Шеридан М
Главное – ты
Mia Sheridan
MOST OF ALL YOU
(#2 in Where Love Meets Destiny series)
Copyright © 2017 by Mia Sheridan
This edition published by arrangement with Grand Central Publishing, a division of Hachette Book Group, Inc., USA.
All rights reserved
Cover design by Elizabeth Stokes
Cover © 2018 Hachette Book Group, Inc. Printed in the U.S.A.
© Теодоракис М., перевод на русский язык, 2025
© Издание на русском языке, оформление. Издательство «Эксмо», 2026
⁂
Уважаемый читатель!
Книга затрагивает тему насилия, а также содержит сцены и описания, которые могут негативно повлиять на вас – или же тронуть до глубины души. Если вы восприимчивы к темам сексуального насилия, одиночества и депрессии, пожалуйста, имейте это в виду.
Эта книга посвящена Даните, у которой есть свой ангел Габриэль.
И всем тем, от кого отказались.
Пролог
ЭЛЛИ
Мне не хотелось туда идти.
– Пожалуйста, мама, давай сходим завтра?
С минуту мама молчала, откидывая с лица светлые волосы и вытирая выступивший на лбу и верхней губе пот. Ее щеки снова были ярко-красными от жара, а зеленые глаза казались тусклыми и блестящими одновременно, как поверхность луж на парковке у нашего многоквартирного комплекса после дождя.
– Надо идти, Элли. Сегодня я чувствую себя не так плохо, но не знаю, что будет завтра.
Мама выглядела неважно. Я уже несколько недель не видела ее такой. Даже хуже, чем в тот день, когда она обнаружила приклеенную к нашей двери бумажку и заплакала, а потом слегла на три дня. Меня напугало, насколько больной она выглядела, и я не знала, что делать.
Я частенько стучала в дверь миссис Холлифилд и просила о помощи, когда она еще жила в нашем доме. Она приходила с куриным супом, а иногда и с упаковкой фруктового мороженого и разговаривала с мамой тихим успокаивающим голосом, пока я смотрела мультики. Мне всегда становилось чуточку лучше после ухода миссис Холлифилд, и маме, похоже, тоже. Но миссис Холлифилд больше не жила в нашем комплексе. У миссис Холлифилд случилось что-то под названием «тромб», и ее унесли на белых носилках.
После этого пришли какие-то молодые люди, которых я раньше никогда не видела, и вынесли все из ее квартиры. Я услышала, как они спорили о том, кто будет оплачивать ее похороны, и поняла, что она умерла. Мама плакала и твердила: «Что мне теперь делать? О господи боже, что же мне теперь делать?» Но я не плакала, хотя мне очень хотелось. Однажды, когда моя мама была у врача, миссис Холлифилд сказала мне, что, когда умираешь, улетаешь на небеса, как птица. Она сказала, что небеса – самое великолепное место, которое только может представить себе человек, с мощенными золотом улицами и цветами таких оттенков, которых нет здесь, на земле. Поэтому я старалась радоваться за миссис Холлифилд, хотя и понимала, что мне будет не хватать ее объятий и смеха, моего любимого красного фруктового мороженого и того, как она заставляла мою маму улыбаться.
– Поднимай ноги, Элли! Я не могу тебя тащить. – Я пошла быстрее, стараясь не отставать от мамы. Она двигалась быстро, и мне приходилось почти бежать, чтобы успевать за ней. – Мы уже рядом с домом твоего папы.
Я тяжело сглотнула, чувствуя, как кружится голова. Хотелось ли мне познакомиться с папой? Не знаю, но меня одолевало любопытство. Интересно, как он выглядит – такой же красивый, как актеры мыльных опер, которые смотрела мама? Похоже, они ей очень нравились, и я считала, что именно такого мужчину она выбрала бы мне в отцы. Я представляла его в костюме, с густыми волнистыми волосами и крупными ровными зубами, и надеялась, что он сочтет меня красивой, несмотря на мою рваную одежду. Надеялась понравиться ему, хотя он бросил нас еще до моего рождения.
Мы подошли к маленькому домику с облупившейся краской и покосившимися ставнями, и мама остановилась, сжав мою руку.
– Господи, пожалуйста, дай мне сил! У меня нет выбора, у меня нет выбора… – пробормотала она, прежде чем повернуться и опуститься передо мной на колени. – Вот мы и пришли, детка. – Ее глаза были полны слез, губы дрожали, и я была встревожена тем, какой больной она выглядела. Но она мило улыбнулась и посмотрела мне прямо в глаза. – Элли, милая, ты ведь знаешь, что я люблю тебя, правда?
– Да, мама.
Она кивнула.
– Детка, я сделала в этом мире не так уж много хорошего. Но кое-что я сделала идеально, и это – ты. Элли, ты такая хорошая, умная девочка. Не забывай об этом, ладно? Что бы ни случилось, не забывай об этом.
– Хорошо, мама, – прошептала я.
Сама не зная почему, я перепугалась еще больше. Мама встала и поправила мою кофту с оторванными пуговицами и распущенным подолом. Она нахмурилась, посмотрев на мои ботинки, ее взгляд еще на несколько секунд задержался на дырке в моем носке, потом она выпрямилась, взяла меня за руку и повела к двери маленького уродливого домишки.
Мама постучала, и я услышала мужской голос по ту сторону двери. Он казался сердитым и напугал меня. Я прижалась к маме. Она обняла меня, и мы стали ждать. Маме стало жарко, и теперь она дрожала всем телом. Она прижалась ко мне, и я испугалась, что мы обе можем упасть. Я знала, ей нужен врач, но она перестала ходить к врачу несколько месяцев назад, хотя, кажется, лучше ей не становилось. Разве врачи не должны были ее вылечить?
Через минуту дверь открылась, и перед нами возник высокий мужчина с сигаретой во рту. Мама вздохнула. Я украдкой покосилась на него, а он уставился на нас с мамой.
– Ну?
Мама провела рукой по моим волосам.
– Привет, Брэд.
Мужчина помолчал, затянулся сигаретой, потом его глаза расширились, и он, наконец, спросил:
– Синтия?
Я почувствовала, что мама расслабилась, и посмотрела на нее. На ее лице сияла широкая улыбка. Та самая, которую она использовала, когда пыталась убедить миссис Гадеро позволить нам внести арендную плату с опозданием. Я еще раз посмотрела на Брэда, моего папу. Он был высоким, как актеры мыльных опер, но это было единственным, что их объединяло. У него были длинные волосы, выглядевшие немного сальными, и кривые желтые зубы. Но у нас с ним одинаково голубые глаза и одного цвета волосы – как говорила мама, золотисто-каштановые.
– Ну, будь я проклят! Что ты здесь делаешь?
– Мы можем войти?
Мы вошли в дом, и я оглядела старую мебель – ничем не лучше той, что была у нас дома. Я услышала, как мама глубоко вздохнула.
– Мы можем где-нибудь поговорить?
Брэд прищурился и перевел взгляд с меня на маму, потом на меня и обратно, а затем сказал:
– Конечно, пойдем в спальню.
– Эл, посиди на диване, милая. Я сейчас вернусь, – сказала мама. Кажется, она слегка смутилась, но быстро взяла себя в руки. Красные пятна на ее щеках стали еще ярче.
Я села и уставилась в стоящий передо мной телевизор. Там показывали футбольный матч, но звук был приглушен, так что я могла слышать, как мама и папа разговаривают за дверью.
– Она твоя дочь, Брэд.
– Что, черт возьми, ты имеешь в виду, говоря, что она моя? Ты сказала мне, что сделала аборт!
– Ну, я… не сделала. Не смогла. Я знала, что она тебе не нужна, но я не смогла избавиться от своего ребенка.
Я услышала, как мой папа выругался, и у меня в горле образовался здоровенный комок. Мой папа не хотел меня видеть. Вообще. До этого момента он даже не знал, что моя мама меня оставила. Он даже не знал, что я жива. Мама ничего мне не говорила, но в глубине души я продолжала надеяться, что у моего папы была веская причина уйти. Я все надеялась, что, увидев, он заключит меня в объятия и скажет, что все будет хорошо и он гордится тем, что у него есть такая дочь, как я. Как постоянно говорит мне мама. А потом он найдет врача, который сможет ее вылечить.
