— Будь осторожна, - предупреждает он, наклоняясь близко к моему лицу, вдыхая мой запах, как будто он чувствует запах моего страха. Он подносит губы к моей щеке, и мгновение спустя я чувствую его подбородок вдоль раковины моего уха, - Будь очень осторожна, Девочка Уиллоу.
Я вздрагиваю. Его слова подобны физическому воздействию, трехмерным и мощным.
Он сжимает так сильно, что приподнимает меня на цыпочки, и я понимаю, что отпустила одеяло, которое соскользнуло, образовав лужу вокруг моих ног. Обеими руками обхватываю его толстое предплечье, вцепляюсь в него, оставляю следы на его коже, пытаясь оттащить парня от меня.
— С тебя хватит?
Искаженный звук вырывается из моего горла, и одна из моих рук падает на бок. Только тогда он отпускает меня. Я соскальзываю на пол, задыхаясь, моя шея болит. Он отступает назад.
— Может быть, Люсинда права, - говорит он, и я удивляюсь, почему он называет свою мать по имени, но у меня нет времени думать об этом, - Я должен отвести тебя на пост. Выпорю тебя сейчас и покончу с этим. Ты этого хочешь? - я смотрю на него снизу вверх. Он серьезно?
Да. Он серьезен. И он бы сделал это. Я имею в виду, что вся эта ситуация архаична. Как будто мы вернулись во времени на сто лет назад. Тысячу.
— Это так, Девочка Уиллоу?
— Не называй меня так.
— Тебе не нравится милая. Тебе не нравится Девочка Уиллоу. Скажи мне, тебе нужно, чтобы я тебя выпорол? - спрашивает он, подталкивая мое бедро носком ботинка.
Я качаю головой, обнимаю колени и смотрю прямо перед собой. Куда угодно, только не в его насмешливые глаза.
— Вставай.
Я снова качаю головой. Я вижу мурашки, которые поднялись у меня на руках, заставляя волосы встать дыбом.
— Вставай, Хелена. Не заставляй меня самому это сделать.
Я хватаюсь за упавшее одеяло, но он наступает на него. Когда я поднимаю на него взгляд, его темные глаза прищурены и напряжены.
— Никакого одеяла. Я хочу тебя видеть.
Разве он уже не видел достаточно? Я хочу спросить его, но не делаю этого. Я не могу давить на него слишком сильно.
— Я устал повторяться с тобой, - говорит он.
Я медленно поднимаюсь на ноги, прикрываясь, насколько могу, руками, держа ноги близко друг к другу и позволяя волосам упасть мне на лицо, чтобы защитить меня, как будто я леди Годива на ее лошади.
Он немного отступает, и тишина между нами становится тяжелой, как будто ее можно положить на весы и взвесить. Такое чувство, что этот груз давит мне на легкие, душит меня.
— Посмотри на меня.
Мне требуется долгая минута, чтобы сделать это, встретиться с его серыми глазами, и когда я это делаю, как будто нахожусь в другом измерении, в другом мире.
Есть только он, я и эта тишина.
Ее слишком много. Слишком громко.
Оглушительная.
И пока я изучаю его, есть что-то, что не позволяет мне отвести взгляд.
Если бы я встретила Себастьяна при других обстоятельствах, я бы нашла его привлекательным, а не страшным, но это не то качество, которое поймало меня, как животное в клетку.
Он охотник, а я добыча.
Он и я, мы как-то связаны, и, может быть, это наша общая история или наша общая судьба. Эта безумная игра, в которую мы должны играть двое.
Я не знаю, что это такое, но это так.
Кольцо на моем пальце тяжелое.
Кость.
Внезапно я понимаю, что имела в виду моя тетя. Кольцо... оно сделано из человеческой кости. Я знаю это.
Я представляю свою тетю в этой комнате. Интересно, выглядела ли она так же? Возможно, я сплю на кровати, на которой когда-то спала она сама. Я представляю, как она стоит тут, почти как я сейчас, лицом к лицу со своим мастером Скафони, потому что они именно такие. Как и Себастьян. Мой хозяин.
Это слово вскипает у меня внутри, и я сжимаю руки в кулаки. Он подходит ближе ко мне, и я понимаю, что все это время он изучал меня. Себастьян приподнимает мои волосы и убирает их за плечи. Затем он берет меня за запястья, и когда обхватывает мои кулаки своими руками, я снова вижу, насколько он больше меня, потому что мои кулаки выглядят как у ребенка в его гигантских руках.
Он не пытается их открыть, но опускает мои руки по бокам. Когда парень касается моей челюсти, хоть это и легкое прикосновение, я вздрагиваю.
Он медленно приподнимает мое лицо, поворачивает его из стороны в сторону, проводит костяшками пальцев по синякам, прижимается к ним, как будто прилаживая пальцы к оставленным ими отметинам, убеждаясь, что они оставлены им. Кем ещё?
Затем скользит пальцами вниз по моему горлу, снова обхватывает его, и я паникую. Хватаю его за предплечье, готовясь оттолкнуть от себя. Сражаться, даже если это означает быть наказанной. Но он меня удивляет.
— Я не собираюсь причинять тебе боль, - говорит он низким, но не резким голосом. Не угрожающим.
Он мог угрожать. Он мог сделать гораздо больше, чем просто угрожать.
Он мог бы бросить меня на кровать, раздвинуть мои ноги и взять то, что он хочет.
У меня здесь нет власти.
Физически, я ему не ровня. Я одна в доме моего врага.
— Я не собираюсь причинять тебе боль, - повторяет он.
И я удивляюсь сама себе, потому что чувствую, как у меня начинают дрожать губы, чувствую прилив чего—то — Бог знает чего - от его слов, потому что они наполнены нежностью, и, может быть, я веду себя чертовски глупо, но, вдруг, мне просто нужно поверить в то, что он говорит это серьезно. Даже если это ложь, мне нужно за что-то держаться прямо сейчас.
Я опускаю руки по бокам, и когда он улыбается, проводит большим пальцем по моему лицу и смахивает слезу. Я опускаю свой взгляд. Он обхватывает мое лицо обеими руками и притягивает меня ближе.
— Посмотри на меня.
Я открываю глаза и смотрю на него снизу вверх. Он так близко. Я вижу каждую золотую искорку в его глазах, и прямо сейчас, словно более обнажена, чем если бы он осмотрел на мое тело... если бы он разложил меня, открыл и изучил каждую деталь меня.
Это было бы еще хуже.
