Развод. Будьте моим бывшим, доктор (СИ) - Варшевская Анна

— Я бы удивился, если бы их не было, — кивает Даниил. — Давай, порази меня.

— Во-первых, я останусь на скорой, — говорю, глядя ему прямо в глаза.

— Сдурела? — ровно спрашивает хирург. — И каким образом ты планируешь это совмещать?

— Насколько я понимаю, трудоустроиться к вам в госпиталь не так уж просто, — пожимаю плечами. — Военные, объект хоть и не режимный, но…

— Не настолько сложно, как ты думаешь, — Игнатьев качает головой.

— Всё равно, — упрямо поджимаю губы. — Я и так оказываюсь почти полностью от тебя зависима — это раз, и два — я не хочу подводить людей, которые, ни словом не возразив, помогли мне, когда эта помощь нужна была больше всего!

В глубине его взгляда что-то мелькает, но выражение лица не меняется.

— Допустим, — медленно говорит хирург. — Что ты предлагаешь?

— Я остаюсь в скорой на стандартной ставке — у меня мои законные восемь суток в месяц. К тебе я устраиваюсь на полставки хирургом-ординатором. И попрошу тебя… об одолжении, — выдавливаю из себя, потому что просить его мне ни о чём не хочется. — По возможности вызывать меня на случаи, которые подходят в рамках темы моей диссертации.

— Хорошо, это мы обговорим, — Даниил хмурится, запускает руку в волосы. — Агния, ты понимаешь, что свихнёшься самое большее через полгода при таком режиме?

— Не свихнусь, — снова откидываюсь назад, слегка ёрзаю, устраиваясь удобнее. — Не свихнулась же за последние несколько лет работы практически без выходных и праздников.

Хирург кидает на меня скептический взгляд, но не возражает.

— Ладно, что ещё?

— Ещё? — задумываюсь. — Ещё мы с тобой обговариваем правила совместного проживания. Меньше всего я хочу по утрам сталкиваться, например, с твоими бабами или спотыкаться о раскиданные тобой трусы и носки.

— Трусы и носки я не разбрасываю, — хмыкает хирург, — а что касается баб… Полагаешь, мне больше бабу привести некуда, кроме как в квартиру, где ты будешь сидеть? Да у меня же при виде только одной твоей неодобрительной мордашки либидо скончается в муках.

— Со своим либидо сам договаривайся, — отмахиваюсь от него. — Но учти, Игнатьев, одно поползновение в мою сторону — и проблемы с ним у тебя будут механического характера!

— Уже боюсь, — продолжает веселиться Даниил. — Знаешь, что я заметил?

— Не знаю и знать не хочу, — бурчу недовольно, но он не обращает на мои слова ни малейшего внимания.

— Ты как-то чересчур зациклена на мысли, что я сплю и вижу, как бы с тобой переспать. О, отличный каламбур получился! — хирург вдруг стремительно меняет позу, слегка наваливаясь на меня, и я испуганно упираюсь руками ему в грудь. — Так вот, ягнёночек, — его голос меняется, начиная звучать глубже и с какой-то волнующей хрипотцой, — три обвинения с твоей стороны в том, что я хочу затащить тебя в постель — и я тебя туда затащу, понятно? Нельзя же разочаровывать даму!

— С чего ты взял, что в постели ты меня не разочаруешь? — что-то у меня голос тоже слегка хрипнет.

— О-о-о, ягнёночек, можешь мне поверить — не разочарую, — он спускается ниже, не прикасаясь ко мне, но я чувствую дыхание на обнажённой шее и невольно покрываюсь мурашками. — Но если хочешь, это станет условием спора — с меня обязательный оргазм.

— Да какого…

— Хорошо, два оргазма, — его рука поддерживает меня под спину, не давая отстраняться. — Поверь мне, ягнёночек, это не составит для меня ни малейшего труда…

Я начинаю задыхаться, потому что его губы всё-таки добираются до нежной чувствительной кожи за ухом, и от лёгкого касания меня встряхивает, словно от удара током.

— Ты только за сегодняшний вечер обвинила меня дважды, — раздаётся негромкое. — Так уж и быть, засчитаю это за один раз.

Не успеваю ни возмутиться, ни сделать что-то — уж не знаю, что именно — как мужчина выпрямляется сам и возвращает в вертикальное положение меня.

— Так что, ягнёночек, держи свой язычок за зубами, а не то он очень быстро окажется у меня во рту! — резюмирует этот гад.

У него даже дыхание не сбилось! А вот у меня щёки горят, да и вообще всё лицо полыхает! Сволочь!

— Чтоб ты сдох, Игнатьев! — злая на весь белый свет, соскакиваю с дивана, но меня тут же снова возвращают обратно. — Пусти сейчас же!

— Мы ещё не обсудили правила совместного проживания, — хмыкает хирург.

— Отправляйся в преисподнюю со своими правилами! — выпаливаю и складываю руки на груди.

Понимаю, что веду себя глупо и по-детски, но ничего не могу поделать. Только у него получается настолько выводить меня из себя.

— Туда я ещё успею, милая, — он качает головой. — Ладно. Давай так. Я сейчас отвожу тебя… где ты там живёшь?

— У подруги, — выдавливаю, потому что он ждёт ответа.

— Отлично, к подруге, — довольно кивает мужчина. — Ты выспишься, отдохнёшь, переваришь наш с тобой разговор, а завтра вечером я за тобой заеду. На месте всё и обсудим.

— Завтра у меня суточная смена, — цежу сквозь зубы.

— Хорошо, — покладисто соглашается Даниил. — Заберу тебя после суточной смены.

Очень хочется возразить ему что-нибудь, сказать очередную гадость, но я сжимаю губы поплотнее. Хватит, навыступалась уже. Так, молча, мы и доезжаем до Сашкиного дома. Хорошо, что вечером пробки уже рассосались. Интересно, где он-то живёт, а ещё — как я буду добираться от него на работу? Надеюсь, есть какой-то общественный транспорт. Права у меня есть, но автомобиля нет, да опыт вождения совсем небольшой — Игорь всегда так трясся над своей машиной, что не давал мне садиться за руль.

Я настолько вымоталась за сегодняшний день и так погружаюсь в собственные мысли, что гляжу прямо перед собой и не сразу замечаю, как Игнатьев тормозит возле нужного подъезда, глушит мотор, поворачивается в мою сторону.

— Агния, — зовёт негромко, и только тогда я вздрагиваю.

— Что?

— Мы приехали.

— Да? — рассеянно смотрю в окно и спохватываюсь. — Да, конечно.

Торопливо открываю дверь и выхожу из машины.

Хирург выходит тоже, но сцену прощания я устраивать не собираюсь, только торможу, чтобы найти в сумочке ключ-таблетку от подъезда.

— До встречи, ягнёночек, — раздаётся за моей спиной. — Я заберу тебя после смены. Будет лучше, если к тому времени ты соберёшь свои вещи.

Оборачиваюсь, чтобы что-нибудь съязвить, но натыкаюсь взглядом на мужчину и останавливаюсь. Как-то странно он выглядит. Стоит, руки в карманах, но явно сжаты в кулаки.

Помедлив, киваю, не говоря ни слова, и почти бегу к подъезду. Оказавшись на втором этаже, вижу через запылённое подъездное окно, как он садится в машину и уезжает — и только тогда выдыхаю.

На что я подписалась?!

Этот же вопрос задаёт мне и Сашка, которая слушает меня, раскрыв рот.

— Гань, да ты реально сдурела?! — подруга эмоционально всплёскивает руками и не может усидеть на месте. — Это ж… это ж…

— Это жопа, да, — соглашаюсь уныло, и Саша прыскает.

— Не, я не это имела в виду. Слушай, а может, он в тебя влюблён?! — она даже подскакивает с дивана в комнате, где мы решили попить вечером чай.

Я аж давлюсь напитком от такой перспективы.

— Не выдумывай, — качаю головой. — Влюблён, как же. Он ещё в меде так мне нервы трепал. Ты же помнишь, я тебе про спор рассказывала? Как он планировал затащить меня в постель. Если б я тогда случайно не услышала разговор с его дружками…

— Ну вот, всё же сходится! — Сашка плюхается обратно на диван рядом со мной. — Он все эти годы тебя любил, а теперь решил…

— Стоп, Саш! — качаю головой. — Если он что и решил, то максимум — со мной переспать. Так сказать, реабилитироваться за прошлый неудавшийся раз. Но такого удовольствия я ему не доставлю.

— Не уверена. Зачем-то ему всё это надо, — скептически смотрит на меня подруга. — Только ради призрачной перспективы секса и того, чтобы получить тебя в ассистентки? Нет, я, конечно, понимаю, что ты очень талантливый хирург, но тебе не кажется, что всё это слишком? Жить у него, он тебе поможет с защитой… Кстати, а вам за это ничего не будет? Насколько это вообще этично, чтобы научный руководитель вот так…