Измена. Чтобы разлюбить (СИ) - Норт Лаура

Вряд ли это было видно снаружи. Снаружи мы жили — как все. По очереди готовили завтрак, ходили на работу и учёбу, гуляли, смотрели фильмы вечером в обнимку, иногда общались с друзьями. Любили друг друга.

Я никогда не ревновала, потому что… ну, потому что я видела, как он смотрит на других и как — на меня. Я чувствовала его и мне было этого достаточно. Хотя вокруг него периодически вились подружки и родственницы друзей. И даже бывшие подружки его бывшей девушки, каким-то краем оставшиеся в компании.

А вот Филипп почему-то меня ревновал. Нечасто. И не тогда, когда ко мне кто-то клеился, не тогда когда мне оказывали знаки внимания.

Когда я вовлекалась просто в разговор с каким-нибудь его знакомым, который действительно знал и умел что-то интересное. Как будто чувствовал, кто действительно мог бы меня заинтересовать — до него.

Но ведь он уже был у меня! Зачем нужен кто-то другой, если есть Филипп?

И я никогда, никогда, никогда бы не подумала, что с нами случится… то, что случилось.

Даже сейчас у меня нет ответа — почему?

Филипп стал отстраняться от меня — еле заметно. Я объясняла себе это привычкой. Меньше объятий, меньше времени вместе, меньше улыбок. Больше работы, больше усталости.

Но ведь это было нормально? Все же пары проходят через моменты отчуждения?

Мне казалось, что его что-то гнетёт, и я старалась сделать его жизнь легче, не навязываться, когда он устал.

Периоды отдаления иногда сменялись периодами дикой ревности и страсти.

И в один из таких периодов мы и поженились.

Филипп просто похватал в охапку наши документы и поволок меня неизвестно куда. Оказалось — в ЗАГС. Писать заявление.

Разве я подумала о том, чтобы отказаться?

Нет.

Подумала ли я о свадьбе — с платьем, родственниками…

Нет!

Одна мысль о родных вызывала у меня резкое отторжение. Я позвонила только маме. Мама поздравила меня в своей своеобразной манере: «ну ты же счастлива, моя дорогая? Да? Ну вот и умница! Я пришлю тебе подарок.»

И на мою карточку упала приличная сумма. Мама такая мама… главное, чтобы доченька была счастлива.

И настал медовый месяц. И всё стало лучше, чем прежде.

Пока всё не вернулось на свои места.

Но у него не было никого! Я бы почувствовала. И хоть это говорят себе тысячи обманутых женщин, хоть я перебрала в своей голове всё, что могло его толкнуть на это, сомневалась, передумывала…

В глубине души я всегда знала, что он был верен мне.

Пока не разлюбил.

Мы собирались вместе поехать домой. Афишировать наш брак.

После получения диплома, после выпускного.

Я должна была вернуться раньше, а вернулась позже.

Он не смог пойти со мной.

И теперь я видела — почему.

Смятая постель. Пышногрудая деваха, еле прикрытая простынёй. И он. Совершенно обнажённый, сидящий на краю кровати. Смотрящий в упор прямо на меня. Пристально. Бесстрастно.

Это был конец.

Настолько ясный и беспощадный, что я сначала просто онемела. Вокруг меня будто образовался пузырь, мешающий мне нормально слышать, говорить… ощущать. А вот зрение усилил до слепящей резкости.

Это невероятное не вмещалось в мой мир. Этого просто не могло быть.

Я поняла — он просто… просто разлюбил меня — и попрощался. Поняла. Приняла. Но не поверила.

Зачем же так жестоко???

Почему просто нельзя было сказать — я больше не люблю тебя?

Чтобы я не бегала за ним? Но я бы не стала! Неужели он так плохо меня знал?

Выходит, так… ведь оказалось, что я-то его плохо знаю…

Не помню, что было дальше. Какие-то куски. Кажется, я была в ЗАГСе — подавала заявление на развод. Кажется, он согласился.

Кажется, я бросила всё, что было в квартире, взяла билет на ближайший рейс самолёта и уехала. Но это сохранилось в памяти отдельными, фрагментами. Обшарпанное здание ЗАГСа, ручка, что всё время переставала писать — и мне дали новую. «Хорошо. Я дам тебе развод.» — спокойным голосом Филиппа. Аэропорт. Иллюминатор, в котором облака отражали солнце и слепили глаза. Я ещё почему-то подумала, что мы летим вверх ногами — откуда только в голову взбрело? Дождь, море, слёзы, дождь…

Мама, в тревоге не знающая, что делать.

И всё это время — боль.

Идущая фоном огромная боль, которую я иногда даже не ощущала, такая она была… всеобъемлющая.

Радость жизни покинула меня.

И не хотела возвращаться.

Я взяла себя в руки. Я смогла построить себя заново.

Но теперь он вернулся.

Чтобы всё разрушить?

21 глава

Спаянные воспоминаниями и каждая своим горьким прошлым, мы сидели в молчании. По отдельности, но вместе. За окном было ещё светло, но внутри из самых углов собирались сумерки и потихоньку заполняли кухню.

Я вспоминала Филиппа. Диля своего… отца своей дочери. Разные ситуации, но общее одно — предательство и разлука.

Это всё в прошлом.

А мы — в настоящем. И надо смотреть вперёд.

Вперёд. В будущее. А что у нас в будущем? Корпоратив!

— Корпоратив! — я подскочила.

— Что, прямо сейчас? — удивилась Диля, легко соскакивая с подоконника и включая свет.

— Нет, конечно, просто я только сейчас вспомнила… мне нужно платье! Такое, чтобы у всех челюсть отпала! Я сто лет никуда нормально не ходила, только на работу, мне нужно всё — прическа, макияж!

Я лихорадочно оглядела себя. Вроде я недавно приводила себя в порядок, в надежде на свидание. Так что сейчас можно обойтись минимумом.

— Так. Придёшь ко мне. Сделаю из тебя роковую красотку. Когда надо?

— В пятницу!

— Придёшь сюда. — скомандовала Диля, немного подумав. — Платье надо помочь найти? Или сама?

— Ты же занята… — неуверенно сказала я.

— Но ты хочешь?

— Конечно хочу! Надо же, чтобы кто-нибудь оценил, помог выбрать!

— Тогда — завтра после работы идём в торговый центр выбирать платье! Такое, чтобы все мужики, глядя на тебя, из трусов выпрыгнули!

— Эээ, нет, все не надо! — я содрогнулась, представив эту картинку буквально.

— Ну нет, так нет. Но чтобы этот твой… пожалел, что тебя бросил. А Андрей — схватил в охапку и утащил в свою берлогу! И не выпускал три дня.

— Два. В понедельник на работу.

— Ладно, два. Не меньше!

Рабочий день пролетел незаметно. Девушки были взбудоражены предстоящим корпоративном, с горящими глазами обсуждали наряды, хвастались, спорили. Стреляли глазками в более малочисленную мужскую часть коллектива. В общем, работа страдала. Затихали все только во время кратковременных выходов обоих начальников — но энергия их взглядов на этих самых начальников была такова, что удивительно, как они ещё не дымились или вовсе не пылали.

Я мысленно находилась не здесь. То думала о платье, то нервничала, что ничего не получится, то пыталась представить, как буду выглядеть. Не могла сосредоточиться на работе. В конце концов, огромным усилием воли я смогла сконцентрироваться на своей задаче и даже окончила её в срок. А потом сбежала. Не обмолвившись словом с Андреем, таинственно улыбнувшись на град вопросов Инночки.

Вишнёвое узкое платье чуть ниже колен, с открытым плечом подчёркивало все достоинства моей фигуры.

— Берём! — непререкаемо сказала Диля.

Мы обошли несколько магазинов, но не могли прийти к согласию. То мне не нравилось,то Диле. То вроде бы нравилось нам обоим, но… было не то. Слишком легкомысленные, слишком нежные, слишком деловые. Слишком уж открытые — для корпоратива. Слишком праздничные и пафосные. Слишком тёмные, светлые, яркие — не такие!

А это платье попало в самую точку.

Я смотрела на себя и пыталась представить, какой меня увидит Андрей.

Светлые волосы, стройная фигура. Насыщенная ткань обрисовывает все выпуклости. Только взгляд неуверенный и испуганный…

Хотя мысли всё время съезжали на Филиппа… и он тоже пусть смотрит! Смотрит и видит — что он потерял! Пусть пожалеет! Да поздно будет.

Потому что я решила. Когда Андрей позовёт меня — я пойду.