Бывшие. Ты – мое прошлое, босс! - Ридд Анастасия

– Так вы согласны? – выражение его лица теплеет.

– Давайте попробуем. Что будет входить в мои обязанности? – спрашиваю я.

– Это мы обсудим чуть позже. Но поверьте, работы будет много, – отвечает сдержанно.

– Понятно.

– И еще, Мария, у нас будут командировки. Нечастые, – произносит сдержанно. – Одна из них состоится через неделю. Вам будет с кем оставить ребенка?

И снова игра моего воображения – в его вопросе слышится особый подтекст. Как будто он пытается выяснить, есть ли у моей дочери отец, или мужчина у меня. Чем больше времени я провожу с Исаевым, тем сильнее ощущение, что он вот-вот вспомнит меня. Интересно, он вообще помнит кого-нибудь из его друзей и сокурсников?

– Да, будет. Сколько дней будет длиться командировка? – интересуюсь я, вытирая вспотевшие ладони о свое платье.

– Уедем либо в воскресенье, либо в понедельник рано утром, обратно – во вторник вечером. Два рабочих дня будем там, – отвечает он.

Перспектива поехать с ним вдвоем в командировку меня не очень-то радует. Во-первых, придется вызывать родителей, а живут они в пригороде Москвы, а во-вторых, меня страшит снова оказаться рядом с ним. Прошло слишком много времени, он меня не помнит, и у каждого своя жизнь.

– Понятно. А на мое место уже кто-то есть? – спрашиваю прямо.

– Да, на твое место человек найден, – его голос становится холодным. – Он выйдет в конце следующей недели.

– Значит, до этого времени я должна буду совмещать? – деловито уточняю.

– Да, Лилия работает до конца недели, потом командировка, а там и конец следующей недели, – рассуждает он.

– Хорошо. Я могу идти?

– Можете, Мария. Я рад, что мы поняли друг друга.

– Я тоже рада, – вкладываю в свои слова совсем другой смысл.

Вернувшись в кабинет, я работаю до самого обеда, не поднимая головы. К счастью, меня никто не отвлекает, и мне удается выполнить даже больше, чем я планировала еще до визита к Исаеву. О перспективах работы с Сергеем стараюсь не думать. Еще будет время.

В начале первого мобильный оживает, а на экране светится имя воспитателя. Она никогда не звонит просто так, и от этого мне становится неспокойно. Быстро смахиваю по экрану и слышу взволнованный голос Марины Сергеевны:

– Мария Александровна, еще раз здравствуйте.

– Добрый день! Что-то с Евой?

– Подошла ко мне, сказала, что головка болит. Я потрогала ее, она – кипяток, – произносит она. – Температуру померили – тридцать восемь и семь.

– Я сейчас буду.

Глава 4

К счастью, у меня есть контакт хорошего педиатра. Я вызываю такси и сразу же пишу Светлане Викторовне. Я ей доверяю. Однажды благодаря правильно назначенному лечению Ева избежала пневмонии, в то время как врач из поликлиники поставил неверный диагноз. Я понимаю, что во врачебной практике случается всякое, но когда дело коснулось моей дочери, я для себя решила: в поликлинику больше ни ногой.

Перед тем как уйти с рабочего места, я иду в кабинет начальника, но Исаева там нет. Набираю его номер, однако телефон не отвечает. Возможно, он зашел в кабинет к кому-то из сотрудников, но у меня нет времени искать его. Решаю перезвонить позже, а пока я нужна своему ребенку.

Я прошу водителя остановить возле аптеки. Покупаю жаропонижающее, чтобы сразу дать лекарство и снизить высокую температуру. Стараясь не обращать внимания на свои дрожащие руки и частое биение сердца от волнения, я быстрым шагом добираюсь до садика. Когда вхожу в группу, меня встречает воспитатель с обеспокоенным выражением лица.

Моя малышка дремлет на своей кроватке, а другие дети только готовятся к сон-часу. Они постоянно заходят в так называемую спальню и проверяют ее. Стоит мне только коснуться ее руки, как Ева моментально открывает глаза и тянется в мои объятия. Она говорит, что у нее болит в области груди, и начинает кашлять, чем сильно пугает меня. Я смотрю на своего ребенка, а в горле возникает ком: такой вялой и слабой я вижу ее второй раз в жизни.

Светлана Викторовна приезжает в одно время с нами. Она советует не тянуть. Выписывает направление на снимок и на кровь.

– Мне не нравится ее дыхание, нужно проверить. Если поторопитесь, успеете все сделать сегодня, – говорит она.

– Да, медицинский центр как раз неподалеку, – киваю я, забирая из рук врача направление на рентген и кровь.

– Как получите результат, напишите мне на мобильный и отправьте результаты, – Светлана Викторовна обращается ко мне, а затем переводит взгляд на дочку: – Не болей, красавица. До свидания.

– Хорошо, до свидания, – отвечает Ева, прячась за мою ногу.

– До свидания. И спасибо вам.

Я закрываю за врачом дверь и поворачиваюсь к дочери:

– Ну что, мой цветочек, поехали на рентген?

– Мам, а это больно? – ярко-голубые глаза смотрят на меня с испугом.

– Нет, тебя просто сфотографируют, – мягко отвечаю я, прижимая дочь к себе.

– Пойдем пешком? Я не хочу на автобусе, – жалобно произносит она.

– Мы поедем на такси, малышка, нет у нас времени.

Съездить в клинику и вернуться мы успеваем за час. Температура у Евы падает, и дочь уже активно играет в куклы и болтает без умолку. Пока дочь занимается своими делами и чувствует себя удовлетворительно, я снова набираю номер Исаева, но он все так же не отвечает. Тогда я иду в кухню и принимаюсь за легкий ужин.

К счастью, по результатам снимка и анализа крови у Евы не пневмония, но начальную стадию острого бронхита врач определяет. Она указывает еще один лекарственный препарат и просит написать ей о состоянии Евы к завтрашнему вечеру.

В пять часов звонит Таня и сообщает, что скоро приедет ко мне с ошеломляющими новостями. Ее тон мне совсем не нравится, поэтому к чему-то хорошему готовиться не стоит.

– Так, Маш, это ребенку, – протягивает она пакет с фруктами.

– Таня, ты сошла с ума, – заключаю я. – Я даже держать не могу этот пакет. Проходи скорее.

– Все нормально. Пусть ест и поправляется, – серьезно произносит Воронина.

– Спасибо, Танюш. Ужинать будешь?

– Еще спрашиваешь, – отвечает она и первым делом идет в комнату к Еве.

Я накрываю на стол и зову «сладкую парочку». Еве нравится, когда Таня приходит к нам. Им весело всегда. У подруги потрясающий подход к детям, и я не раз замечала ей, что она станет хорошей мамой. Пока девочки находятся в комнате, я набираю номер мамы и прошу ее приехать ко мне на помощь с Евой. Она с радостью соглашается.

Подруга и дочь наконец-то приходят в кухню и, устроившись на своих местах, принимаются за еду.

– Рано или поздно ты все равно все узнаешь, – тихо говорит подруга.

– Что узнаю? – хмурюсь я, а затем обращаюсь к дочери, которая царапает вилкой свою тарелку: – Ты поужинала?

– Да, – бодро отвечает Ева.

– Тогда можешь пойти поиграть у себя в комнате, – мягко говорю я, и дочь убегает в детскую.

– Ты должна быть готова, Маша, – и снова этот серьезный тон.

– Да говори как есть. Не ходи вокруг да около, – уже не выдерживаю.

– У твоего Исаева есть невеста. Он скоро женится.

Больно, невыносимо, однако силы справиться с этим у меня есть. Он – видный мужчина, и я бы удивилась, если бы у него никого не было. Но все равно, даже смотря правде в глаза, эта новость меня сильно ранит. Крепко сжимая вилку в руке, я принимаю как можно более непринужденный вид.

– Хочешь мне показать, что тебя это не трогает? – прищуривается Таня. – Как бы не так.

– Цепляет, конечно, – быстро отвечаю я.

– Насколько сильно, Маш? Я просто переживаю, что следующая новость станет для тебя ударом.

– Не станет, можешь не волноваться. Удар был в тот момент, когда я увидела его. Живого.

– Его невеста была сегодня в офисе, – Таня растягивает слова. Она всегда так делает, когда говорит то, чего бы ей не хотелось. – Как раз когда ты уехала.

– Какая она?

– Красивая и ухоженная, – мрачно произносит Воронина.

– Ясно, – это единственное, что я могу выдавить из себя.