноги тоже вытираю от дождя, задумавшись о том, что буду носить, пока меня держат в плену.

Все это время я чувствую, что он внимательно за мной наблюдает. Воздух наполняется тяжестью слов, которые он хочет, но не может сказать.

Мы долго едем. Он говорит по телефону, один звонок следует за другим, иногда звучит гэльская речь. После, наверное, дюжины диалогов он выключает телефон и поворачивается ко мне.

– Не пытайся бежать. Тебе сейчас безопаснее со мной, чем где бы то ни было.

– Поверь мне, у меня так болят ноги… В смысле – мне с тобой безопаснее?

– В прямом.

Мы глядим друг на друга, пока лимузин несется сквозь ночь. Куда бы мы ни ехали, мы туда очень спешим.

– То есть все те вещи, которыми ты угрожал в самолете…

Он перебивает:

– Какими типами оружия ты умеешь пользоваться?

Когда я молча моргаю, он рычит:

– Отвечай на чертов вопрос. Пожалуйста.

Пожалуйста. Я пораженно открываю рот, потом снова закрываю. Вторая попытка заканчивается успехом:

– 357 Дезерт Игл. Глок G19. АК‐47.

Он приподнимает бровь. АК‐47 его удивил.

– У Ставроса повсюду валялись автоматы. Ему нравилось стрелять по рыбам.

– Ну конечно. Чертовы русские. – Он осуждающе качает головой, а потом наклоняется и достает маленький черный пистолет из кобуры на лодыжке. Протягивает его мне.

– Если разделимся, стреляй из него по всем, кто приблизится к тебе. Даже если они выглядят дружелюбно. Даже если это маленькая пожилая леди – стреляй сучке прямо промеж глаз.

Смотрю на него с раскрытым ртом и круглыми глазами.

Он саркастично улыбается.

– Ну наконец-то. Тишина.

Я потеряла способность произносить слова. Голубоглазый гангстер-психопат лишил меня дара речи.

Когда я наконец возвращаю контроль над своим языком, я спрашиваю:

– Откуда ты знаешь, что я не пристрелю тебя?

– А ты собираешься?

Я раздумываю над вопросом.

– Может быть.

– Решай скорее. У нас не так много времени.

– Ты сумасшедший, да?

– Поверь мне, подруга, я и сам задаюсь этим вопросом.

Достав увесистый серебристый пистолет из-за пояса на спине, он продолжает:

– Дела складываются паршиво. В нас будут стрелять. Машина армированная, но если они повредят шины, то мы сможем проехать не больше восьмидесяти километров.

Он замолкает и глядит на меня.

– Это примерно пятьдесят миль.

Понятно. Он не думает, что у меня повреждение мозга, он просто держит меня за откровенную дуру.

– К черту шины! Давай вернемся к тому моменту, что дела складываются паршиво, и начнем с начала. Какого черта здесь происходит?

– Я не могу тебе сказать.

– Раз ты доверяешь мне заряженное оружие и требуешь стрелять старушкам промеж глаз, то можешь рассказать мне, что происходит. Этап неловкой застенчивости давно пройден. Насколько бы плохо все ни было, я переживу. Выкладывай.

Могу поклясться, что увидела в его глазах искру восхищения, хотя, скорее, это просто желание схватить меня за шею и придушить.

И не в приятном смысле.

– Война – вот что происходит, Динь-Динь, – зловеще говорит он. – Война и вся сопутствующая кровавая мясорубка.

– Очаровательно. Ты решил быть загадочным. Просто обожаю туманно изъясняющихся ирландцев. Лучше и представить нельзя!

– Не напрягайся так, а то израсходуешь весь свой словарный запас.

– Улавливаешь по интонации, как мне хочется заехать пистолетом тебе по роже?

– А ты улавливаешь по лицу, как мне хочется заехать ладонью тебе по заднице?

– Как это глупо.

– Говорит девчонка, выпрыгнувшая из машины на ходу.

– Я бы спрыгнула с небоскреба, лишь бы оказаться подальше от тебя.

– Если бы знал, сразу бы отвез тебя на вершину башни Хэнкок.

Я закатываю глаза.

– Просто скажи правду. Клянусь, я не расплачусь. Последний раз со мной такое было еще до первых месячных.

Он молчит, оценивающе глядя на меня.

– Скажи, как у тебя выходит не бояться меня, не бояться всей этой ситуации и, насколько я могу видеть, вообще ничего на свете, и тогда я расскажу.

На какое-то время я крепко задумываюсь.

– Честно? Просто вот такая я оторва.

Ровно секунду он огорошенно молчит. А потом взрывается от смеха.

Это глубокий, густой, сексуальный смех – завораживающе маскулинный. Ненавижу себя за то, что мне так нравится. И за то, что я заметила его удивительно белоснежные и крепкие зубы. И его точеную челюсть. И что это – ямочка у него на щеке?

Его смех резко обрывается, и, кажется, этот всплеск эмоций обескураживает его так же, как меня. Видимо, для него это тоже было внезапно.

– Отпустило?

Он сразу мрачнеет и бормочет:

– Ага.

– Хорошо. Так кто будет в нас стрелять?

– МС‐13.

Очередные гангстеры. Я завязла в этом дерьме по уши.

– Потому что?..

– Я им не нравлюсь.

Поглядываю на него, изо всех сил прикусив нижнюю губу.

Он сухо реагирует:

– Спасибо, что демонстрируешь сдержанность. Это, должно быть, очень тяжело.

– Ты не представляешь как.

– Есть еще одна причина, почему они за мной охотятся.

В повисшей непроницаемой тишине я выпаливаю:

– Как только решишь меня просветить, я вся внимание.

– Ты.

Я моргаю от неожиданности.

– Я?

– Ага. Ты.

– Я не знаю ни одного сальвадорца. Во всяком случае, из мира криминала.

– Ты думаешь, что это похищение прошло мимо твоего доброго друга мистера Портнова?

Он имеет в виду Кейджа, парня моей лучшей подруги, который тоже внезапно оказался главарем русской мафии.

Как мне однажды рассказал Ставрос, МС‐13 – одна из самых быстрорастущих банд в Бостоне. Видимо, Кейдж как-то договорился с ними о моем спасении после приземления самолета. Но откуда он мог знать, куда направился Деклан после похищения на парковке и где его финальный пункт назначения?

И вообще, жива я или мертва? Деклан мог перерезать мне горло, как только схватил меня.

Вдруг меня озаряет – Натали тоже не знает, жива я или мертва.

Резко выпрямляюсь на кожаном сиденье и выпаливаю:

– Господи, она же будет так волноваться! Дай мне свой мобильник!

– Я не собираюсь давать тебе свой мобильник.

– Я должна сообщить подруге, что жива.

Он выдерживает многозначительную паузу.

– О.

– Что «о»?

– Ты и твоя подруга…

– И что?

– Вы очень… близки.

– Ну конечно, мы близки. Мы с ней лучшие друзья с… – я осекаюсь и хмурюсь, заметив его выражение. А потом вздыхаю. – О-о-ой, да иди к черту!

– Я не осуждаю.

– Ты заткнешься?

Мои слова не кажутся ему убедительными.

– Ты сказала, что не можешь удержать парня.

– Нет, я сказала, что не держу парней. Ты совершенно не улавливаешь смыслы. Парни как декоративные карпы – трудоемкое и скучное хобби. Меня не привлекают такого рода обязательства. Можешь это понять?