Мост висельников (ЛП) - Валенти Сюзанна

— Черт, — выругалась я, когда до меня донесся характерный звук звяканья стекла о стекло, и я поняла, что он сделал: покрыл землю передо мной осколками острого битого стекла, по которым мне придется ползти, если я хочу выбраться отсюда.

Я боролась с желанием отступить, сосредоточившись на мисс Мейбл, которая нуждалась во мне, и слишком долго была заперта в темноте.

Я осторожно протянула руку, которая не кровоточила — к счастью, правую, так что все мои раны пока оставались на одной стороне тела, — и провела тыльной стороной ладони по грязи, отбрасывая в сторону еще больше осколков, пока прокладывала что-то вроде дорожки между ними.

Я двинулась дальше, когда все было расчищено, установив изнурительно медленный темп, постоянно останавливаясь, чтобы смахнуть стекло, прежде чем снова двинуться вперед, и, несмотря на мои усилия, я все еще чувствовала острую боль от осколков, снова и снова впивающихся в мою кожу.

Мои колени и ступни пострадали сильнее всего, поэтому я с большей осторожностью работала руками, и я ничего не могла сделать, кроме как стиснуть зубы и бесконечно оскорблять Шона себе под нос, продолжая это делать.

Я чувствовала себя марионеткой, позволившей ему дергать меня за ниточки, и мысль о том, что я снова окажусь под его контролем, разожгла во мне огонь, который не хотел гаснуть.

Я была зла. Нет, более того — я была чертовски взбешена. Как он посмел решить, что я принадлежу ему, что я его чертова игрушка? Как он смеет приходить за мной снова и снова, а потом угрожать моей собаке и единственной женщине, которая когда-либо любила меня в детстве?

Что ж, он пожалеет, когда я доберусь до конца этого туннеля, и поймет, что я не домашнее животное, которое можно приручить и наказывать по своему желанию.

Я была диким зверем, охотящимся на своего врага. Я была адской кошкой, посланной уничтожить его. Я была гребаной Роуг Арлекин, и если бы он знал, что для него лучше, то ему стоило бы бежать.

В общем, у меня был просто адский день.

Сила бурлила в моей крови, и я, наконец, снова почувствовал себя королем мира. Да, вот где мое место — на вершине пищевой цепочки, пока я играл со своей добычей. Роуг предстояло умереть так красиво сегодня вечером, и у меня было место в первом ряду, где сердца мальчиков-Арлекинов разобьются, когда они попытаются броситься ей на помощь. Они могли найти эту землю — я не упускал этого из виду. Их нельзя было недооценивать, вот почему я принял меры предосторожности, оповестив местных копов о движении банды «Арлекинов». Из-за этого скорее всего группа представителей закона уже ждет этих парней, если они появятся на моем пороге.

Тем временем, я мог продолжать игру и заставлять их наблюдать, как все это разыгрывается перед их печальными глазами.

— Как вы держитесь, ребята? — Позвал я их, стоя за телефоном, который был установлен на подставке перед телевизионном экраном, на которым были открыты записи множества прямых трансляций со всей фермы. Я использовал свой iPad, чтобы максимально увеличить одну из них, на которой Роуг ползет по битому стеклу, которое я разбросал, вдоль грязных туннелей, которые я вырыл, и которые должны были привести ее прямо туда, куда я хотел.

Из телефона посыпались потоки ругательств, и я рассмеялся, повернувшись к мисс Мейбл, которая сидела в кресле — одном из немногих предметов мебели в этом фермерском доме, которые отличались некоторой изысканностью. В конце концов, она была старой девой, так что я с радостью уступил свое место, чтобы ее уставшие ноги могли отдохнуть. Таким уж я был джентльменом.

Я взял свою винтовку, медленно заряжая ее, наслаждаясь прикосновением каждой пули к своим пальцам, когда вставлял ее в ствол, готовясь к следующему раунду в этой игре.

— Я не хотел, чтобы ты стала свидетельницей всего этого, Мейбл, — нежно сказал я, вставляя еще одну пулю в свой пистолет. — Но иногда мир так устроен, не так ли? Мы не всегда оказываемся там, где хотели бы. Но ты прожила хорошую жизнь, я это вижу. Ты намного старше, чем был мой папа, когда я вышиб ему мозги, и, полагаю, гораздо больше заслуживаешь жить. Я когда-нибудь рассказывал тебе об этом человеке? О том, кто избивал меня и моего брата до крови? Он был жестоким человеком, мисс Мейбл. По-настоящему жестоким человеком. С тех пор в этом мире нет мужчины, который заставлял бы меня чувствовать себя таким ничтожеством, как он. Но я узнал от него кое-что действительно ценное, понимаешь? Хочешь знать, что это было?

— Иди к черту, — прорычала она, и я откинул голову назад, рассмеявшись.

— У тебя определенно острый язычок, — сказал я, резко взводя курок винтовки и заставляя ее вздрогнуть от этого звука. — Но я вижу, что ты заинтригована, это светится в твоих глазах. Ну, особенность моего папы заключалась в том, что он знал, как вселять в людей страх. Это был настоящий, чертов дар. Он мог войти в комнату, и все в ней почувствовали бы его присутствие.

Я сделал паузу для пущего эффекта, сила, которой он тогда обладал, захлестнула меня сейчас, когда Мейбл съежилась передо мной. — Я до сих пор помню, как стучали его ботинки на крыльце, когда он возвращался домой, и характерный звон ключей в замке. О боже, — я сделал паузу, схватившись за грудь, пока мое сердце бешено колотилось. — Да, он знал, как пугать. И я был в ужасе, я был бедным маленьким мальчиком, который прятался под кроватью от своего старого подлого папочки. Но он не позволял мне прятаться долго, мисс Мейбл, нет, не позволял. Он вытаскивал меня и моего брата из нашей комнаты и брал нас на приятную долгую прогулку по лесу. Он брал нас с собой на охоту, но его добыча никогда не была чистой. Нет, он заставлял ее извиваться, а потом заставлял нас с Ноланом убивать ее очень медленно. Сначала мне это не нравилось, но через некоторое время я вошел во вкус. Забавно, как это происходит, не правда ли? Люди могут адаптироваться ко всему…

Я на мгновение задумался над этими воспоминаниями, потирая щетину на подбородке и размышляя об учении моего отца. — Я ненавидел его, не пойми меня неправильно. Он сделал мою жизнь невыносимой, он заставил меня почувствовать боль, какую не удавалось испытать ни одному человеку в этом мире. Но в тот день, когда я взял его пистолет и разнес ему мозги ко всем чертям, что-то изменилось во мне. Я украл его силу, вобрал ее в себя и стал этим. — Я ударил себя кулаком в грудь. — Этим всемогущим существом, которое ни мужчина, ни женщина, ни одно существо на этой земле не может победить. И моя дорогая мама была благодарна мне за это, она видела мою силу, она поддерживала ее, как это делает хорошая женщина, и возвела меня на пьедестал, который я заслужил. Но я узнал кое-что о людях, Мейбл, кое-что, о чем ты тоже знаешь, потому что я вижу этот бунт в твоих глазах. Не все из них подчиняются, не все они сидят в моей тени, где им самое место. Некоторые из них кусают руку, которая кормит, и я по-настоящему почувствовал вкус к тому, чтобы ломать дух таких людей, утверждая свое господство, доказывая свою силу снова и снова. У меня длинный, длинный список завоеваний, но Роуг Истон… — Я покачал головой, и рычание обжигало мне горло. — Черт, эта женщина упертая. Какое-то время она была именно там, где я хотел, стояла передо мной на коленях, раскрывала эти сладкие губы и брала мой член между ними, когда мне заблагорассудится, всегда умоляя меня о большем. Но потом она пошла и сделала то, чего никто другой никогда не делал, Мейбл. Она не только восстала из гребаной могилы, в которую я ее загнал, она вернулась с большим духом, чем когда-либо прежде. И ох-ох. — Я немного дико рассмеялся, подходя ближе к Мейбл и вскидывая винтовку на плечо. — Она стала чертовски хорошим способом вызвать во мне зависимость. — Я достал из кармана пачку сигарет, сунул одну в рот и с улыбкой прикурил от зажигалки Чейза Коэна. — Она — мой никотин, Мейбл. Толчок, который мне так нужен, и я слишком долго обходился без нее. И она права, я признаю, я стал одержим ею так, как никогда в жизни не был одержим ни одной женщиной. Это все тот проклятый огонь, который продолжает гореть в ней. Я должен погасить его, мисс Мейбл, разве ты не понимаешь? Это будет моим самым ценным достижением.