Не сдавайся (СИ) - Эшли Кристен

Абсолютно мерзко.

Но даже после того, как он увидел эту гадость, когда Итан снова посмотрел на телевизор, с его губ не сходила улыбка.

Глава 21

Превзошел ее

Шер

Поздний вечер четверга

Скрестив ноги, я сидела на кровати Мерри в майке и пижамных штанах, лицом к нему.

Он и сам расположился на кровати, прислонившись к изголовью, вытянув ноги вперед. Его грудь была обнажена, а простыня прикрывала бедра.

И он только что поделился событиями своего дня.

Впервые в жизни я растерялась и не могла подобрать слов.

Но, будучи собой, мне потребовалось не так уж много времени, чтобы собраться.

— Эта сучка из BMW… у нее коротко стриженные темные волосы и солнцезащитные очки? — спросила я.

— Да, — ответил он.

Я знала ее. Она сигналила мне тоже. И не раз.

— Я видела, как она надевает эти очки во время грозы, — поделилась я.

Мерри ничего не сказал, просто продолжал смотреть на меня с изогнутыми губами, словно считал меня милой или что-то в этом роде.

— Ты вышел из машины, продемонстрировал значок и сделал ей выговор? — спросила я.

— Точно, — ответил Мерри.

Мне так… совершенно… абсолютно… нравился этот мужчина.

— Если ты сделаешь что-то подобное в моем присутствии, то месяц минета в твоем распоряжении, — объявила я. — В любое время. В любом месте. Поклянись. Только скажи, и я отсосу тебе лучше, чем когда-либо раньше, малыш.

Его рука, лежавшая на моем колене, скользнула вниз по боковой поверхности бедра, он сместился на кровати и слегка перевернулся на бок. Поймал меня за бедро и потянул.

Я упала вперед, хотя могла бы выпрямиться. Я знала, чего он хочет, поэтому не стала этого делать. Просто раздвинула ноги и растянулась на нем.

В итоге одна его рука оказалась на моей попке, другая скользнула по спине, а обе мои ладони оказались зажаты между нами на его груди.

— Ты уже дала мне это, Шери, — пробормотал он.

Я подарила ему лучший минет в жизни?

Потрясающе.

— Тогда я сделаю все возможное, чтобы тебе стало еще приятней, — поклялась я.

Мерри улыбнулся, запустил руку в мои волосы и притянул меня к себе для короткого, крепкого поцелуя.

Он ослабил давление, и я подняла голову.

— Ты никак не отреагировала на это дерьмо с Райкером, — тихо заметил он.

Да.

Меня все происходящее слегка раздражало.

Я также считала, что Райкер, будучи самым откровенным парнем из всех, кого я знала, был полон дерьма.

Да, конечно, Лисса была милой и хотела лучшего для тех, о ком заботилась.

Но Райкер совершал все эти безумные поступки не для того, чтобы сделать Лиссу счастливой.

Он сделал это, потому что ему нравились мы с Мерри.

И потому что под всеми этими мускулами и безумием он был романтиком.

А это означало, что у меня на долгие годы появился повод для того, чтобы выставлять его на посмешище.

Что меня ничуть не раздражало.

— Ради своего спокойствия я решила сразу перейти от легкого раздражения к веселью, — ответила я.

— Наверное, правильное решение, — пробормотал Мерри. Он убрал руку с моей задницы, и обхватил меня за талию, сказав: — Все это дерьмо улажено, завтра ты сможешь отправиться домой.

Какой бы ужасной я ни считала квартиру Мерри, эти слова разочаровали меня. Но делиться этим я не стала, а просто ответила:

— Да.

— Вот почему я не приготовил кровать для Итана. После сегодняшнего вечера он вернется в свою, — сказал мне Мерри.

Я кивнула.

— Хотя я подумываю о том, чтобы вычистить эту комнату от хлама и поставить там кровать, — сказал Мерри. — На всякий случай.

Опять вечеринки с ночевкой.

И мой ребенок приглашен.

От этого я была в восторге.

Я спрятала свою реакцию и просто улыбнулась, хотя мне казалось, что моя улыбка была просто огромной, потому что она буквально причиняла боль моему лицу.

Мерри опустил на меня взгляд, его губы скривились, в глазах заискрилось, а руки сжали меня.

Будучи практически идеальным мужчиной, он не стал тратить время на выяснения и просто сменил тему, смотря мне в глаза.

— Во время сегодняшнего разговора с отцом он упомянул, что хочет пригласить нас всех на ужин.

Я знала Дэйва Меррика. Мне нравился Дэйв Меррик.

Еще больше мне нравилось, что он хотел, чтобы я и мой ребенок пришли с его сыном на ужин.

Это нравилось мне намного больше.

— Хорошо, — прошептала я, прочистила горло и предложила: — Может, он захочет прийти на вечеринку Итана?

— Никаких может.

О да, мне это нравилось. Возможный дедушка для Итана.

Мне все очень нравилось.

— Когда мы поедем к папе, возьмем Роки и Таннера, пригласим твою маму и превратим ужин в семейный праздник. Как думаешь, Грейс согласится? — спросил Мерри.

Моя мама будет всеми руками и ногами за, и если ей удастся совершить чудо и войти в дом Дейва Меррика, она буквально вплывет туда по воздуху от восторга.

— Думаю, смогу ее уговорить, — пробормотала я.

Мерри улыбнулся.

Мне не хотелось отнимать эту улыбку, но я должна была спросить.

— Ты не против неожиданного визита отца Мии?

Его пальцы на моей талии начали поглаживать кожу.

— Не совсем. Но он не такой твердолобый, как она. Думаю, он понял мое послание. Сможет ли донести его до нее, не знаю.

Я надеялась, что сможет. Если не считать неопределенности касательно Пегги и Трента — припрятали ли они что-то в рукаве или действительно поумнели и дали Итану свободу, Миа была единственной неизвестной, с которой мы имели дело.

— Думаешь, все это дерьмо, кружащееся вокруг нас, уляжется, и мы узнаем, каково это — быть вместе, когда все в порядке? — спросила я.

— Не знаю. У меня никогда не было все нормально. Но думаю, что нормальность — это, наверное, чертовски скучно, — ответил он.

Это был хороший ответ, потому что я не была уверена, что во мне есть что-то нормальное. И я сама никогда не испытывал этого. Но я тоже считала, что нормальность — это, скорее всего, умопомрачительная скука.

Я провела большим пальцем по его горлу и тихо сказала:

— Хорошо, что ты поговорил с отцом.

— Да, — тихо ответил Мерри, взгляд его голубых глаз был теплым. Но я увидела изменения. На самом деле, я увидела их сразу же, как только он вернулся домой той ночью.

Чего-то не хватало, но на смену пришло что-то другое. И ушедшее было плохим, в отличие от нового.

Теперь я знала, что значит то изменение, которое я заметила в глубине его глаз.

Облегчение и, возможно, даже некоторое удовлетворение.

Как и все остальное, Мерри хорошо это скрывал.

— Может быть, и для твоего отца хорошо, что он поговорил с тобой на эту тему, — предположила я.

Его пальцы на моем бедре перестали двигаться и крепко сжались.

— Не уверен, что он когда-нибудь избавится от чувства вины, кареглазка. — Он продолжал удерживать мое бедро и мой взгляд. — Но теперь я понимаю, почему он этого не делает.

Мой большой палец замер на его горле.

Он говорил…?

— Мерри, — прошептала я.

— Он любил ее. И потерял. Он скучал по ней. Он пошел на риск, который положил конец ее жизни. Но он не убивал ее, и думаю, где-то в глубине, он понимает, что это не его вина. Но он не смог бы держаться за нее так крепко, как держится до сих пор, если бы отпустил вину. И теперь я понимаю. Я понимаю ту любовь, которую он испытывает к ней. Понимаю, что ему нужно держаться. Я понял это сейчас.

Он понял это сейчас, обнимая меня и глядя на меня.

Святые угодники.

— Но да, — продолжал он. — Даже, несмотря на это, ты права. Этот разговор принес пользу и ему.

Я не стала допытываться до другого — того, что заставляло мое сердце учащенно биться, и облегчало все происходящее.

Я сказала ему то, что знала наверняка.

— Сколько бы лет ни прошло, для родителей что-то значит, когда их ребенок нуждается в них. Поначалу дети так нуждаются в тебе, что все, чего ты хочешь, — это чтобы они выросли и могли делать все самостоятельно. Потом ты учишься. Учишься тому, что должен был наслаждаться каждым разом, когда они тянулись к тебе или звали тебя по имени.