Цена Любви (СИ) - Черная Снежана Викторовна "Черноснежка"

Из невесёлых размышлений меня вывел деликатный стук в дверь. Когда ответа с моей стороны не последовало, в дверь постучали более настойчиво, а следом она отворилась, впуская в комнату Елизавету Дмитриевну. Поднос в её руках был буквально завален всевозможной едой, и совершенно напрасно — я и раньше предпочитала по утрам пить один только кофе, а сейчас же и подавно кусок в горло не лез.

— Доброе утро, Влада! Уже почти полдень, а вы до сих пор ничего не ели, — несколько укоризненно заметила она. — Вы хорошо себя чувствуете?

Поставив поднос на прикроватный столик, она подошла к окну и распахнула его створки. В комнату тут же ворвались звуки улицы, вызвав  у меня вспышку острого раздражения.

Не знаю, почему, но эта женщина мне определённо не внушала доверия. И дело даже не в том, что она бесцеремонно ворвалась на мою территорию. Было в Елизавете Дмитриевне что-то отталкивающее и это едва ли удавалось скрыть за её дежурной доброжелательной улыбкой. Впрочем, вполне возможно, я просто придираюсь, и всё дело в том, что я слишком привыкла к тихой и незаметной Алёне.

Да уж, в тихом омуте…

— Елизавета Дмитриевна, я вполне в состоянии сама спуститься к завтраку, — ответила я, наверное, слишком резко.

Раньше, в своей прошлой жизни, я за собой такого тона не замечала.

Но та, казалось, не обратила на меня никакого внимания. Она молча достала столик для кровати. Откуда он взялся, оставалось загадкой. Не припомню, чтобы у нас такой имелся.

— Вам обязательно нужно поесть, чтобы набраться сил. Сядьте повыше, — скомандовала она, и, разместив столик, начала заставлять его разнообразной едой.

— Простите, но я не очень люблю есть в кровати, — сказав это, я всё же предприняла попытку встать, но женщина молниеносно придвинула столик ещё выше, буквально пригвоздив меня им к постели.

Налив в чашку кофе из кофейника, она снова улыбнулась:

— Вы очень бледная и худенькая, поешьте. Я так старалась! Всё, как вы любите.

Я окинула взглядом еду на подносе — действительно, всё, как я люблю. Причём в троекратном размере. Это всё можно было, разве что, лишь попробовать, на большее места в желудке не хватило бы. Кроме румяного, пышущего жаром омлета, здесь был мой любимый запечённый с помидорами сыр, половинка грейпфрута, ещё горячие круассаны, мюсли с йогуртом, салат с фетой и оливками — зелёными, тёмные я терпеть не могу. Откуда об этом известно Елизавете Дмитриевне, догадаться было несложно.

— Мой муж уже ушёл? — я потянулась к стакану с апельсиновым соком.

Стало немного стыдно. Женщина ни в чём не виновата, тем более, что в каждом её слове и действии чувствовалась забота Влада.

— Только что, — ответила она, прижав ладони к груди, — Владик очень из-за вас переживает. Он просил меня передать, чтобы вы оставались в постели и отдыхали.

От того, как Елизавета Дмитриевна назвала моего мужа, я чуть не поперхнулась соком. Наверное, поэтому даже не обратила внимания на вторую часть её монолога. Поставив стакан на поднос, я недоуменно уставилась на эту женщину. Влад не то, чтобы страдал подобострастием, но всё же не позволял фамильярничать никому.

— Я знаю Владика ещё с пелёнок, — снисходительно махнула она рукой и снова улыбнулась. —  После того, как умерла его мать, мы много времени проводили вместе. Он фактически вырос у меня на глазах!

От удивления я сама не заметила, как потянулась к омлету. Если они настолько близки, почему же Влад не познакомил нас раньше? Он никогда не любил говорить на тему своих родителей, а я, придерживаясь подобной позиции по поводу своих собственных, не лезла ему в душу. Из обрывков случайно брошенных фраз я лишь знала, что его отец с матерью не слишком ладили. Мать, кажется, пыталась покончить жизнь самоубийством, после этого лечилась в клиниках и в конце концов умерла при весьма странных обстоятельствах. Отец же на нашей свадьбе даже не появился, из чего я сделала вывод, что либо он не одобрял союз сына с «лимитой», либо их с Владом отношения были настолько плохи, что мой муж его даже не пригласил. Позже я несколько раз виделась со свёкром и даже побывала в доме с кричащей роскошью, где Влад вырос, но о Елизавете Дмитриевне никогда даже речи не заходило.

Я не заметила, в какой именно момент она вышла, оставив меня наедине со своими мыслями. Вынырнув из омута воспоминаний, я ошарашенно оглядела пустые тарелки: с омлетом было покончено, так же как с салатом и половинкой грейпфрута. Сейчас я жевала воздушный круассан, прихлёбывая божественно вкусный кофе с тонким необычным ароматом.

Завтракать в постели оказалось приятно, удобно, тепло и уютно. Мне даже понравилось. Настроение улучшилось, а задачи на сегодня представлялись мне уже более ясно. Но стоило мне лишь отставить пустую чашку, как дверь открылась, и в комнату вновь вошла Елизавета Дмитриевна, а моё хорошее настроение,словно ветром сдуло — слишком странно всё это.

 Она что, всё время за дверью стояла?!

— Вы уже всё? — окинув взглядом опустевшие тарелки, женщина удовлетворённо улыбнулась. — Тогда отдыхайте. Я буду поблизости, если что-то понадобится — просто позовите.

Она быстро и ловко принялась складывать пустую посуду на поднос, а я откинулась на подушки, ожидая, когда смогу, наконец, остаться в одиночестве. Я и так долго провалялась в постели, нужно побыстрее в душ и собираться. Только почему так хочется спать? Веки в считанные секунды стали будто свинцовыми. Проморгавшись, я предприняла попытку встать и снова упала на подушки.

— Отдыхайте, Влада, — будто издалека донеслось до моих ушей. — Я вам травок успокоительных с кофе заварила.

Перед глазами начало темнеть, а женщина у моей постели всё больше отдаляться, пока не превратилась в маленькую точку и не померкла, вместе с дневным светом и шумом городской суеты, доносившимся из приоткрытого окна.

Мне снилось море. Ярко светило солнце, кричали чайки, а лёгкий ветерок играл с моими волосами, поглаживая их и слегка накручивая прядь на палец. Минуточку, с каких пор у ветра есть пальцы?

Распахнув глаза, я увидела прямо перед собой Влада. Он сидел на моей кровати и гладил меня по волосам.

— Прости, я не хотел тебя будить, — произнёс он.

Весь его облик излучал тепло и спокойствие, а мне почему-то стало вдруг холодно. От его взгляда мороз прошёл по коже. Его пальцы опустились на моё лицо, прочертили дорожку по щеке и замерли на губах, поглаживая их и очерчивая контур.

Стряхнув остатки оцепенения, я мотнула головой, скинув его ладонь и привстала на постели, оглядываясь по сторонам. Сколько времени я проспала? За закрытым окном сейчас было совершенно темно!

— Который сейчас час? — хрипло поинтересовалась я. — Ты что-то узнал о Женьке?

Влад молча взял с ночного прикроватного столика чашку и протянул мне — в нос тут же ударил пряный аромат куриного бульона. Если и его готовила Елизавета Дмитриевна с её «травками», то я даже пальцем к нему не прикоснусь. Я решительно отстранилась и попыталась подняться, да так и зависла в полусидячем положении.

— У меня хорошие новости, малыш, — сказав это, он улыбнулся так, что у меня сердце пропустило удар, а потом вновь забилось в ускоренном ритме.

— Ты нашёл её?! — прошептала я еле слышно и чуть не разревелась.

— Да, детка. Я даже говорил с ней по телефону. Уже совсем скоро Женька вернётся домой, — с этими словами Влад опять протянул мне чашку. — А чтобы она увидела свою маму такой же красивой, как и раньше, тебе необходимо набраться сил.

— Что? — мне показалось я ослышалась. — Ты разговаривал с ней? Почему ты меня не разбудил?С ней всё в порядке? Почему мы не можем забрать Женьку уже сейчас?!

Вопросы в моей голове только множились, а мозг отказывался что-либо понимать. Вместо ответа Влад лишь снова придвинул ко мне дурацкий бульон, а я схватила чашку обеими руками и выпила её содержимое практически залпом, не обращая внимания на то, что бульон был обжигающе горячим.