Надя Брекель
Токсичные желания
Братья Киллиан
Книга 1
Всем девушкам, которые боролись с дисморфией тела или никогда не чувствовали себя привлекательными в детстве и никогда не думали, что смогут заполучить парня....
Это для тебя.
Ты прекрасна, и твое желание жить долго и счастливо с парнем, которого ты любишь, может сбыться.
1
ЭБИГЕЙЛ
Там, где заканчиваются слова, начинается музыка.
— Генрих Гейне
Медсестра приходит проверить мой вес, кажется, уже в десятый раз за сегодняшний день.
— Ты съела всю свою еду?
Я смотрю на свою тарелку с едой, к которой почти не притронулась, а затем на медсестру с приподнятой бровью.
— Если вы, ребята, хотите, чтобы я набрала вес, не могли бы вы принести мне пиццу или что-нибудь стоящее? — Спрашиваю я.
— Твоя мама еще не навестила тебя? Ты можешь поесть что-нибудь другое. Мы не можем заказать это или принести тебе лично.
Я перевожу взгляд на белый цементный пол.
— Она сказала, что вернется через час. — Это было три часа назад.
— Ладно, пошли — говорит медсестра.
Я сбрасываю с себя тяжелые белые одеяла. Я здесь уже неделю, и я готова отправиться домой, но им пришлось стабилизировать мое сердце и привести в норму вес моего тела, прежде чем отпустить меня.
Медсестра заставляет меня встать на весы и измеряет мой вес.
Восемьдесят один фунт. (≈36.73 кг)
— Хорошо, теперь ты можешь воспользоваться ванной.
— Большое вам спасибо, Ваше Величество — говорю я высокомерно-саркастическим тоном. Мгновенно чувствую себя виноватой за грубость, но я устала от того, что со мной обращаются как с каким-то психически больным пациентом, за которым нужно наблюдать каждый час. Я даже не могу принимать горячий душ, потому что от него худеешь, что на мой взгляд бессмысленно, но таково предписание врачей. Медсестры и психологи заставляли меня участвовать в проекте вмешательства. Я ничем не отличаюсь от людей, которым прописали наркотики, и они стали зависимыми. Я не планировала идти таким путем; я просто хотела похудеть, поэтому отказалась от мясных продуктов, хлеба, белого риса, сахара и всего, что продается в упаковке или банке. Мой рацион состоял из творога и яблочного пюре на завтрак, винограда и салата на обед, а на ужин, как правило, хот-дог с брокколи или какой-нибудь белок с овощами, и попкорн был единственным перекусом, который я могла съесть перед сном. И я повторяла так снова.
Прошло полгода, прежде чем моя мама заметила, что я похожа на скелет, не то чтобы я пыталась стать им; я даже не замечала, что выгляжу такой худой. До тех пор, пока школьный друг не упомянул при мне об этом, а один из учителей не сказал об этом с беспокойством. Мои мама и папа ни словом не обмолвились о моем весе, по крайней мере, до сих пор, конечно. Я бы и не думала о похудении, если бы не мой отец.
Несколько месяцев назад, когда я разрезала банан и положила на него ложку мороженого, он спросил, стоит ли мне его есть. Тебе лучше начать следить за тем, что ты ешь на ночь, иначе у тебя появится еще больше комплексов по поводу своей внешности, чем у тебя уже есть. Его слова звенели у меня в ушах, как вибрирующий барабан. Я рассказала об этом маме, но она сказала, что я слишком остро реагирую.
Ее ответ не удивил меня, ведь я была невидимкой для своих родителей, так что похудение ничего не изменило бы. С таким же успехом меня можно было считать мертвой.
Я плюхнулась обратно на кровать, радуясь, что мне больше не вставляют капельницу в нос. Как только я приехала, им пришлось накормить меня «Ensure» — питательным белковым напитком. Я была так истощена, что меня пришлось кормить медленно, без остановки, в течение четырех дней, на протяжении двадцати четырех часов.
Пять дней назад, когда моя мама привезла меня сюда, она обманула меня. Не стану лгать — я сопротивлялась, когда она попыталась затащить меня в больницу. Я была так напугана, когда поняла, что происходит. На самом деле я была в ужасе, я не хотела так сильно худеть, но просто привыкла к рутине, и мне это нравилось. Мне нравился контроль, который я имею над своей жизнью, поскольку у меня его никогда не было. Я сказала врачам, что зашла слишком далеко и готова набрать вес, но, по правде говоря, я просто хотела выбраться отсюда, и готова сказать или сделать что угодно, если это вытащит меня из этой прославленной тюрьмы.
— Я принесла шоколадный маффин — говорит мама, открывая дверь как раз в тот момент, когда медсестра собирается уходить.
— О, мэм, ей нужно больше питательных веществ.
— Разве не за это я вам плачу, ребята? Я думала, вы даете ей тот протеиновый напиток. — Она машет рукой в воздухе и протягивает маффин — Это просто для набора веса. Я имею в виду, кто не любит шоколадные кексы? — с улыбкой говорит мама.
— Да, но она не ест еду, которую мы ей приносим — объясняет медсестра.
Мама переводит взгляд на меня.
— Правда, Эбигейл? Мы с твоим отцом платим целое состояние за то, чтобы ты была здесь. Ты должна есть все, что тебе дают. Очевидно, тебя не волнует вкус, потому что я знаю, что творог и яблочное пюре были не такими уж чертовски вкусными.
Ее тон холодный и резкий. Пронзающий мою кожу, как кинжалы. Я ничего не говорю. Я молча сижу и позволяю своему желудку пожирать свои внутренности — к этому чувству я давно привыкла.
— Она упомянула, что пицца показалась бы вкусной — бодрым тоном сказала медсестра.
— Да, как будто это полезнее. — усмехнувшись ответила мама.
— Мэм, — медсестра подходит ближе, — еда — это очень деликатный вопрос. Я бы посоветовала вам с большим пониманием относиться к ее привычкам в еде. Это серьезно, а не просто призыв к вниманию. Это расстройство.
Медсестра говорит шепотом, но я все равно ее слышу. Мама кивает в знак согласия, а затем смотрит на меня.
Вздохнув, она спрашивает:
— Какую пиццу ты хочешь, Эбигейл?
— Филадельфия чизстейк, — быстро отвечаю я. Если я собираюсь набрать вес, мне стоит съесть что-нибудь калорийное.
— Ну, а пока можешь съесть это на десерт. — Мама кладет маффин на мой стол. — Я сейчас позвоню в пиццерию, чтобы они приготовили ее. — Мама набирает номер, прикладывает телефон к уху и выходит за дверь.
— Я вернусь позже, чтобы проведать тебя, милая, — медсестра говорит с теплой улыбкой. К сожалению, я получаю больше сочувствия от незнакомки, чем от своей матери.
Я снова остаюсь наедине со своими мыслями и телевизором. Я беру телефон и надеваю наушники, чтобы послушать музыку, пролистывая социальные сети.
Примерно через десять минут прокрутки дверь снова открывается, и я в шоке от того, что мама вернулась так быстро, но когда я поднимаю глаза, это не моя мама, это мужчина-медбрат, он катит мальчика на больничной койке, который выглядит моим ровестником. И довольно знакомый. Чем дольше я смотрю на него, до меня доходит. Это длинноволосый парень, похожий на рок-звезду, с моего урока английского. На английском он часто прогуливал, поэтому я знала, что чтение — не его сильная сторона.
— Хорошо, Блейк. Это будет твоим домом на следующие несколько дней или пока твои родители не приедут и не заберут тебя.
Он издает смешок.
— Давай посмотрим, мама умерла, и к тому времени, как ты свяжешься с моим отцом, я уверен, мой брат уже узнает, что я здесь, и приедет за мной. К тому времени моя задница будет желать смерти.
— Пока твой брат не убьет тебя, по крайней мере, у тебя будет кто-то, кто составит тебе компанию. Блейк, познакомься с Эбигейл, Эбигейл, познакомься с Блейком.
Проходя мимо меня, санитар бормочет:
— Удачи. — Я не могу удержаться от смеха.
— Эй, это не ты та худенькая девчонка, которая ходит в мою школу?
