Кайла Мари
Сломленная Голубка
Важное предупреждение
Эта книга содержит мрачный контент, который некоторые могут счесть тревожащим или провоцирующим, такой как графическое изнасилование, насильственные действия сексуального характера и насилие. Похищение, кровь, убийства, физическое насилие, откровенные сексуальные ситуации, пытки и упоминания о жестоком обращении с детьми. Читателю настоятельно рекомендуется соблюдать осторожность.
Посвящение
Для тех, кто думал, что раз они сломлены или повреждены, то неспособны любить или быть любимыми.
Эпиграф
Facilis descensus averno
Спуск в ад легок
— Вергилий, "Энеида"
Список воспроизведения
LIKE A STONE” - AUDIOSLAVE
“WAY DOWN WE GO” - KALEO
“SHOMETYLE” - ALIEN FLAME
“SKIN AND BONES” - DAVID KUSHNER
“AFTER DARK” - MR KITTY
“NEVER BE THE SAME” - CAMILA CABELLO
“NOTHING’S GONNA HURT YOU BABY” - CIGARETTES AFTER SEX
I SEE RED” - EVERYBODY LOVES AN OUTLAW
“I DIDN’T KNOW’ - SOFIA CARSON
“FUBT” - HAIM
“BREATHE” - FLEURIE
“DIGITAL BATH” - DEFTONES
“CHANGE” - DEFTONES
“POWER OVER ME” - DERMOT KENNEDY
“WHAT HAVE I DONE” - DERMOT KENNEDY
“LITOST” - X AMBASSADORS
“UNSTEADY” - X AMBASSADORS
“I WON'T LET YOU GO” - JAMES MORRISON
Пролог
Лана
Прохладным осенним вечером я выхожу из своей квартиры на свою ежевечернюю пробежку. Честно говоря, я ненавижу бегать, но это лучше, чем посещать спортзал с мужчинами, от взглядов которых у меня мурашки бегут по коже. Внимание — последнее, чего я хочу. Поэтому я бегаю поздно вечером, чтобы избежать возможных взаимодействий.
Я полагаю, что в этот час большинство людей готовятся ко сну или, возможно, уже находятся в стране грез, готовясь рано встать на работу в девять утра или отвести своих детей в школу. У меня не было ни работы с девяти до пяти, ни детей. Что у меня действительно было, так это копия моего заявления об увольнении, которое я отдала своему чересчур расточительному боссу и черная кошка с проблемой поедания тканей.
Прошел месяц с тех пор, как я уволилась, и почувствовала, что с моих плеч свалился такой груз и появилось чувство свободы. Эта офисная работа медленно высасывала из меня жизнь, в то время как мой босс хотел, чтобы я высосала жизнь из него, если вы понимаете, что я имею в виду. Парень не понял намека, хотя этим — намеком было слово "нет", произнесенное полдюжины раз.
Прежде чем уволиться с работы, я скопила достаточно денег, чтобы немного прокормиться, пока не решу, чем хочу заниматься дальше. Мне нужен новый старт, и, хотя я ненавижу бегать, это помогает мне расслабиться и ясно мыслить. Я также нахожу ночное небо таким успокаивающим с его мерцающими звездами и луной, что я могу часами смотреть и потеряться в нем.
«Like a Stone Audioslave» звучит у меня в ушах, когда я прохожу мимо парка с баскетбольной площадкой, которая днем обычно заполнена людьми. Я продолжаю идти по улице, пока не прохожу мимо закусочной Бетти, и тут внезапно моя музыка обрывается. Я достаю телефон из поясной сумки и обнаруживаю, что у меня только что села батарейка. Что ж, это просто здорово. Музыка помогает сделать эти пробежки терпимыми. Я еще немного ускоряю темп, не слыша ничего, кроме своих тяжелых шагов по цементному тротуару и слабого стрекотания сверчков.
Я нахожусь в своем последнем квартале, который мне меньше всего нравится, потому что он такой уединенный и далеко от главной дороги. Заворачивая за угол, чуть не врезаюсь в крупного бородатого мужчину с надетым капюшоном толстовки и курящим сигарету. Дым поднимается в воздух, между нами, и борюсь с желанием смахнуть его. Я не выношу запаха сигарет.
— О черт, мне так жаль, — испуганно говорю я.
Я бы сказала, что он привлекательный мужчина, если бы не яд, торчащий у него изо рта.
— Не беспокойтесь, мисс, — отвечает мужчина с удивительно яркой улыбкой, поворачивается и начинает пятиться, все еще глядя на меня. Как будто это совсем не жутко.
Я киваю и поворачиваюсь, чтобы продолжить бег, когда на этот раз действительно натыкаюсь на что-то. На дерево. Нет. На человека. На другого мужчину. Боже, что со мной не так сегодня вечером? В свою защиту скажу, что я редко сталкиваюсь с кем-либо на своих пробежках, не говоря уже о двух людях спина к спине.
Я поднимаю взгляд, чтобы встретиться с его лицом, и обнаруживаю, что смотрю на мужчину, который возвышается надо мной, ростом чуть больше шести футов, в то время как мой рост всего пять футов два дюйма. Его пронзительные светло-голубые глаза ярко сияют даже в тускло освещенной ночи, напоминая яркое весеннее небо. Однако его лицо скрыто лыжной маской, а капюшон надвинут, оставляя видимыми только его завораживающие глаза. Чувство неловкости охватывает меня, побуждая инстинктивно отступить от него на шаг.
— Мне… мне очень жаль. Я вас не заметила, — с трудом выговариваю я, стараясь говорить ровным голосом.
Голубоглазый мужчина просто продолжает смотреть на меня. У меня кровь стынет в жилах. Я начинаю отступать еще на шаг, когда меня внезапно хватают сзади и зажимают рот тряпкой. Паника охватывает меня, когда я инстинктивно вдыхаю и пытаюсь вырваться. Я снова смотрю на мужчину передо мной, мои глаза молят о помощи, как будто он не был частью этого. Его взгляд опускается вниз, как будто ему стыдно. Потом у меня в глазах становится темно.
Глава 1
Каллум
Пятнадцать лет спустя я направляюсь в тюрьму, чтобы забрать своего старшего брата, который сегодня наконец выходит на свободу после отбытия более мягкого наказания, чем он заслуживал. По крайней мере, таково было мнение общественности. Их волновало, что у нашего отца был вспыльчивый характер и он физически, а также морально издевался над нами? Волновало ли их, что технически это была самооборона, а он был куском дерьма? Нет. У моего брата были неприятности с законом с тех пор, как мы были детьми. И в его двадцать три года общественность просто видела в нем жестокого преступника, который только что добавил к своему послужному списку убийство нашего отца, и они считали, что он заслуживает пожизненного заключения.
Мой брат далеко не святой. Он облажался и борется со своими внутренними демонами. Я считаю нашего отца ответственным за ту роль, которую он сыграл в создании того, в кого превратился мой брат. Но он мой старший брат, и я не могу отрицать связь, которую мы разделяем. То, что он сделал в тот день пятнадцать лет назад, спасло мне жизнь. Мне было восемнадцать лет, и моя жизнь была бы совершенно иной, если бы не Коул. Я обязан ему всем.
Я жду снаружи, прислонившись к своему грузовику, когда вижу Коула, выходящего из тюрьмы уже свободным человеком. Он видит меня и вскидывает руки вверх, крича:
— Брат!
Я с улыбкой отталкиваюсь от грузовика и иду к нему. Мы сталкиваемся в крепких объятиях.
— Рад тебя видеть, Коул.
— Ну, если бы ты заходил чаще...
— Не начинай с этого, — говорю я, обрывая его.
Несколько лет назад его перевели в эту тюрьму, и до нее было три часа езды в одну сторону. Из-за моей напряженной работы на стройке с большим количеством сверхурочных регулярно навещать его становилось все сложнее. Я знаю, что Коул понимал и не держал на меня зла. Ему просто нравилось дразнить меня.
— Ах, да, пусть прошлое останется в прошлом. Это новый день. Нужно начать все сначала. Давай убираться отсюда и поедем домой, — говорит он, похлопывая меня по плечу.
Мы сели в мой грузовик и отправились в трехчасовую поездку домой. Дом — это тот же дом, в котором мы выросли. Тот же дом, в котором был убит наш отец. Я мог бы продать его, но мне казалось неправильным продавать единственный дом, который Коул когда-либо знал, пока сидел взаперти. К тому же он передавался из поколения в поколение, и это довольно приятная обстановка.
