Блэкторн (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

Раздаются звуки невидимых барабанов, низкие и ритмичные. Затем начинается тихое пение на языке, который мне не понятен. Я не могу повернуть голову, чтобы посмотреть назад или в сторону, поэтому не знаю, есть ли там люди или сама пещера ожила, пробудившись от сцены на алтаре.

Давина выпрямляется, обхватывает рукой напряженный член Эзры и продолжает его поглаживать. Он бездумно двигает бедрами, насаживаясь на ее скользкую ладонь, и мотает головой из стороны в сторону, его стоны становятся все громче.

Пение и барабанная дробь тоже становятся все громче, пока не начинает казаться, что весь этот шум исходит из моей собственной головы.

Слова Давины разрезают этот шум, как нож.

— Я вижу, что сейчас ты в растерянности, дорогая, но у нашей преданности есть много преимуществ. Во-первых, мы не умираем. Ну, наши человеческие тела умирают, но через семь дней мы возвращаемся в облике животных и ждем, пока хозяин не станет достаточно сильным, чтобы восстать вновь, и тогда мы вернем себе былую славу.

Я вспоминаю о черных воронах, которые всегда кружат в небе над Солстисом. О рыжей лисице, белой кошке и синей бабочке-морфо, которые так странно умны.

Я вспоминаю обо всех пустых могилах Блэкторнов на кладбище Пайнкрест, о странно хорошо сохранившемся исчезнувшем теле моей бабушки и о том, как Беа мечтала стать большой черной собакой.

Вот в кого она перевоплотится?

Если бы я могла смеяться, то снова сошла бы с ума. Я чувствую, как рассудок ускользает от меня, как вода, стекающая в канализацию.

Этого не может быть.

А если и может, то я лучше сойду с ума.

Все еще поглаживая твердый член Эзры, Давина шепчет: — Осталось совсем немного. Хозяин почти готов. Мы были очень усердны в наших жертвоприношениях на протяжении многих поколений. Его сила почти достигла пика. Тогда он восстанет и призовет свою королеву, чтобы она правила вместе с ним.

Она лукаво смотрит на меня.

— Угадаешь, кто это может быть? Я дам тебе подсказку, дорогая: это одна маленькая девочка, которая выглядит младше своих лет.

Нет! Этого не может быть! Этого просто не может быть! Это все страшный сон! Проснись, Мэйвен! ПРОСНИСЬ!

Давина забирается на алтарь и опускается на член Эзры. Его глаза закатываются от экстаза. Она начинает двигаться, скачет на нем изо всех сил, ее пышная грудь подпрыгивает. Тетя запрокидывает голову и закрывает глаза.

— Заклинания для перемещения между измерениями, заклинания для управления временем, заклинания для стирания памяти, которые заставляют людей забыть о том, что кто-то когда-то существовал… все это в твоих силах, дорогая. Даже сама смерть не властна над тобой. Я с нетерпением жду возможности показать все. Тебе так многому нужно научиться.

В моей голове эхом отзывается голос Люси.

«Заведующим нашим отделом энтомологии является Оливер Андервуд. Я не знаю никого по имени Мэй Блэкторн».

Меня тошнит. Мы с Эзрой были стерты из памяти, как и все пропавшие люди, чьи кости устилают пол этой пещеры. Мы были стерты из памяти, как будто нас никогда не существовало.

Воздух становится все жарче. По моей шее стекают капли пота. Костер в центре пещеры с ревом вспыхивает, разбрасывая искры, которые взмывают к темному потолку и растворяются во тьме.

Я вижу еще две фигуры в черных одеждах, которые медленно приближаются к алтарю.

Хриплые стоны удовольствия Эзры смешиваются с похотливыми стонами Давины. Кажется, они оба близки к оргазму, они извиваются на камне, и их совокупление становится все более неистовым.

Одна из фигур в черном ставит рядом с головой Эзры небольшую чашу, на деревянной поверхности которой вырезаны мистические символы. Другая стоит рядом с ним, не двигаясь, пока Давина не замирает и не вскрикивает.

Быстрым, как удар хлыста, движением фигура, стоящая рядом с Эзрой, хватает нож, который Давина положила на камень, когда оседлала его, и проводит им по его горлу.

Ярко-красная артериальная кровь брызжет из его шеи, изящно стекая в чашу, которую держит другая фигура.

Эзра дергается, издавая отвратительные булькающие звуки. Давина продолжает трахать его, пока он истекает кровью, и скачет на нем до тех пор, пока его тело не перестает шевелиться и он не замирает окончательно.

Тяжело дыша, тетя открывает глаза и смотрит на его безжизненное тело.

Кровь, не попавшая в чашу, стекает по каменному алтарю блестящими красными струями. Песнопения не затихают. Барабаны продолжают свой ровный, монотонный бой.

Давина перекидывает ногу через Эзру и спускается с алтаря, затем встряхивает волосами. Одна из фигур в мантии освобождает безжизненное тело от оков и сбрасывает его с камня. Оно с глухим стуком падает на землю. Затем Давина снова забирается на алтарь, ложится на спину и раздвигает ноги.

Фигура в мантии приближается к ней и останавливается между ее раздвинутыми бедрами. Она опускается и исследует ее киску тонкими бледными пальцами, проникая в нее и заставляя стонать.

Давина поднимает руки над головой. Другая фигура в черном наносит на ее грудь и торс знаки кровью Эзры, затем отставляет чашу в сторону и приковывает запястья Давины к алтарю так, что ее грудь оказывается направлена к небу.

Когда фигура, стоящая между ног Давины, убирает пальцы и заменяет их своим членом, капюшон сползает с ее головы, обнажая тонкие белые пряди волос, растущих на бледном черепе.

Это Кью.

А Эсме сковывает Давине запястья, чтобы он мог ритуально трахнуть ее.

Я снова пытаюсь закричать. Попытка тщетна. Мне приходится беспомощно лежать и смотреть, как они совокупляются, пока не достигают стонущей кульминации, а затем Эсме меняется местами с Давиной и наступает ее очередь.

С тошнотворной ясностью я понимаю, что следующей будет моя очередь.

Моя «инициация» уже близко.

Барабаны бьют. Песнопения продолжаются. Дым от ревущего костра поднимается все выше и выше, пока я не начинаю кашлять от его густоты.

Сквозь шум голосов и барабанов я слышу, как кто-то зовет меня по имени. Голос очень далекий, очень тихий, но я его слышу, и мой пульс учащается.

Я бы узнала этот голос где угодно, даже в чернильной тьме на дне морском.

Вы никогда не забудете свою первую любовь.

Костер разгорается неконтролируемо, заполняя пещеру клубами едкого черного дыма. Что-то пошло не так, потому что Эсме и Давина начали кричать. Затем прямо над моей головой проносится поток горячего воздуха. Меня осыпает градом раскаленных углей.

Мой огромный обсидиановый демон появляется из клубов дыма, словно мстительный ангел, прекрасный и ужасный, с обнаженными клыками и ледяными глазами, пылающими яростью. Знаки на его запястьях и лодыжках пылают адским огнем.

С оглушительным ревом и мощным взмахом когтей он разрывает цепи, приковывающие меня к скале. Он поднимает меня и подбрасывает нас в воздух, яростно взмахивая своими гигантскими крыльями.

Мы летим.

Дым рассеивается.

Я снова могу дышать.

Устроившись в его надежных обжигающих объятиях, прислонившись щекой к его твердой, покрытой волосами груди, я позволяю себе погрузиться в ожидающую, манящую темноту.

Глава сорок вторая

СОРОК ДВА

РОНАН

Ее рука такая маленькая в моей. Такая бледная и хрупкая. Я смотрю на нее, и в груди у меня все сжимается от волнения, а на заднем плане настойчиво пищат аппараты, и врач с двумя медсестрами тихо переговариваются в коридоре за открытой дверью.

— Беа, — шепчу я. — Открой глаза.

Она неподвижно лежит на больничной койке, ее узкая грудь медленно поднимается и опускается, под носом закреплена канюля с подачей кислорода. Она не реагирует на мою просьбу.

Я должен был догадаться, что Беа этого не сделает.

Потому что мои слова звучали скорее не как просьба, а как приказ, которому ни одна женщина из рода Блэкторн никогда бы не подчинилась.