Сергей стоит на пороге моего кабинета ровно без пяти шесть.
— Ты уже готова? — спрашивает он, заглянув в дверной проем.
Закрываю экран ноутбука и задумчиво смотрю на мужчину.
Последние несколько недель работа заставляла меня отвлекаться от мыслей о разводе, поэтому я засиживалась до последнего.
И только желание увидеть свою малышку Лею, заставляло меня возвращаться из офиса домой.
— Да, пойдем.
Сергей помогает мне надеть пальто, и, галантно придержав дверь кабинета, пропускает вперед.
Первые секунды в его машине, чувствую небольшую неловкость.
Едва знакомый мужчина. А уже отвозит меня домой…
Да я бы, и сама могла добраться. Наверное. Что там мне этот Кисляков? Я прожила с ним тринадцать лет, ему духу даже не хватит, чтобы мне навредить.
Мои мысли прерывает настойчивый голос мужчина.
— Ты в порядке?
— Если ты о сегодняшнем, то да. Кисляков больше не сунется в офис.
— Не только о сегодняшнем. Я в целом.
Этот вопрос дается мне гораздо сложнее. Некоторое время думаю над формулировкой, прежде чем ответить.
— Не думала, что развод дастся мне настолько сложно.
— Правда? Неужели ты полагала, что это будет легко и просто⁈ Ты ведь отпускаешь огромную часть старой жизни. Конечно, это страшно.
— Ты когда-нибудь разводился, чтобы знать какого это?
Понимаю, что меня немного заносит. Такие вопросы не задают мужчине, которого едва знают.
— Нет. Я вообще не уверен, что когда-то был влюблен.
— Правда? Как же ты жил? Как строил отношения? Как же самая чистая первая подростковая любовь⁈
Сергей смеется в голос.
— Хм, подростковая любовь! За всю жизнь мне понравилась только одна девушка. Но с ней не вышло. А подобной искры, или как это у вас женщин называется, я и не испытывал никогда.
Он заезжает во двор, аккуратно подруливая к моему подъезду.
— Так ты ждешь свою «искру»? — переспрашиваю с ухмылкой.
— Я не уверен, что дождусь. Но в целом, да. Я, наверное, слишком романтичный, но не вижу смысла строить отношения с человеком, если между вами нет чувств.
Серега поднимает на меня взгляд. Долго и пристально изучает мои глаза, словно пытается что-то в них прочесть.
— Забавно, — вдруг говорит он, и на этом замолкает, только распалив мой интерес.
— Что забавно?
— Да ничего такого, — отмахивает он, явно стараясь избежать ответа. — Просто подумал, какое интересное совпадение.
Его двусмысленность в словах и поведении внезапно заставляет меня взорваться!
— Ну и не отвечай раз, не хочешь. Я тянуть из тебя ничего не буду! Уже тринадцать лет пыталась что-то тянуть на себе. Не вышло.
Собираюсь отстегнуть ремень и выйти из машины, но дурацкая конструкция ремня, никак не хочет меня выпускать.
— Эй, постой. Дергать можно не так активно.
Сергей наклоняется ко мне, заставив на мгновение испытать давно забытую робость, а затем легким движением руки нажимает на кнопку, и ремень тут же подчиняется его воле.
— Вот теперь ты свободна.
Бросаю в него последним двусмысленным взглядом.
Видно, он так и не скажет то, что хотел сказать…
— Что ж, значит мне пора.
Неохотно подаюсь вперед, делая рывок, чтобы выйти из машины, как вдруг меня снова останавливает голос Сергея.
— Двести восемнадцатая школа.
— Что? — едва складывая факты, переспрашиваю я.
— Ты не помнишь эту дискотеку?
Изо всех сил напрягаю память, стараясь достать из нее все оттенки прошлого.
Мне тогда было лет шестнадцать.
— Я не училась даже в этой школе.
— Я знаю. Ты была там с подругой.
Смотрю на Сережу с искренним удивлением, но до сих пор не могу вспомнить.
Как вдруг…
— Неужели это был ты⁈
Чувствую словно будто-то невидимый снял блок с моих воспоминаний, и они с новой силой завладевают моим сознанием.
— Это с тобой мы тогда пошли всю ночь до рассвета гулять⁈ Ты показал мне выход на крышу восемнадцатого дома. Это был самый красивый рассвет в моей жизни.
Сережа молча кивает. Задумчиво изучая мои горящие глаза.
— Да, Настя, для меня тоже.
Внутри вдруг становится так тепло. Я будто стала с ним ближе, хотя, по сути, мы провели с Сергеем вместе всего один вечер и одну ночь далеко в юности.
— Мне было так обидно, когда ты исчезла.
Краски снова сгущаются.
Воспоминания о той ночи несколько стираются обстоятельствами, которые сложились позднее.
— У меня тогда отец умер, — начинаю я, и тут же замолкаю, борясь с желанием плакать.
Мне до сих пор сложно говорить об этом.
— Я вернулась домой, как ни в чем не бывало. У подъезда уже стояла скорая. Могла ли я поверить, что это к нам?
Сергей молча слушает, и я сама ощущаю, как он взволнован.
— Поднимаюсь к себе, открываю дверь. А там отец. Лежит. И мать над ним рыдает.
— Что с ним случилось?
— Инфаркт. Мгновенный.
Смотрю на капли осеннего дождя, стекающие по запотевшему стеклу автомобиля.
Не думала, что мне снова может быть так больно. Что эта утрата так оголит мою душу.
— Прости, я даже подумать не мог. Да и неважно все это. Главное, чтобы сейчас ты чувствовала себя хорошо.
Неожиданно для самой себя, подаюсь вперед, заключая Сергея в тугие объятия.
— Спасибо тебе. Правда.
Мужчина молчит, крепко обнимая меня в ответ, и я впервые ощущаю человека, который делает это с такой нежностью и теплотой.
— Прости, я была бы рада еще поболтать, но сейчас мне нужно идти. Увидимся завтра на работе.
— Обязательно.
Больше засиживаться нельзя. Я еще уроки Леи на завтра не проверила.
Выскакиваю из машины, поднимаюсь на второй этаж, чувствуя сладкое послевкусие после общения с Сергеем.
Интересный он, конечно. Вроде такой простой, открытый, но одновременно остается в нем некий шлейф загадочности.
Странное чувство легкости, забирает ощущение тревоги по мере приближения к квартире.
Быстро открываю дверь, захожу домой.
Что за мужская обувь на пороге, которая сразу бросается мне в глаза?
Прислушиваюсь.
Голоса, доносящееся с кухни, заставляют меня застыть на одном месте.
Неужели мне не кажется⁈ Тревога и злость пробирают до мозга и костей, когда я отчетливо узнаю в голосе говорящего своего мужа.
Глава 16
Леша
Резко вскакиваю с места, заслонив собой стол с таблетками.
— Что здесь происходит? — голос жены кажется поразительно изумленным.
— Ничего. Просто болтаем. А я не могу заехать к своей любимой теще.
— Тебе всегда было наплевать на тещу.
Прожигает меня взглядом и явно пытается в чем-то уличить.
— Что ты здесь забыл, Кисляков?
— Настя, успокойся.
Выступает из-за стола Лидия.
— Он правда приехал, чтобы поговорить.
Беглым взглядом осматриваю столешницу.
Две фарфоровые чашки. Корзиночка с печеньем. И никаких таблеток. Надеюсь, Лидия успела спрятать их достаточно хорошо⁈
— И, о чем же он с тобой говорил?
— О том, что хочу тебя вернуть, — выступаю вперед, выгораживая Лидию, — Разве это непонятно, Настя? Я думал поговорю с твоей матерью, и она отговорит тебя от совершения ужасной ошибки.
— Ошибкой ты называешь наш развод?
Теперь Настя выглядит абсолютно спокойной.
На своей территории себя почувствовала и, по тому так оборзела?
— Ошибка это то, что ты разрушаешь нашу семью, Настя.
Она снова смеется мне в лицо.
— Как ты все хорошо вывернул, Кисляков. Сам на стороне развлекался, а семью жена разрушает. Но если тебе так хочется в это верить, пожалуйста. Только будь добр, прекрати пытаться на меня повлиять через маму. Ей нельзя нервничать.
Лидия снова присаживается на стул, прикрывает глаза ладонью и тяжело вздыхает.
— Как сложно то с вами, молодежью! Что за женщины стали! Мужского слова не понимают, не уважают.
