Развод. Ты нас не вернешь (СИ) - Мэра Панна

— Мама, выйди пожалуйста из кухни, если тебе так тяжело это слушать.

— Мне тяжело от того, что я воспитала такую эгоистичную дочь!

Хлопает по столу ладонью, а я с иронией наблюдаю за происходящим.

Отлично. Пусть Лидия и остается на моей стороне. Теперь, когда у нее таблетки, мне даже не нужен доступ в квартиру.

— Мам, прекрати! Ты вообще не понимаешь, что такое заболевания, передающееся половым путем? Этот урод спал с другими, наградил меня целым букетом, а теперь еще делает вид, что ему все должно сойти с рук.

— Но ты ведь уже лечишься, Настя! Никто не умер. Успокойся. Леша осознал все свои ошибки.

Понимаю, что конфликт нарастает с новой силой.

Самое время смываться из эпицентра борьбы.

— Ничего он не осознал, мам. А если бы осознал, то ему было бы стыдно даже на пороге этого дома появиться!

Бросает на меня короткий презрительный взгляд.

— Ты ничего не знаешь о том, что я чувствую к тебе и нашей дочери! — показательно повышаю голос.

— Так может ты тогда оставишь нас в покое?

Обострять конфликт не имеет смысла. Тем более, что я уже сделал здесь все, что хотел.

— Простите меня, Лидия Николаевна, ваша дочь не в настроении говорить. Я лучше пойду.

Выхожу в коридор, довольный своей игрой. Следом в прихожую на цыпочках выбегает теща.

Встречаемся взглядами, а я все пытаюсь понять, куда она дела таблетки.

— Я твое пальто на плечики повесила, — открывает дверцу шкафа, а сама демонстративно прячется за ней.

— Куда вы дели таблетки? — шепчу я, тараня Лидию взглядом.

Она загадочно проводит рукой по карману фартучка.

— Я надеюсь, до этого не дойдет. Я все-таки очень люблю дочку. Хоть она у меня и слишком импульсивна.

Этот ответ меня более чем устраивает.

Я пожимаю Лидии руку, закрываю дверцу шкафа и оказываюсь под прицелом Настиного взгляда.

— Ты скоро одумаешься, будешь еще прощения у меня просить.

Ее звонкий смех заливает кухню.

— Ты видно ударился обо что-то Кисляков. Иди голову лечи.

— Настя, не хами мужу! — Лидия едва не захлопывает дверь, перед носом дочери.

— Какой он мне муж? Так. Чужой человек. И через две месяца это будет официально.

Спокойствие Насти бесит, как никогда. Хорошо, что у меня теперь есть союзники, а то бы ведь тяжело пришлось.

Никогда бы не подумал, что у жены такой стержень. До последнего ведь упирается в этот развод.

— Ничего. Я все понимаю. Женщине нужно на кого-то злиться, — провожу рукой по спине Лидии Николаевны, — спасибо, что уделили мне время.

Открываю дверь, и не оглядываясь выхожу в подъезд.

Настроение хорошее. Теперь мне даже думается вернуться обратно в офис и поработать.

Теперь Настя никуда не денется. Как и моя прекрасная итальянская вилла. За нее вообще обиднее всего было бы.

На других записать ее у меня никак не получилось. Все-таки страна другая, да и бумажная волокита была бы слишком хлопотной.

Что ж, придется надеяться, что Настя никогда о ней не узнает.

Приезжаю в офис к середине обеда. Новая секретарша приветливо машет мне ручкой.

Длинноногая, стройная блондинка с четверным размером. А отдел кадров хорошо знает мои вкусы.

Поднимаюсь на свой этаж, выхожу из лифта и останавливаюсь как вкопанный.

Что здесь происходит?

По офису из стороны в сторону мечутся мои сотрудники. Незнакомые люди в костюмах выносят технику из МОЕГО кабинета.

— Эй, ты че? Охренел⁈

Срываюсь с места, чтобы хорошенько навалять этому высоченному лбу, но он останавливает меня одним взмахом руки, в которой держит удостоверение.

Смотрю на крошечный документ и не могу поверить своим глазам.

— Отдел финансовых расследований, здравствуйте, — заявляет он абсолютно бесстрастным голосом, продолжая тащить мой ноутбук к выходу.

— Как это финансовых расследований? У нас все в порядке!

Мое сердце отбивает чечетку быстрее, чем если бы я бежал марафон без подготовки.

Налоговая проверка никогда не приходит без причины. Где я успел проколоться⁈ А главное, в чем⁈

Едва это мысль вихрем завладевает моей головой, рядом вдруг оказывается еще один мужчина.

Высокий, статный. В черном костюме и темно-синем атласном галстуке.

— Алексей Кисляков?

Он даже не удосуживается протянуть мне руку.

— Да это я.

— Меня зовут Николай Иванович Власов. Я начальник отдела финансовых расследований.

— Я очень рад за вас, но совершенно не понимаю, что вы забыли в моей компании. Я всегда действую только в рамках закона.

Он ехидно улыбается мне, а затем указывает на дверь одного из кабинетов.

— Молитесь, чтобы это было так. Потому, что тот, кто дал нам на вас наводку, так не считает.

Глава 17

— Пройдемте в кабинет, побеседуем, — ехидно улыбаясь, заявляет начальник отдела финансовых расследований, бесцеремонно открывая дверь в мой же кабинет.

— Откуда у вас ключ?

От такой неслыханной наглости дергается глаз.

— Ваша секретарь любезно предоставила.

Бросаю взгляд на перепуганную блондинку. Вот же дрянь, даже не позвонила мне, чтобы предупредить о том, что в моем офисе происходит бардак.

— Объясните мне уже, что тут у вас происходит. Моя компания абсолютно чиста и…

Захожу в свой кабинет и тут же замираю на входе, когда поднимаю голову и вижу на диване Олесю.

Бывшая секретарша вальяжно откинулась на спинку диван. демонстративно приобняв какого-то седовласого мужика, который сидит рядом с ней.

— Ты⁈ — вырывается из груди хриплый рык, — какого хрена, Олеся?

— Тише, тише, — успокаивает меня Власов, — мы еще даже не начали наш разговор.

— Я абсолютно не понимаю, причем здесь это потаскуха? Какое отношение она имеет к финансам моей фирмы?

Седовласый мужчина мгновенно вскакивает с места.

— Рот закрой! Кто дал тебе право ее оскорблять?

— А ты вообще кто такой? Новый папик этой содержанки?

Лицо мужчина мгновенно каменеет. Взгляд становится ледяным, и я понимаю, что, возможно, перегнул.

— Я ее отец, — роняет холодно, — а еще генеральный прокурор.

— П-прокурор? Генеральный?

Чувствую, как моя уверенность испаряется быстрее, чем вода под платящим солнцем.

Мужчина наконец позволяет себе ухмылку, а я понимаю, что вляпался в дерьмо.

— Всё не так как вы подумали.

— Правда? И что же мы думаем? — отец Олеси сверлит меня взглядом.

При этом таким насмешливым, будто готов прямо сейчас меня раздавить.

— Олеся очень славная девушка, просто нам с ней не по пути.

— Да ну⁈ — тут же в сердцах выпаливает Ветрова, — Разве ты мне так говорил, когда с работы выгонял⁈ Или, когда я к тебе о своей беременности сказала⁈

— Зай, ну что ты начинаешь? Я просто подумал, что тебе сложно беременной работать будет…

Вместо ответа Ветрова достает из кармана мой договор о неразглашении и протягивает его Власову.

— Что вы думаете по поводу таких договоров?

— Ну договора о конфиденциальности существовали всегда. Но вот почему ваш работодатель разорвал с вами контракт без вашего соглашения и без предупреждения. И уж тем более без каких-либо нарушений с вашей стороны?

Власов и Ветров понимающе переглядываются. Дело очень плохо. Ген.прокурор и начальник финансовых расследований, приходящие с внезапной проверкой, еще никогда до добра не доводили.

— Но я даже выплатил ей зарплату за отработанные дни месяца? — кричу, не выдерживав накала.

— Ага, помню я твою зарплату, — шипит Олеся, — он швырнул мне деньги на аборт. Вот и всё на этом.

— Неправда, это были деньги на роллы, которые так любишь, — отвечаю возмущенно.

Власов хмуро смотрит на меня, и осознаю, что он абсолютно мне не верит.

— У вас есть расчетный лист, официальные документы из бухгалтерии, подтверждающие получение денег Ветровой?

Он даже не дает мне договорить.

— Я так и думал. Всегда говорил, что в частных фирмах творится беспредел, — довольно заключает Власов.