Райская лагуна (ЛП) - Пекхам Кэролайн

— Это было чертовски напряженно, — согласилась я, оглядываясь по сторонам и обнаруживая, что Чейз направился к бару, давая нам несколько минут поговорить наедине.

— Значит, Мия добралась до вас, девочки? Как она? — Спросила я, чувствуя себя виноватой из-за того, что до сих пор не смогла проведать ее, и в то же время задаваясь вопросом, а захотела бы она вообще видеть меня.

— О да, она нашла нас. Честно говоря, мы чуть не выгнали ее, когда она появилась здесь, выглядя как сумасшедшая, ее ноги кровоточили из-за того, что она шла пешком черт знает сколько времени, чтобы добраться сюда. Все, что она продолжала говорить, это то, что ты послала ее и что ей больше некуда идти, — сказала Лайла, понизив голос.

— Мы решили, что она, должно быть, говорит правду, потому что бедная сучка казалась такой чертовски отчаявшейся, — добавила Ди. — Итак, поскольку Маккрипи слишком боится сдавать кому-либо твой старый трейлер с тех пор, как Фокс чуть не убил его за попытку продать твое барахло, мы поселили ее там.

— Как у нее дела? — Спросила я, радуясь, что она в безопасности, хотя понятия не имела, нуждается ли она в чем-нибудь еще.

— Эмм… — Лайла посмотрела на Ди, которая пожала плечами. — Она стала спокойнее. Но она по-прежнему мало разговаривает. Мы следим за тем, чтобы у нее была еда, но в основном она просто тусуется в трейлере. Я думаю, она боится, что кто-нибудь найдет ее, но она не хочет говорить об этом с нами.

— Эстель давала ей кое-какие консультации, — добавила Ди. — Однажды она прошла онлайн-курс, так что она думает, что у нее практически докторская степень. Хотя, кажется, он помогла.

— Хорошо, — сказала я, действительно имея это в виду. Возможно, я и ненавидела эту вагину моллюска за то, что она трахалась с Мавериком до меня, но, честно говоря, мне было довольно трудно испытывать к ней какие-либо дурные чувства сейчас, учитывая, что она стала жертвой Шона. — Я приеду навестить ее, как только смогу. Может быть, у нее где-нибудь есть семья, с которой она могла бы остаться, или…

— Она спрашивала только об одном человеке… — начала Лайла, но Ди ткнула ее локтем в бок и бросила предупреждающий взгляд.

— Я думала, мы не будем упоминать об этом, — прошипела она, и у меня внутри все сжалось, когда я поняла, о ком они говорят.

— Маверика? — спросила я, прикусив язык от не слишком добрых мыслей, которые теперь пришли мне в голову.

— Да, — признала Ди, а Лайла пожала плечами.

— Я подумала, что будет лучше, если ты узнаешь. Она говорит, что ей нужно поговорить с ним, и у меня такое чувство, что она не успокоится, пока не сделает этого.

Я выдохнула, пытаясь подавить ревнивую сучку, которая подняла голову при этом предложении, и кивнула. — Я поговорю с ним, — сказала я. — Может быть, он согласится на визит…

Я не была особенно рада такой перспективе, но после всего, через что прошла Мия, это казалось немного идиотским поступком — отказывать ей, основываясь на том, что мне это не нравится. Кроме того, я доверяла Рику, так что могла смириться с этим, если бы пришлось.

Свет внезапно погас, и толпа начала возбужденно аплодировать, когда какой-то парень крикнул в микрофон, чтобы все заняли свои места.

Ди и Лайла ушли, крикнув, что увидятся со мной позже, и я плюхнулась на свое место как раз в тот момент, когда Чейз вернулся с парой рюмок для нас и сел рядом со мной.

Я выпила свою, поморщившись от крепкого вкуса, и перевела взгляд на сцену, где из дымовых машин валил туман, скрывая заднюю часть сцены.

Зажглись красные лазеры, пронзая дым и освещая силуэты пяти потрясающе сложенных мужчин-танцоров, когда они вышли на сцену.

Джей-Джей был впереди и в центре, его уверенной походки и широких плеч было достаточно, чтобы я сразу узнала его и сжала бедра в предвкушении этого шоу. Джонни Джеймс загорелся этим выступлением с тех пор, как мы вернулись в город, и по тем нескольким фрагментам, которые мне удалось мельком увидеть, когда он репетировал, я поняла, что шоу будет в лучшем, блядь, случае непристойным.

Заиграл глубокий, гулкий ритм, заставивший стены завибрировать, и женщины вокруг нас закричали в предвкушении, а когда из динамиков зазвучала «Promiscuous» от Nelly Furtado and Timberland, зажглись прожектора, и все танцоры пришли в движение.

Джей-Джей выглядел чертовски аппетитно в армейской форме, его рубашка спереди уже была расстегнута, обнажая рельефный пресс, и я закричала так же громко, как и все девушки-фанатки, когда он перешел к движению, которое заставило его наполовину отжаться, прижимаясь бедрами к полу и позволяя каждому в помещении точно понять, с каким мастерством он работает.

Его глаза встретились с моими, пока я наблюдала за ним, и грязная ухмылка, которую он мне бросил, сказала мне, о ком именно он думал.

На него было чертовски нереально смотреть, и по мере продолжения шоу, клянусь, мне казалось, что все остальные в зале просто исчезли, их присутствие отошло на задний план, пока не стало казаться, что во всем помещение нет никого, кроме него.

Джей-Джей танцевал так, словно был создан для этого — его тело двигалось плавно, как сосуд, наполненный движением. От этого у меня замирало сердце при мысли о прикосновении его рук к моей коже и о том, как мое тело изгибается в такт его ритму.

Как будто он прочитал мои чертовы мысли, и когда сет подошел к концу и заиграла «Sleazy» от Kesha, Джей-Джей направился прямо ко мне, протягивая руку и пристально глядя на меня, пока я не подчинилась и не позволила ему затащить меня с собой на сцену.

Мои щеки вспыхнули от ощущения, что сотни глаз прикованы ко мне, но когда Джонни Джеймс притянул меня в свои объятия, все они исчезли, и мы снова остались вдвоем, наедине с музыкой.

Он шагнул ко мне, и я автоматически отступила назад. Его руки опустились к основанию моего позвоночника, побуждая меня выгнуться назад, опускаясь к полу, а затем он снова поднял меня в вертикальное положение, и моя грудь прижалась вплотную к его груди.

Наши губы почти соприкоснулись, и его медово-карие глаза вспыхнули жаром, когда он заглянул глубоко в мои и прижался своим телом к моему, заставляя меня двигаться вместе с ним. Моя плоть горела от его прикосновений, каждое движение ощущалось как жидкий секс на моей коже, и я клянусь, что если бы он сорвал с меня одежду и заявил на мне права прямо здесь и сейчас, у меня бы не нашлось ни слова, чтобы возразить.

Джей-Джей схватил меня за шею и неожиданно развернул, прежде чем снова притянуть к себе. Его грудь прижалась к моей спине, а его член уперся мне в задницу, заставляя меня почувствовать его возбуждение. Я не смогла сдержать тихий стон, сорвавшийся с моих губ.

— Блядь, красавица, я никогда не хотел никого так, как хочу тебя, — прошептал он мне на ухо, его голос был низким, хриплым, и эти слова воспламенили мою кровь, заставляя тело предательски отзываться на каждое его движение. Его руки скользнули вниз по моим бокам, вызывая мурашки на коже, и он плавно опустился за моей спиной, оставив меня горящей от желания.

Когда он снова поднялся на ноги, он привлек меня в свои объятия, взяв под контроль мое тело, а я позволила ему прижать это, и мы вдвоем нашли общий ритм так же легко, как дышали, в то время как его тело двигалась напротив моего, и я задыхалась в его объятиях, как слабая сучка, которая была совершенно ослеплена его членом. И, черт возьми, я действительно совсем не возражала против этого, потому что, если он продолжит тереться об меня так, как он это делал, я была почти уверена, что кончила бы прямо здесь и сейчас только от трения и сексуального напряжения.

— Джей-Джей, — выдохнула я, когда он провел языком по моей шее сбоку и издал рычание мне в ухо, от которого у меня подкосились колени.

— Все в тебе кричит о сексе, красотка, но это не то, чего ты должна стыдиться или бояться, — сказал он грубым, чувственным голосом, его руки двигались вниз по моему телу, как будто он боготворил меня, пока мы вдвоем устраивали то, что, я была уверена, было почти порнографическим шоу. — Это сила. Твоя сила. И ты можешь использовать ее так, как захочешь. Если это означает, что ты подчинила нас всех своей властью, то пусть будет так. Ты можешь заявить на нас права с помощью этой силы, но это не изменит нашей любви к тебе. Мы любили тебя задолго до того, как кому-либо из нас пришла в голову мысль о сексе.