Токсичный - Бланшар Николь

Вик обнимает меня за талию, и я с трудом сглатываю, стараясь не отстраниться.

– Доброе утро, – шепчет он, касаясь губами моего затылка.

– Доброе утро, – отвечаю я без каких-либо эмоций в голосе.

– Я соскучился по тебе, когда проснулся.

Вместо ответа я делаю большой глоток кофе, чтобы выиграть время. Он кладет руки на столешницу, располагая их по обе стороны от меня.

– Пойдем в постель, – предлагает он, и на этот раз я не могу сдержать дрожь.

Я закрываю глаза и пытаюсь успокоиться, ожидая удара по ребрам или его кулака, которым он схватит меня за волосы и потянет назад. Когда Вик отходит, я понимаю, что должна последовать за ним, но не могу заставить себя это сделать. Вместо этого я думаю о женщине на рисунках, которые храню в коробке с тампонами под раковиной в ванной. Эта женщина не может продолжать жить в таких условиях. Даже если эти отношения не погубят меня, они точно уничтожат то, что осталось от моей души.

Поэтому вместо того, чтобы пойти за ним, я оборачиваюсь и изображаю на лице улыбку.

– Я бы с радостью, но мы оба знаем, что стоит нам только лечь в постель, как мы проведем там много времени. А я не хочу, чтобы ты опоздал на работу.

Он приближается и обнимает меня. Но, в отличие от Кинга, когда Вик оказывается рядом, все, чего я хочу, – это держаться от него как можно дальше. Он заключает меня в свои объятия и нежно прикасается губами к изгибу моей шеи.

– Пойдем, мы можем сделать все быстро, – говорит он, но его заискивающий тон меня не обманет.

Я осознаю, что если буду продолжать отказываться, то это может привести к неприятным последствиям. Однако, не в силах изменить свое решение, я подавляю отвращение и пытаюсь сделать так, чтобы мой ответ звучал как можно более соблазнительно.

– После стольких лет, проведенных вместе, не стоит превращать секс в гонку. Мы можем сделать все как следует, когда вернемся с работы. Все, что ты захочешь, – добавляю я, и от этой мысли у меня подкашиваются ноги.

Наступает долгая пауза, пока он обдумывает мою просьбу, прежде чем наконец отступить. И только моя нога, опирающаяся на стойку, удерживает меня от того, чтобы не опуститься на пол от облегчения. Под его пристальным взглядом я беру свою чашку с кофе и делаю глоток, чтобы успокоить нервы.

– Думаю, мы могли бы…

Он бьет меня кулаком в живот, и кофейная чашка выпадает из моих рук и разбивается на мелкие осколки. Я падаю на пол, порезав о них колени, и в груди словно вспыхивает огонь от нехватки кислорода. Я закрываю лицо рукой, но он быстро отводит ее в сторону.

Внезапно я слышу металлический лязг расстегивающейся пряжки, и меня охватывают стыд, гнев и ненависть.

– Вик, пожалуйста, – молю я дрожащим голосом.

Я чувствую соленый вкус на губах и осознаю, что даже не заметила, как заплакала.

Затем он достает член, и мускусный запах, бьющий мне в нос, вызывает рвотный позыв.

– Заткнись нахрен и отсоси мне.

Это не просьба. Он не дает мне даже шанса возразить. В следующий момент его член оказывается у меня во рту, головка касается языка. Я чувствую соленый вкус его смазки и понимаю, что у меня больше нет сил сопротивляться. Особенно сейчас, когда я сосредоточилась на дыхании и стараюсь не паниковать. Под его тяжестью и напором я издаю какие-то сдавленные звуки, а он все глубже и глубже проникает в мой рот. Но, кажется, это только сильнее его заводит. Он проникает невероятно глубоко, и из моих глаз начинает течь еще больше слез.

– Возьми его полностью, – говорит он, запрокидывая голову. Я крепко обхватываю его бедра, потому что сила его толчков почти вдавливает меня в шкафчики за спиной.

Я пытаюсь отстраниться от него, но он вцепляется в мои волосы и сжимает кулаки все крепче, не давая мне уйти. В глазах темнеет, когда он начинает двигаться сильнее и головка его члена упирается в мое горло, вызывая рвотный рефлекс. Я с трудом дышу, а он настолько возбужден моей борьбой, что может лишь шептать «да». На мгновение у меня возникает мысль укусить его за член, но я опасаюсь, что это только разозлит его еще больше. Он не обращает внимания на то, как я задыхаюсь, как изо рта у меня текут желчь и слюна. Мой нос, горло и легкие горят, моля о спасении, но я не могу его получить. В конце концов, все, что мне остается, – это терпеть и надеяться, что он скоро кончит.

Наконец, это мучение подходит к концу. Когда я чувствую, что его толчки становятся быстрее, а стоны громче, я пользуюсь тем, что он ослабляет хватку, и отстраняюсь, прежде чем он успевает кончить мне в рот. Его сперма с неприятным звуком брызгает на пол, и, конечно, это раздражает Вика. Этот неудачный финал испортил ему удовольствие, ведь он не смог полностью подчинить меня своей воле.

В то время как Вик пытается справиться с разочарованием, я поднимаюсь на ноги и отворачиваюсь, стараясь восстановить дыхание. Я делаю глубокие вдохи, чтобы меня не стошнило в раковину, а мое тело сотрясает такая сильная дрожь, что я едва держусь на ногах. Вик позади меня приводит себя в порядок, и каждый шорох его одежды вызывает во мне новую волну страха, тревоги и гнева. Я не могу понять, чего мне хочется больше: упасть на пол и расплакаться, убежать и спрятаться или выцарапать ему глаза. Я иду на компромисс с самой собой и ничего не предпринимаю, хотя в голове проносятся картины всех трех вариантов.

Натянув штаны и заправив рубашку, Вик кладет ладонь на мое бедро, не обращая внимания на дрожь, которая сотрясает мое тело, и целует в еще влажную щеку. На мгновение он замирает, любуясь выражением опустошения на моем лице, а затем с легкой улыбкой на губах уходит, напевая что-то себе под нос. Когда я снова поднимаю глаза, то осознаю, что опаздываю на работу.

Сильно опаздываю.

Я вскрикиваю и, поспешно направляясь к двери, поскальзываюсь на разлитом кофе и осколках кофейной чашки. С проклятиями я опускаюсь на четвереньки и начинаю собирать осколки кухонной тряпкой. По моим щекам текут слезы, они падают на пол и смешиваются с пролитым кофе. Выбросив осколки чашки в мусорное ведро вместе с тряпкой, я начинаю собираться на работу. Впервые после нашего откровенного разговора о жестоком обращении с Кингом со стороны его отца, я не хочу работать с ним. Мне невыносима мысль о том, что он может увидеть на моем лице следы подавленных эмоций от проявленного внимания Вика. Мне не хочется, чтобы он говорил: «Я же тебе говорил». Я часто замечаю, как он смотрит на меня, пытаясь понять, почему я не могу бросить мужа. Он даже не пытается скрыть свое замешательство. Каждый раз, когда Кинг заканчивает выполнять одно задание и подходит ко мне, чтобы получить следующее задание, я чувствую на себе его тяжелый взгляд. Этот взгляд должен давить на меня, словно груз, но производит обратный эффект. Он помогает забыть о том, какие ужасные страдания ждут меня дома. Между нами с Кингом нет никаких романтических взглядов или флирта, но это не важно. Главное, что он спасает меня от бездны отчаяния, которая, кажется, готова поглотить меня.

Хотя я и решила держаться от Кинга подальше, работа с ним стала для меня самым ярким событием за последние дни. Его присутствие заряжает меня энергией, словно молния или луч света в темноте. Это чувство настолько сильно, что мне кажется, будто если я подойду к нему слишком близко, то обожгусь. Дело в том, что он единственный человек в моей жизни, который когда-либо интересовался синяками на моих руках и лице. У меня нет семьи, с которой я могла бы общаться, Вик не разрешает мне заводить друзей, а коллеги на работе слишком заняты своими делами, чтобы заметить, что со мной происходит. Все это время я жила в полной изоляции. Возможно, именно этого и добивался Вик. После двух лет его тотального контроля над моей жизнью, забота другого человека, даже такого, как Кинг, стала для меня долгожданным лучом солнца среди холодной зимы. Я чувствую себя цветком, который тянется к нему за еще одной каплей света, расцветая с каждой каплей внимания, которое он мне уделяет. Конечно, это грустно, и я ненавижу себя за трепет в животе и за каждый слишком сильный стук сердца, который чувствую, когда краем глаза замечаю присутствие Кинга.