В сети (СИ) - Джокер Ольга

Перекатившись на спину, Саша тянется к телефону, впервые глядя на часы с того момента, как мы проснулись. Его нагота подбрасывает угли в жар моего неостывшего после оргазма тела. Член всё ещё напряжённый, словно ему мало. Волосатая грудь, рельеф живота, запах кожи — всё это действует на меня, как гипноз.

Прошла всего неделя с тех пор, как Устинов живёт у меня, но кажется, он был здесь всегда. Он стал частью моей жизни, мыслей, желаний. Пророс во мне мягко, без борьбы. Как само собой разумеющееся. Нечто естественное.

— Ты заводила будильник? — хмурится он, глядя на светящийся экран.

— Кажется, нет. Забыла.

— Уже почти полдень. Твои родители будут ждать нас… через полчаса.

Так быстро, как этим утром, я ещё не собиралась. Контрастный душ, минимум косметики, выбор одежды. Обычно на всё требуется больше времени, но сейчас я укладываюсь в десять минут.

Подкрашивая ресницы у зеркала, краем глаза замечаю, как Саша выглаживает сначала мою футболку, потом — свою.

После Кости я была уверена, что мужчины беспомощны в быту. Таким был и мой отец. Но Саша — совсем другой. Он по натуре самостоятельный, привык заботиться о себе сам. В детстве за него этого просто никто бы не сделал.

По дороге в коттеджный посёлок мы заезжаем в торговый центр — купить продукты, напитки и всякую мелочь, которая может пригодиться в гостях.

Не знаю, как Саша, но я дико волнуюсь.

Это наш первый совместный выход в свет. К людям, в общество. Уже не нужно скрываться, держать анонимность и кататься на встречи в гостиницу, чтобы просто побыть вместе.

На моем безымянном пальце сверкает помолвочное кольцо с безупречным бриллиантом в оправе из белого золота. Сдержанная роскошь, в которой нет ни капли показухи.

Я получила его — и огромный букет цветов — на следующее утро после того, как Саша узнал о моей беременности. Этот факт подтолкнул его ускориться, поэтому заявление в ЗАГС мы подали тоже в тот же день.

Всё происходит импульсивно. По наитию.

Достаточно было просто захотеть — и я захотела. Быть его женой. Разделить ответственность, горе и радость, утренние поцелуи и ночные споры. Без иллюзий о беззаботной жизни, но с полной уверенностью в нём. В Саше.

Я уже приняла решение сказать «да». Решение, укрепившееся в моей голове, как в граните.

— Будет много вопросов, — на всякий случай предупреждаю, нервно комкая низ футболки. — Очень много неудобных вопросов.

Не понимаю, почему Саша не нервничает, потому что я — очень.

Дорога к дому родителей стремительно сокращается, и мне уже хочется свернуть обратно — в более безопасное русло. Туда, где тихо, привычно и спокойно.

— Сомневаюсь, что неудобнее, чем во время допроса, — парирует Устинов.

— Поверь, почти так же.

— Оль, я прекрасно помню, кто твои родные. Но ты ведь уже согласилась выйти за меня замуж — так что если я им не понравлюсь, придётся смириться. Им, не мне.

Слова Саши успокаивают ровно до того момента, пока автомобиль не въезжает за ворота, которые я открываю своим автоматическим пультом.

Здесь много места, несмотря на припаркованный внедорожник отца и вместительный минивэн сестры, набитый детскими креслами и игрушками.

За окнами дома видна суета. Пока мы открываем багажник, доставая пакеты с покупками, на улицу змейкой выходит сначала мама, а потом Ира с Захаркой на руках.

Сегодня ясно и солнечно, поэтому день мы собирались провести в беседке на заднем дворе. По крайней мере, таким был план, когда я сообщила родным, что выхожу замуж. Саша прав: мой выбор не должен зависеть от чьих-то ожиданий. Но я всё равно действую с осторожностью, будто ступаю по тонкому льду.

— Мы вас заждались, — радушно произносит мама, стоя под навесом веранды и взмахивая рукой.

Я замираю, как вкопанная, когда с глухим стуком захлопывается багажник, а Саша неторопливо обходит машину. Его фигура — выверенная, уверенная — будто прорезает вязкий, тягучий воздух предчувствия одним только своим появлением.

Устинову приходится прижаться грудной клеткой к моим лопаткам, чтобы наконец привести меня в движение.

— В городе жуткие пробки, — сбивчиво оправдываюсь, ступая по выложенной плиткой дорожке. — Простите за задержку.

В моих руках пусто, зато Саша несёт и пакеты с покупками, и цветы для мамы, которые вручает ей, как только она начинает целеустремлённо идти навстречу, глухо цокая каблуками по камню.

Платье на ней слегка колышется на ветру, а лицо остаётся напряжённым — будто она ещё не решила, кого встречает: будущего зятя или потенциальную ошибку младшей дочери.

Мы с ней не похожи. По крайней мере, внешне. На маму больше похожа сестра — чертами лица, формой глаз и тоном кожи. Женственностью и кокетством. Умением выгодно подать себя. Я всегда немного завидовала этому, ведь во мне больше от отца.

— Ой, спасибо вам, — мама широко улыбается, принимая букет и наклоняясь, чтобы вдохнуть лёгкий цветочный аромат. — Мы всегда рады гостям. Проходите, пожалуйста, в дом.

Знакомство с сестрой и мелким проходит, как в тумане. Мы проходим через прихожую, даже не снимая обуви, и направляемся на кухню, где выкладываем покупки на круглый обеденный стол.

В доме пахнет едой и свежей выпечкой. Тепло, сытно.

Мои щёки пылают, когда я пытаюсь собраться и включиться — представить родным мужчину, которого они столько раз обсуждали, но впервые видят рядом со мной.

Я до сих пор хорошо помню, как всё было с Костей: мило, обыденно, комфортно. Я искренне верила, что выйду за него замуж, и не раз рисовала в голове картину нашей свадьбы. Родители смотрели на него снисходительно, словно уже тогда понимали, что это не всерьёз и не надолго.

Поразительно, как быстро это померкло. Как нечто, что когда-то казалось важным, а теперь не имеет веса. Без сожалений. Без оглядки. Без следа. Потому что рядом есть настоящее: яркое, зрелое, очень-очень осмысленное.

— Какое у тебя красивое кольцо, — восхищённо говорит сестра, подступая ближе и взяв мою руку. — Это бриллиант?

— Да.

— Выглядит просто вау, — цокает языком Ира и поднимает взгляд на Сашу, улыбаясь ему во весь рот. — Александр, дорого такое стоит?

За грудной клеткой бешено пляшет сердце, потому что она может быть как доброжелательной, так и стервой. Что сейчас преобладает, я не пойму, но заранее паникую.

— В пределах здравого смысла, — сдержанно отвечает Устинов.

— Если не ошибаюсь, конфискация в вашем случае не применялась. Значит, это кольцо из тех сомнительных доходов, происхождение которых осталось за скобками?

— Сомнительные я приберёг на свадьбу. Вы же придёте?

— Ну разумеется.

Эта перепалка звучит шутливо, но я вспоминаю, как в детстве мы с сестрой дрались не на жизнь, а на смерть — и едва сдерживаюсь, чтобы не вцепиться ей в лицо прямо сейчас. Я и сама умею поддеть Сашу на эти темы, но из её уст даже безобидная фраза воспринимается как провокация.

Ситуацию спасает Макс: он распахивает стеклянную дверь и врывается на кухню, как ураган — обегает остров и замирает прямо перед новым для него человеком. Чтобы взглянуть ему в лицо, приходится сильно запрокинуть голову.

— Привет, ты Саша? — спрашивает с интересом.

Я никогда не видела, как Устинов общается с детьми, но моё сердце трепещет, когда он опускается на корточки перед моим племянником и протягивает ему руку. Мяч, который мы купили в торговом центре, оказывается как нельзя кстати.

— Привет. Да, я. А ты Макс?

Ребёнок смотрит на него, чуть сощурившись. Затем принимает подарок и расплывается в открытой, солнечной улыбке.

— Ага.

— Приятно познакомиться.

— Мне тоже, — вполне искренне кивает. — Дед сказал, что тебе пора идти жарить мясо. У нас мужики без дела не сидят.

— Весомый аргумент. Покажешь, где у вас мангал?

Я смотрю вверх, провожая резкое движение, когда Саша поднимается во весь рост.

Я сильно привязана к семье и чту традиции — пусть даже в самых простых вещах: совместных ужинах, праздниках, посиделках на кухне. Но сейчас все мои желания сводятся к одному — не возвращаться на порог родительского дома до тех пор, пока это будет восприниматься как стресс.