Другой брат (ЛП) - Пейдж Тирни

Мы сидим вокруг кухонного стола Джеммы, каждая обхватив руками кружку с кофе. Тишина глухо нависает над нами, но внутри меня буря.

— Ты ему ответила? — спрашивает Джемма, внимательно наблюдая за мной.

Я ставлю кружку на стол, опираясь локтями на холодную поверхность, и провожу рукой по спутанным волосам.

— Да, — тихо говорю я.—– Я написала, что нахожусь у Джеммы и что нам нужно поговорить.

В этот момент телефон снова вибрирует. На экране высвечивается новое сообщение от Лукаса:

«Всё в порядке?»

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, не зная, что ответить. Девочки тянутся ближе, чтобы увидеть сообщение. Я переворачиваю телефон, чтобы они могли прочесть его.

— Ты скажешь ему, что знаешь? — осторожно спрашивает Анна.

Я глубоко вдыхаю, собирая мысли, но ощущаю, как голос внутри меня сжимается от ужаса.

— Думаю, я должна… По крайней мере, у него будет время осознать всё до моего возвращения. Но я не знаю, что именно сказать, — плечи опускаются под тяжестью ситуации.

Джемма пододвигает стул ближе ко мне, его ножки скрипят по полу.

— Отправь ему скриншоты и записи. Пусть увидит всё сам, — предлагает она.

Моё сердце сжимается. Воспоминания о тех сообщениях вызывают тошноту, но, может быть, она права.

Анна энергично кивает, глаза сверкают решимостью.

— Да! Пусть всё узнает! Он не сможет отвертеться.

Я глотаю воздух, пытаясь унять дрожь, пока мои руки цепляются за телефон. Глубоко вдохнув, я открываю галерею и отправляю ему всё: скриншоты, записи, фотографии. Сообщение отправлено. Это было мучительно, но уже поздно что-либо изменить.

Телефон вибрирует, его имя появляется на экране – он звонит. Я не отвечаю. Вместо этого переворачиваю телефон экраном вниз и крепче обхватываю кружку, чувствуя тепло, которое пытается вернуть меня в реальность.

Джемма осторожно касается моей руки, её взгляд полон поддержки.

— Мы здесь. С тобой, несмотря ни на что, — мягко говорит она.

Я улыбаюсь сквозь слёзы, хотя внутри всё кричит от боли.

Анна кладёт руку мне на спину, её пальцы рисуют успокаивающие круги.

Эти женщины – моя опора. Моя надежда.

Это сделано. Теперь он знает.

Я зажмуриваю глаза, пытаясь прогнать образы, которые всплывают в голове: наши моменты вместе, его руки, обнимающие меня. От этих воспоминаний поднимается волна тошноты.

Были ли эти мгновения настоящими? Или я была просто одной из многих?

После долгого молчания я поднимаюсь, собирая свои вещи. Моё тело кажется чужим, но ноги сами ведут меня к выходу.

Настало время.

Время всё закончить.

Время расстаться с моим женихом.

Глава 9

Эйприл

Я переступаю порог и вижу Лукаса, сидящего на диване с руками, крепко сцепленными в его растрепанных волосах. Тихий щелчок двери нарушает тишину в комнате, заставляя его вздрогнуть. Его взгляд резко поднимается, встречаясь с моим. Я роняю сумку и сбрасываю обувь.

— Привет, — выдыхает он, с трудом подбирая слова.

— Привет, — шепчу я.

Замирая у двери, я внимательно наблюдаю за ним.

— Я только что поставил чайник. Хочешь чаю? — предлагает он.

— Нет, спасибо.

Он коротко кивает. Тишина растягивается между нами, пока он не потирает шею, выдыхая с явным отчаянием.

— Ты так и будешь там стоять? — раздраженно спрашивает он, вырывая меня из ступора.

Его слова заставляют меня сдвинуться с места. Я медленно подхожу к дивану и сажусь как можно дальше от него. Его волосы растрепаны, он теребит ткань своих тренировочных брюк, а глаза покраснели. Легкая щетина покрывает его лицо — он совсем не похож на чисто выбритого и собранного Лукаса, которого я привыкла видеть.

Я опускаю взгляд на свои руки, покоящиеся на коленях, и начинаю нервно ковырять ногти.

— Скажи что-нибудь, милая, — умоляет он.

— Я не знаю, что ты хочешь услышать.

Он кивает, тяжело выдыхая, прежде чем продолжить:

— Я не совсем понимаю, как всё зашло так далеко. Но, наверное, мне нужно кое-что прояснить.

Я поднимаю брови, ожидая, что он скажет дальше.

Он перемещается на краю дивана, опираясь локтями на колени, и пристально смотрит в пол.

— Я знаю, что был отстранён в последнее время, и мне очень жаль. Дело не в тебе — это я. Я боролся с некоторыми личными проблемами, и я справлялся с этим ужасно. Я чувствовал, что снова скатываюсь в депрессию, и просто закрылся в себе. Я знаю, это задело тебя.

Я молчу, не зная, как ответить.

Он продолжает, его голос дрожит от эмоций,

— Я думал, что смогу справиться сам, но я ошибался. Мне стоило опереться на тебя, впустить тебя в это. Но я не смог. И теперь я вижу, как сильно это тебя ранило.

Я сдерживаю гнев, который начинает закипать внутри, пытаясь сохранить спокойствие.

— Это не только про то, что ты был отстранён, Лукас. Твои «личные проблемы», о которых я слышу впервые, не имеют отношения к твоему Инстаграму и этим женщинам. Это отдельный вопрос. Ты говорил, что у тебя проблемы на работе, ты лгал мне. То, что ты сделал — это измена.

— Это не то, что ты думаешь.

— Это именно то, что я думаю. Я видела это, Лукас. Я читала сообщения, слушала голосовые. Я… — мой голос дрожит, пока я борюсь со слезами. — Я видела фотографии.

Мой голос ломается, и я едва могу выговорить.

— Это был твой способ справляться с личными проблемами?

Его глаза затуманиваются, он отчаянно ищет ответы на моём лице, но я продолжаю:

— Я доверяла тебе. Я никогда не лгала. Я делилась с тобой всем. — Слёзы бегут по моим щекам, а грудь тяжело вздымается, пока я начинаю всхлипывать.

— Малыш… — Он тянется ко мне, но я отстраняюсь, качая головой.

— Не надо. Пожалуйста, не трогай меня.

— Я писал этим женщинам, когда был на дне, — настаивает он, и его голос начинает дрожать. — Мне так жаль.

Когда он снова тянется ко мне, я сдаюсь. У меня больше нет сил сопротивляться. Он бережно берет мою голову в свои ладони и прижимает свой лоб к моему. Наши дыхания смешиваются, а слёзы текут по щекам.

— Прости, — повторяет он, словно мантру. — Прости меня, милая. Прости.

— Я знаю, что тебе жаль, — выдыхаю я, зажмурившись.

— Я был эгоистом, — признаёт он едва слышно. — Я принимал тебя как должное, и ненавижу себя за это. Ты заслуживаешь лучшего. Лучше, чем я.

Из моего горла вырывается всхлип, и я отворачиваюсь, пока он продолжает:

— Я хочу, чтобы ты знала: ни одна из этих женщин не значила для меня ничего. Даже как друзья.

— Месяцы, Лукас. Это продолжалось месяцами. Ты говорил этой Кейтлин, что любишь её — любишь. И не один раз, ты говорил это снова и снова. Ты называл её «малышкой». — Я кладу руку на сердце, пытаясь удержать его разбитые осколки. — Так ты называешь меня.

Мы остаёмся в оглушающей тишине. Я жду его ответа, но он не приходит.

Наконец, я поднимаю на него взгляд и вижу боль и вину, отражающиеся в его глазах.

— Эйприл, — шепчет он, и его глаза блестят от несдержанных слёз, — я не знаю, куда мы пойдём дальше.

Я чувствую глубокую, невыносимую боль в груди, сердечную рану, которая грозит поглотить меня целиком. Каждой клеткой своего существа я хочу наброситься на него, требовать объяснений, заставить его рассказать, что пошло не так, где мы допустили ошибку. Я хочу закричать, умолять его объяснить, почему он обратился к этим женщинам, незнакомкам из интернета, за утешением, вместо того чтобы довериться мне или обратиться за профессиональной помощью. Что они ему дали, чего не смогла дать я? Какую пустоту они заполнили, в чём я не справилась? Но я знаю, где-то глубоко внутри, что даже если я закричу, даже если он всё объяснит, это не принесёт мне покоя. Это не исцелит боль, не сотрёт ложь.

Его поступки необратимо изменили наши отношения, разрушив ту самую доверие, которую я так берегла. Ни слова не смогут стереть эту боль. Я боюсь, что его предательство уже вписано в мою душу. И потому я сдерживаю свои крики, глотаю свои мольбы и смиряюсь с правдой: некоторые трещины слишком глубоки, чтобы их можно было залатать.