Разумеется, этот момент — исключение.
На меня он не смотрит вообще, зато на дочку во все глаза. Это еще один плюс к моему хорошему отношению. Али очень нежно относится к Наде, а она его совсем не боится. Даже несмотря на шрам, изуродовавший его лицо. Я тоже не боюсь и уже давно, это тоже будет честно признать. Я вообще шрамов не боюсь — у Малика их очень много.
А шаг делаю…
Говорю же, во мне в какой-то момент проснулась мама-львица. Я пристально слежу за переноской, и когда ее поднимают, мне как будто отрывают кусок от души.
- Не устраивай сцен, - тихо предупреждает Малик, - Не буди моего ребенка.
Резко перевожу на него взгляд. Хочу сказать, что «его ребенка» пусть рожает его шлюха, Надя — моя! Но ее уносят, и весь мой яд пропадает. Я хочу сорваться следом, а стоять остаюсь на чистом осознании: ее все равно у меня заберут. Так или иначе. Единственное, что я могу сделать — это не пугать свою девочку.
Густая ненависть опускает мне забрало. Слышу, как хлопает входная дверь, медленно перевожу взгляд на Малика и шиплю.
- Я ее у тебя все равно заберу, ты слышишь?! Даже если мне придется…
Его губы изгибаются в ухмылке.
- Ты поедешь вместе с ней, Лили. Ты — моя жена, я же сказал. Никакого развода не будет. Ты никуда не уйдешь. Ты будешь воспитывать моих детей и…
- Ненавижу…
- Тш. Не надо. Не зли меня сейчас. Лучше не доводи еще больше. Тебе не понравится то, каким я могу быть.
- Ты мне уже не нравишься, ты…
- Лили, остановись! - предупреждает отец, на которого я резко перевожу взгляд.
Дышу тяжело и часто. Сволочь…ладно он, но как ты-то мог?!
- Как ты мог? - все-таки неприятный вопрос вываливается наружу некрасивым комом.
Я себя плохо контролирую. Поэтому это действительно ком, никак иначе. Отвратительный, булькающий, тонущий в подступающей истерике. Слезы снова встают в глазах, но я зло смахиваю их и ору:
- Как ты мог?!
- Ты сама вышла за него замуж!
Звучит, как удар под дых. Я знаю, что я сделала это сама, и разумом понимаю, что винить в моих бедах, кроме меня самой — некого. Но…
- Я же твоя дочь…- а вот это звучит уже жалко.
Жмурюсь и отворачиваюсь. Так неприятно, что они оба смотрят на меня со смесью высокомерия и колючей жалости. Будто я обезьянка в клетке, которая прыгает на прутья и пытается руку с бананом.
Дура дура дура
Что же ты делаешь, глупая?
Фу.
- Ненавижу вас обоих…
- Так, ну…мы пошли по кругу, - Малик со стуком опускает стакан на стеклянный столик, потом поднимается.
Я отшатываюсь в сторону. Знаю, что все равно пойду. И он это знает. Забрав у меня ребенка, другого выхода мне не представили, поэтому неизбежно я окажусь в его доме. На холме. Как в ужастиках. И, наверно, логичней было бы принять свою судьбу смиренно, но у меня не получается быть покорной. Не сейчас, когда шпарит гнев и густая, как смола, обида.
Я в ней тону.
И нету у меня шанса на побег…
Малик, конечно, это знает. Он все понимает, поэтому не собирается за мной бегать, хватать меня, как варвар, тащить в свою пещеру. я приду сама. Это неизбежность…
- Жду на улице. Поговори с отцом. Может быть, хотя бы твой родитель сможет вставить мозги на место. Антон, не забудь сказать ей то, о чем мы говорили перед свадьбой. На этот раз.
Все.
Он спокойно выходит из дома, и только после этого я поднимаю глаза на отца. В ответ взгляда не получаю. Папа так и сидит, откинувшись на спинку дивана. Пьет свое виски. На его лице зловеще играют языки пламени, и он выглядит, как очередная скала. Такой же непробиваемый ублюдок…
- Как ты можешь? - шепчу, растерявшись свой запал.
Я правда этого не понимаю. За Надию билась бы до конца, а он…
- Я уже ответил, - говорит тихо и спокойно, холодно, - Ты сама дала согласие на этот брак.
- Мне было всего девятнадцать! Я не знала!…
- А должна была знать! - рявкает отец и цепляет меня на крючок своего злого, ядовитого взгляда, - Ты должна была думать башкой! Я предупреждал! Я сказал тебе, что брак — это не гульки! Все серьезно, блядь! Сто раз с тобой об этом говорил! А ты мне что?! Я хочу этого! Вот что!
Подбородок начинает трястись. Да, я говорила. Да, я отсекала все его попытки объяснить мне серьезность моего положения. Да! Но я была совсем ребенком, а он…
- Я же не знала…
- И я тоже в будущее смотреть не умею.
- О чем он говорил?! - папа поджимает губы и уводит взгляд в сторону огня, тогда я снова взрываюсь, - О чем он говорил!? Что за трепотня перед свадьбой?! О чем он…
- О том, что этот брак — навсегда.
Немею.
- В…в смысле?!
Отец медлит еще пару мгновений, потом переводит на меня свой арктический взгляд и цедит, буквально по слогам объясняет мне.
- Малик сразу сказал, что развода тебе не даст никогда. Ты вступаешь с ним в брак, и это будет навсегда. Точка.
- Но…ты мне ничего не сказал!
- Очевидно.
- Почему?! Если бы я знала, что опции послать его на хер у меня не будет, я бы…
- Не выражайся в моем доме!
- Не выражайся?! НЕ ВЫРАЖАЙСЯ?! Ты…ты…ты… - слова пропадают, зато появляется осознание.
Я замираю и смотрю на отца во все глаза. Неужели он…
- Он…он тебе заплатил за этот брак?
Пауза повисает в воздухе, но с другой стороны, мне и не нужно слышать ответа. Я уже его знаю, пусть он и звучит вердиктом. Раной, которая останется со мной навечно…
- Да.
Резко отшатываюсь от него, будто он только что ударил меня наотмашь. Может быть, и ударил. Изнутри-то я кровоточу…
- Как ты…как…я не…
- Да, Малик дал мне деньги, Лили. Он обещал, что ты будешь счастлива, и я посчитал, что могу ему доверять.
- За деньги.
Взгляд отца леденеет, но мой язвительный комментарий он игнорирует и продолжает.
- Он не соврал.
- Я похожа на счастливую?!
Вопрос риторический, тем не менее я получаю свой ответ.
- Пять лет была. Закрой глаза покрепче и снова будешь.
Бам! Вот так…
Я теряю весь свой запал по мановению ока. Он просто разбивается о холодный, резкие скалы действительности…
- Ты…ты меня продал, как… - всхлипываю и жалко ежусь, - Как одну из своих…боже…как…как абонемент в свой проклятый зал…ты…
- Прекрати истерику!
- Хватит. Это. Повторять! - не могу дышать, - Хватит! Он изменяет мне в моем же доме! Рядом с моим ребенком! Его это не ебет совершенно! Ничего не волнует! Он считает это нормальным, но ладно он! На голову больной ублюдок и моральный инвалид, но ты! Ты же мой отец! И ты…
- Я сказал. Прекрати. Гребаную истерику!
Отец медленно поднимается, давит на меня объемами и голосом, и я думаю, что планирует продолжать, но мне больше нечего сказать. Я резко отступаю и мотаю головой.
- Если бы мама была жива…она бы тебя не узнала. И я тебя не узнаю.
Резко поворачиваюсь и мчусь к двери, но не успеваю сделать и трех шагов, как в спину летит очередной нож. Даже не шпилька — нож.
- Ты его спасла, Лили. Ты сама это сделала.
Застываю.
Неужели он настолько…низок, что будет меня этим попрекать?…
- Я должна была дать ему умереть?
- Нет, дорогая, но каждое действие имеет свое последствие. За все нужно платить.
- Ты меня продал! Это моя расплата за доброту?! Так получается?!
Резко оборачиваюсь. Мне на секунду кажется, что в глазах отца мелькает что-то похожее на сожаление, однако…это лишь игра света и тени, плюс моего воображения.
- Благими намерениями вымощена дорога в ад, Лили. Повзрослей.
Отец устало выдыхает и садится обратно на диван. Делает глоток грёбаного виски. Прикрывает глаза и откидывается на спинку гребаного дивана, а потом шепчет так, будто я его утомила. Будто я снова маленькая, топаю ножкой и прошу купить себе пони!
- Иди к мужу и будь покорной женой. Малик был добр к тебе, пусть все останется так. Не провоцируй его. Забудь все слова, которые ты сказала в этом доме, в этом доме. Не доводи до греха. Не будь дурой. Я тебе ничем не помогу. Ты сделала свой выбор.
