Бывшие. Ты – мое прошлое, босс! - Ридд Анастасия

– Ничего себе, – бормочу себе под нос. Эта сеть автомастерских – одна из самых известных в городе. А я и не знала, что она принадлежит Игорю. – Как же много человек у него в подписчиках.

Открываю окно для сообщений и быстро набираю текст: «Игорь, здравствуй! Это Мария Акимова. Не знаю, помнишь ты меня или нет. Я встречалась с Сережей Исаевым до той аварии. Хотела обратиться к тебе с небольшой просьбой».

Отправляю сообщение, даже не надеясь на получение ответа. Мы никогда не общались с ним близко, он лишь был лучшим другом моего парня. Так что виделись мы с Игорем только в присутствии Сережи. И один раз после аварии. Меня не пустили в больницу к Исаеву, и мне пришлось найти номер Мещерякова, чтобы хоть что-то разузнать. Но Игорь знал не намного больше моего. Тогда я почти всю встречу висела у него на плече и без конца плакала.

«Привет, Маша. Конечно, помню. Давай свой номер, я позвоню».

Я перестаю дышать, когда мой гаджет оповещает о новом сообщении. Оно от Игоря. Сердце в груди радостно подпрыгивает, и я дрожащими руками набираю в ответ свой номер. Спустя минуту на мобильный поступает звонок.

– Привет, Игорь.

– Маша, привет! – голос Мещерякова звучит бодро. – Рад тебя слышать.

– И я рада, – не могу скрыть своей радости. – Как дела? Только сегодня случайно узнала, что «АвтоДрайв» – твой. Как здорово ты раскрутился за эти годы.

– Спасибо, Маш, я трудился не покладая рук, это правда, – в его голосе слышится гордость. – Как ты сама?

– Я хорошо, работаю маркетологом… – спотыкаюсь. – Сейчас меня переводят на другую должность. В помощники руководителя.

– Так это же замечательно, поздравляю!

– Спасибо.

– Что-то твой голос не очень-то радостный.

– По своей воле я бы не поменяла должность, – отвечаю честно. – Но так решило новое руководство.

– Руководство должно прислушиваться к своим сотрудникам, – резко отвечает Игорь. – Я знаю, о чем говорю.

– Да, я тоже так думала до появления нового начальника.

– Маш, а ты чем занимаешься? Я как раз только освободился, планов нет. Можем встретиться, выпить кофе. Сразу и расскажешь о своей просьбе.

– Если только ты приедешь ко мне. Я одна дома с дочерью, а она уже спит.

– У тебя есть ребенок? – удивленно восклицает он.

– Да.

– А муж не будет против? – в его голосе слышатся нотки сарказма.

– Не будет, – улыбаюсь. – Я не замужем.

– Пиши адрес, сейчас приеду.

И спустя полчаса на пороге моей квартиры появляется Игорь. Эти годы пошли ему на пользу: выглядит мужчина так, словно сошел с обложки глянца.

– Привет, – он крепко обнимает меня. – Какая же ты красотка, Маш.

– А себя ты видел? – смеюсь я. – Спасибо. Проходи, Игорь.

Мужчина протягивает мне пакет с конфетами, тортом и фруктами, а затем скидывает обувь и проходит в кухню.

– У тебя уютно, – он осматривается. – Снимаешь?

– Нет, моя. Взяла в ипотеку.

– Здорово.

– Чай или кофе? – спрашиваю я, доставая кружки из шкафчика.

– Кофе, – отвечает он. – А это твоя дочка?

Игорь берет магнит с холодильника и вертит его в руках, разглядывая фотографию двухлетней давности, на которой изображены мы с Евой.

– Да.

– Очень похожа на тебя, – улыбается он.

– Мама, – раздается сонный голос Евы, и мы с Игорем резко поворачиваемся. – Это мой папа? Который спустился с неба?

Я перевожу взгляд на Игоря и вижу, как мужчина меняется в лице. Основная эмоция – боль. Я сглатываю ком, который возник в горле в этот миг, и, не говоря ни слова, увожу дочь в спальню.

Спустя десять минут возвращаюсь. Игорь сидит на стуле с каменным выражением лица и смотрит в одну точку.

– Я все правильно понял? – безэмоционально спрашивает он.

– Да, Ева – его дочь, – киваю.

– Почему ты не сказала? Я бы помогал вам, Маш, – он поворачивается ко мне, а в его глазах отражается невыносимая тоска.

– Я… я не знаю, – отрицательно качаю головой.

– Я до сих пор вспоминаю о нем, – признается Игорь.

– Игорь, я должна тебе кое-что сказать, – резко выдыхаю. – Сережа жив.

На минуту в кухне воцаряется напряженное молчание, слышится лишь тиканье настенных часов. Игорь смотрит на меня так, словно увидел привидение или что-то вроде того, а я только киваю в ответ.

– О чем ты говоришь? – отрывисто произносит он. Каждое слово дается ему с трудом. – Этого не может быть.

– Он жив, Игорь, – тихо говорю я и, немного помедлив, добавляю: – И он мой начальник.

– Как такое возможно? Прошло почти шесть лет.

– Я не знаю, Игорь, – отзываюсь я, устало потирая лицо руками.

Некоторое время мы оба молчим. Если я уже более или менее свыклась с мыслью о том, что Сергей Исаев снова появился в моей жизни, то могу представить, каково Игорю, мир которого за секунду перевернулся.

– Маш, но он сам что на это говорит? Как он объяснил это? А главное, почему не сообщил, что выкарабкался?

– Я не говорила с ним о прошлом…

– Почему? – Мещеряков вопросительно смотрит на меня.

– Потому что он не помнит меня.

Игорь поднимается со стула и начинает ходить туда-сюда, меряя шагами мою небольшую кухню. Он молчит. Очевидно, переваривает полученную информацию. Мещеряков постепенно возвращается в привычное состояние, немного отойдя от шока, а затем вновь включается в разговор:

– Я помню события шестилетней давности настолько отчетливо, будто все случилось вчера, – говорит он, остановившись около кухонного гарнитура. Он упирается руками в столешницу.

– Я тоже помню все, Игорь, – мрачно отвечаю я. – Я вообще поражаюсь, как Сережа выжил. Думаю, он выкарабкался, но потерял память. Прошли годы, но она к нему так и не вернулась.

– Они ведь всем сказали, что он не выжил, – глухо произносит Игорь. – Как бы они ни относились ко мне, но словесно похоронить своего сына только ради того, чтобы он больше не общался ни со мной, ни с друзьями…

– Нет, – отрицательно качаю я головой, – ни один родитель не может так поступить.

– Тогда как объяснить тот факт, что он остался жив, а мы узнали об этом спустя шесть лет? – раздраженно спрашивает Мещеряков, негромко ударяя кулаком по твердой поверхности. – Это скрывали. Очевидно же, Маша.

– Я… я не знаю, – шепчу я, ощущая, как к горлу подкатывает ком.

Слова Игоря звучат дико и ужасающе, но правдивый смысл в них есть. Его не может не быть. Но сообщить о смерти своего сына, в то время как он жив, только потому, что родителям не нравятся его друзья, – это слишком. Мне сложно поверить в то, что родители Сережи пошли на это. Но другого объяснения у меня пока нет.

– Они уехали за границу спустя месяц после аварии, – нахмурившись, вспоминает Игорь. – А собирались через неделю. Серега не планировал ехать с ними, помнишь?

– Конечно, – произношу на выдохе.

– Маша, где ты работаешь? Я могу завтра приехать и поговорить с ним. Меня-то он вспомнит, – безапелляционно заявляет Игорь. – Мы с ним столько пережили вместе.

– Мне кажется, здесь нужен эффект неожиданности, – рассуждаю. – Если ты придешь к нему в кабинет, а он тебя не помнит, то разговор может вообще не состояться.

– А что, если помнит? Маша, я просто хочу увидеть своего лучшего друга и узнать, что случилось тогда.

Безусловно, Игорь во всем прав. Однако мне не дают покоя мысли Тани на этот счет. Что, если Исаев все помнит и ведет какую-то свою игру? Нужно действовать иначе. Вдруг мне в голову приходит одна мысль.

– Завтра вечером состоится деловая встреча, на которой будет присутствовать Сережа, и я, в качестве его помощницы. Я еще не знаю, где именно, он сообщит только завтра, – произношу задумчиво. – Как только я узнаю, напишу тебе, и после встречи ты приедешь в тот же ресторан. Тогда-то все встанет на свои места.

– Хорошая идея, Маш, – без тени улыбки говорит Мещеряков. – Посмотрим на его реакцию.

– Только не показывай, что знаешь меня, хорошо? – прошу я. – Мне бы хотелось, чтобы наше «знакомство» состоялось в другом формате.