Ангел для кактуса (СИ) - Евсеева Мария

Я пересекаю выставочный зал и сворачиваю вправо. Мне следует как можно скорее найти сенполии, из всего многообразия сортов выбрать самые привлекательные, доставить их в магазин и распрощаться с этим супчиком. Жаль, что не навсегда. Заявка на эхеверии и пахифитумы оформлена, но партия будет готова к выдаче только через несколько дней, поэтому неизбежна вторая совместная поездка. Я пытаюсь не думать об этом и зачем-то оборачиваюсь.

Алексей отстал. Он стоит под самой большой геликонией, какую только я когда-либо видела воочию, и водит пальцем по ее стволу, не рискуя дотронуться до глянцевых конусовидных листьев, ярко-оранжевых, похожих на клювы попугаев, внутри которых скрываются невзрачные соцветия. Его взгляд направлен вверх, голова слегка запрокинута, а потому несколько светло-русых прядей завернулись и неряшливо легли в обратную сторону — со лба на затылок. Сейчас он не улыбается, его губы плотно сомкнуты, но стоит мне на секунду залипнуть на них, как я попадаю под насмешливый прицел.

— Давай заберем его с собой? — предлагает он и направляется ко мне.

Я еще раз осматриваю разросшуюся геликонию, отдельные ветви которой достают до потолочной балки, и говорю первое, что приходит в голову:

— Твоя Черная Убийца умеет трансформироваться в фургон?

— Черная убийца? — хохотнув, переспрашивает он.

— Именно! — произношу это как можно резче, хотя на самом деле мне хочется улыбнуться. Но я не могу, я настроилась держать оборону.

— То есть ты меня простила?

— Что? — я настораживаюсь. — Я этого не говорила.

— Но ты только что сделала виноватым другого, и я подумал…

Поколотить бы его прямо здесь, у всех на виду. Чтобы не думал! Чтобы не смотрел на меня так! Так, как он это делает постоянно.

Я закатываю глаза и устремляюсь вперед, бросая уже на ходу:

— Ты не умеешь думать! Лучше избавь себя от неоправданной растраты ресурсов своего организма.

За своей спиной я слышу хохот. Он смеется так заразительно, что мне стоит усилий, чтобы не рассмеяться самой, и я позволяю себе на секундочку улыбнуться.

— Мне приятно, что ты заботишься о моем организме, — догоняет он меня.

— Я уже говорила тебе, что ты невыносим?

— Да. Кажется, ты повторяешься.

— Тебе не кажется. И я не устану повторять это снова и снова.

— Как долго?

— Всякий раз, когда мы будем пересекаться.

— У тебя на меня далеко идущие планы?

Р-р-р, вот изворотливый жук!

— Прости, но ты не входишь в мои планы. Совсем. Абсолютно.

В его улыбке читается подвох, как будто я опять сказала что-то противоречивое.

— Что-о? — я останавливаюсь.

— Да нет, ничего. Но ты вроде как предо мной извиняешься.

Я толкаю его в грудь и смеюсь, не в силах сдержаться:

— Вот гадость! Я не хотела.

— «Я не хотела» тоже засчитывается как извинение?

— Да ну тебя!

Я все еще смеюсь, и мне приходится взять себя в руки, ведь МастерРаскрытияТайногоСмысла может вновь расценить мои действия, как нечто совершенно далекое от реальности.

Я огибаю пальму Арека, с легкостью маневрирую среди стоек с растениями поменьше и ухожу влево, потому что вдалеке вижу деревянные ящики, маркированные черной каллиграфией. Их много, они занимают несколько ниш вдоль боковой стены, и все это — сенполии, очаровательные фиалочки. Сейчас я нахожусь уже не в выставочном зале, а на складских помещениях, но из-за особенности своего наполнения они выглядят не менее привлекательно.

От бесконечных цветущих рядов захватывает дух. Я осматриваюсь, и мне приходит в голову сделать несколько снимков для Инстаграма. Вероятно, получится уместить все в один кадр?

Пробую…

— Ты забыла включить фронтальную камеру.

Я вздрагиваю. Алексей стоит совсем рядом.

Ха! Он думает, я собиралась сделать селфи?

— Спасибо за напоминание, — хмыкаю я и убираю телефон в нагрудный карман комбинезона, куда обычно отправляю то, что в скором времени мне снова пригодится.

— Так что насчет того гиганта?

Я поднимаю голову, и на секунду наши взгляды встречаются.

— Какого гиганта? — не соображу я.

— Может быть, клешни брутального омара смогут произвести на Тамарочку положительное впечатление? Должен же быть рядом с ней хотя бы один настоящий мужчина.

— Оу! — я нервно хихикаю, ведь уже успела позабыть об обещанном кем-то эксклюзиве. — То есть ты признаешь, что из вас троих брутал только он?

— Если после моего признания ты сменишь гнев на милость, я готов сознаться, в чем угодно.

Я пока не понимаю, что за сакральный смысл прячется в его словах, но горю желанием выяснить.

— Зачем тебе это?

Он смеется:

— Пить кофе в напряженной обстановке как-то не комильфо.

— С чего ты взял, что я буду пить с тобой кофе?

— Нет? — он деланно улыбается, ведет бровью и кивком указывает на стойку администратора.

«Отгрузка со склада № 2 временно не производится. Технический перерыв до 11.00» — читаю надпись на табличке и тут же закрываю глаза.

Вот подстава!

Я не хочу пить с ним кофе. Я не хочу сидеть с ним рядом. Я не хочу знать, что он выберет: «американо» или «ванильный капучино». Будь он проклят, если выберет «ванильный капучино»! Но больше всего я не хочу, чтобы он развлекался, оценивая меня вдоль и поперек, начиная с макушки и заканчивая моими кофейными привычками.

Я отступаю назад. Он прислоняется к стойке спиной и заводит ногу за ногу. Его бровь все еще приподнята:

— Ну, так как?

Интонация кажется мне более дружественной, чем та, которая звучала в его словах чуть ранее. По крайней мере, она не сквозит всякими там подкольчиками. Но раз уж я заняла оборону — так просто не сдамся.

— Здесь нет автоматов с кофе.

Мне нравится его реакция — он улыбается совсем по-другому: один уголок рта приподнимается чуть выше, белоснежные ровные зубы слегка покусывают нижнюю губу.

— Автоматов? Ты пьешь эту гадость?

Его улыбка божественна.

Нет, нет, нет! Я не должна засматриваться!

Мой воинственный образ вновь обретает силу:

— Я пью эту гадость!

Он смеется:

— Окей. — Делает несколько шагов вперед, а потом оборачивается и кивком приглашает меня следовать за ним: — Мы найдем этот агрегат, где бы он от нас ни прятался!

Я не знаю, как реагировать на это, я не была готова к такой развязке. Что он делает? Почему он ведет себя так?

— Постой! — я догоняю его. — Ты станешь пить «эту гадость» со мной?

Он пожимает плечами:

— Почему бы и нет?

— Не знаю. Обычно люди твоего круга держатся подальше от вторсырья.

Алексей спокойно улыбается, а я впервые смотрю на него с неподдельным интересом и стараюсь не отставать, ведь, по всей видимости, он настроен решительно. Кстати, в эту самую секунду я осознаю, что «Алексей» звучит как-то… э-э-э… слишком пафосно. Даже мысленно не могу его так называть!

— Можно вопрос? — я бесцеремонно нарушаю молчание.

Он распахивает входную дверь и, придерживая ее, пропускает меня вперед:

— У нас есть полчаса на горячие напитки и обсуждение любой темы, которая тебя интересует.

Я смотрю на экран телефона и уточняю:

— Сорок минут.

— Ты боишься не уложиться?

Из меня вырывается короткий смешок:

— Нет. Этого я не боюсь. Я не особенно болтлива.

— Вот как? — он снова улыбается своей божественной улыбкой, и Черная Убийца отзывается звуком снятия сигнализации.

Мы что, отправимся на поиски кофе-автомата не пешком, а на колесах?

Я толкаю его плечом:

— Эй! Ты решил меня обмануть? Мы станем разыскивать какой-то особенный автомат, который вместо того, чтобы плеваться дрянью в бумажный стаканчик, бесшумно работает в одной из дорогих кофеен на Проспекте и предлагает топпинг на выбор?

Подавшись вперед, он смеется:

— Что? — По-моему, это самый популярный вопрос в наших диалогах в духе «моя-твоя-не-понимает». — Я не собирался тебя обманывать.

— Бла-бла-бла.

— Но такой расклад мне нравится даже больше.