В тени (ЛП) - Кинкейд Кинсли

Но мысль о том, чтобы наполнить ее своей спермой, возвращает мой член к жизни. Вау, вниз, мальчик. Сейчас не время. Маленькая голубка злится.

Стоило ли мне сначала спросить ее? Может быть? Да, скорее всего, мне следовало бы. Но мне нужно было быть с ней без преграды. Она единственная, с кем я был в таком состоянии. Наблюдаю за ней. Охотился на нее. Маленькая голубка и ее папочка. Контроль и необходимость. Что-то в ней вызывает во мне это. Эти побуждения, я не буду с ними бороться. С ней это кажется слишком правильным. Она моя, и я буду отмечать ее всеми возможными способами. Я наполню ее своей спермой, и она будет вынашивать наших малышей.

Звук открывающейся двери спальни прерывает мои мысли, заставляя поднять голову. Она уходит, все еще злая. Я чувствую это и, конечно же, вижу это на ее лице. У нее очень милая маленькая угрюмость. Волосы у нее распущенные и мокрые. На этот раз она одета в черную рубашку для сна и черные вязаные носки. Как будто она заявляет, что это мои похороны, сообщение получено, голубка. Но то, как она заполняет рубашку, я не могу отвести взгляд. Черт возьми, она великолепна.

Я встаю, иду ей навстречу и тут же нарушаю молчание: — Прости, голубка, — я беру ее лицо обеими руками, наклоняя ее голову, так что мы смотрим друг другу в глаза.

— Ты жалеешь? — её глаза красные, как будто она плакала.

Чёрт. Ненавижу то, что я, возможно, являюсь причиной ее боли. Мне просто нужно быть честным.

— Нет. Ни капельки. Я ни о чем не жалею с тобой.

Она отвечает мне: — Тогда зачем так говорить, Картер?

— Потому что тебе нужно было это услышать, — говорю я честно.

— Не говори что-то просто потому, что думаешь, что мне нужно это услышать. Перестань играть в эти игры и просто будь со мной искренним. Честным со мной, — говоря шепотом. Как будто она чувствует себя побежденной. Я не могу винить ее. То, что я сделал до этого момента, было полной ерундой. От игр, в которые я с ней играл, до охоты и отказа от использования презерватива, а затем кончины в нее. Она должна была иметь право голоса, но я должен был сделать так, чтобы она была такой. Ничто не могло меня остановить.

Обняв ее, я чувствую, как она расслабляется, а затем она обнимает меня в ответ. Спасибо, блин.

Шепча ей в волосы: — Голубка, позволь мне отнести тебя в постель. Позволь мне уложить тебя и обнять, пока ты спишь.

— Да, хорошо. Но не думай, что этот разговор окончен. Что делать, если я буду беременна? Я даже тебя не знаю, — я чувствую, как она дрожит, пока я держу ее. Она снова плачет.

Обнимая ее крепче, я могу сказать, что она вот-вот пойдет по спирали, и ее разум мчится со скоростью милю в минуту, и я ненавижу то, что я причина: — Шшш, голубка, все будет хорошо. Давай уложим тебя спать, и мы поговорим об этом позже, — она кивает мне на грудь.

Завтра она возненавидит меня еще больше, когда проснется.

Поговорим позже… когда я вернусь из Чикаго.

Однако чем меньше она знает, тем более она защищена.

ШЕСТНАДЦАТЬ

ЭМЕРСОН

Извини, на этот раз я серьезно.

Но я буду присматривать за тобой, голубчик.

— К.

Он шутит надо мной!

Я чувствую гнев на своем лице, мое лицо сразу становится теплым, как будто я вот-вот взорвусь.

После того, как я вчера вечером напала на него, мы пошли спать. Картер обнял меня своими защитными руками, и это было потрясающе. Я позволила гневу уйти, чтобы насладиться моментом. Но я знаю, что логичная Эмерсон еще не вступила в партию.

Но вот она пришла.

Я проснулась еще более злой, чем была раньше.

Он ушел. Он ушел и даже не попрощался и не предупредил меня. Он даже не упомянул об этом!

Письмо. Это все, что у меня есть. Это все, что, по его мнению, я стою?

Есть поговорка о презираемых женщинах, и я сейчас придерживаюсь этой поговорки.

Он такой: «О, Эмерсон, прости, «голубка», я просто трахну тебя догола, наполню своей спермой, возможно, ты забеременеешь, а потом уйду».

Ни слова, вернется ли он. Нет контактной информации. Итак, как мне через 9 месяцев написать: «Поздравляю, ты папа». ЕСЛИ ему удалось меня нокаутировать. Мне всего девятнадцать!

Я не могу быть мамой. Я не могу быть мамой одна!

Ох, нет, Картер, какой бы ни была твоя фамилия, ты связался не с той девушкой!

И он имеет наглость сказать, что будет за мной наблюдать. Берегись. Мне все равно. Я сильная, независимая женщина и сделаю все, что захочу и когда захочу. Потом меня осенило. Я мчусь в гостиную, где стоит мой ноутбук, и начинаю онлайн-покупку игрушек и аксессуаров. Ты хочешь посмотреть на меня? Что ж, Картер, позволь мне устроить тебе настоящее представление.

Прошло четыре дня.

Я только что закончила напряженную смену в закусочной, и в середине ее начались месячные. Время было выбрано неподходящее, но я никогда в жизни не была так счастлива. Даже немного весело потанцевала в туалете для персонала.

Я подъезжаю к своей хижине и вижу на крыльце коробку. Это здесь! Товары, которые я заказала. Если он собирается смотреть, я могу устроить ему шоу. Заставить его пожалеть о том дне, когда он ушел. Я не одобряю месть. Обычно я мирный человек. Но Картер — это тот человек, по отношению к которому я не буду мирной. Это война, Картер.

По пути внутрь я хватаю коробку, бросаю ее на диван и открываю. Там полно вкусностей: новые ремни безопасности для верхней части тела и милое кружевное боди телесного цвета. К нему идет великолепный пояс телесного цвета, который делает мою талию очень четкой, подчеркивая мои изгибы. Тогда мой реквизит. Этим я воспользуюсь позже, после того как сделаю несколько фотографий. Мой новый фиолетовый силиконовый вибратор-кролик. Он идеальный!!

Оставив все на диване, я направляюсь в свою комнату, чтобы раздеться и принять душ. Я измотана и раздута после менструации. Я просто хочу поспать прямо сейчас.

Фото-развлечениям придется подождать до моего следующего выходного.

СЕМНАДЦАТЬ

ЭМЕРСОН

Шесть дней.

Все еще ничего. Но мне все равно. Я постоянно напоминаю себе об этом. Он ушел. Ему все равно. Почему я должна? Но меня это до сих пор бесит!

Но сегодня «День мести Эмерсон».

Я не могла бы быть более взволнована, даже если бы попробовала.

Я закончила работу и готова идти. После того, как я просыпаюсь, я пью кофе. Затем я укладываю волосы в длинные распущенные локоны. Мой макияж очень естественный, так как я не показываю свое лицо, но сегодня я решила, что могу показать губы, поэтому нанесла немного тонального крема и нанесла темно-красную помаду к своему кружевному боди телесного цвета. Оглядывая себя в последний раз, я не могу удержаться от улыбки. С моими длинными, свободно завитыми каштановыми волосами, ниспадающими на мою грудь. В этом наряде мои изгибы горят. Я выгляжу потрясающе.

Моя камера и освещение установлены в гостиной, где у меня также есть вибратор-кролик.

Я решила держать его на нескольких фотографиях, медленно перемещая между грудью.

На первых кадрах я буду лежать на диване. Я устанавливаю таймер камеры и занимаю позицию. Я укладываю волосы на кружевную грудь. Мой вибратор в одной руке медленно двигался вниз по моему телу. Другая моя рука лежала на моих волосах и левой груди. Одну ногу держу прямой, другую согнутой в колене, падаю на прямую ногу. Я чувствую себя по-настоящему самой собой, когда я такая. Это потрясающе.

Камера начинает щелкать. Я слегка корректирую свою позу каждые несколько кадров. Затем я отказываюсь от вибратора, беру несколько без него и провожу обеими руками по моим изгибам.

Камера останавливается, и я встаю, чтобы переместить фонарь и камеру и сделать еще несколько фотографий в гостиной. Для последней партии я решила сменить наряд. Я переодеваюсь в черные кружевные трусики с высокой талией и надеваю новую черную обвязку для верхней части тела. Ремни проходят через мои плечи, вниз по соскам и соединяются с поясным ремнем. Опять же, перемещаю волосы по обеим грудям, чтобы не допустить соскальзывания прикуса. Snapgram не любит наготу, поэтому мне нужно быть осторожной.