Бывшие. Я (не) могу тебя забыть (СИ) - Бауэр Алика

— Странно, что сейчас.

— Это не первая попытка. Я наводил справки.

— И что… — делаю глубокий вдох. — Что удалось узнать?

— Не особо много. Что я получил удар по голове на ринге в каком-то подпольном клубе, — он сморщился. — Не знаю как я там оказался, но не думаю, что это имеет значение. Что за эти месяцы у меня появилась девушка. Алена. Моя будущая жена. Обычная жизнь. Учеба, тренировки, семья. Но все равно… Какие-то детали, не давали мне покоя.

Сердце стучит громко. Даже болезненно. Но я хочу слушать его еще и еще, пусть его слова ранят, неприятно царапают по ребрам, пытаясь достать до сердца, но все равно… Я хочу знать, как он жил после случившегося. Ведь я, как мне казалось, будто бы умерла.

Возможно, сейчас мне будет еще больнее, но я не могу не спросить.

— Например, какие?

Он усмехнулся.

— Ты спрашивала про цветы около моего дома. Флоксы. Я тогда наврал…

— Я знаю, — перебиваю его и вижу, как эта легкая ухмылочка вмиг исчезает. — Спасибо, — быстро говорю, желая сменить тему. Для меня все это стало слишком. Торопливо складываю бинты обратно в аптечку, лишь бы не смотреть на него. — За то, что вернулся. И... что спас.

— Кто это был?

— Да так, — пытаюсь улыбнуться, но получилось криво. — Небольшие проблемы.

— Почему не хочешь рассказывать? Я могу помочь.

— Артем, — наконец вновь поднимаю на него взгляд, заставляя себя быть твердой. — Потому что ты не часть моей жизни. Больше. У тебя своя семья. Теперь они твоя забота. А не я. Какая-то девочка из прошлого.

Макаров медленно поднимается с края ванны. Делает шаг. Затем еще один. Пространство между нами растворяется, заполнившись жаром его тела и запахом дождя. Делаю вдох, и этот воздух, пропитанный им, обжег легкие.

— Больше всего меня раздражает то, что за все эти годы я ничего не узнал о тебе. Тебя словно стерли не только из моих воспоминаний, а из жизни. Не единого упоминания, — он слегка наклоняет голову вбок. — Не находишь это странным?

— Артем, — предупредительно произношу, упираясь ладонью в его торс, все еще влажному от промокшей рубашки, пытаясь создать хоть какую-то преграду.

— Чего ты боишься? — его голос звучит томно, низко, и от этого бархатного тембра по спине бегут крошечные искры. — Тебе не все равно на прошлое, иначе бы так не реагировала.

— Как так? — нервно втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы.

— Ты вся дрожишь, — шепчет он так тихо, что это было похоже на прикосновение.

— Это от холода, — каким-то чудом нахожу в себе силы солгать, отступая назад, к двери. — Одежда промокла. Мне надо переодеться.

Развернувшись, почти выбегаю из ванной, оставив его одного.

Глава 15

Я переоделась в сухую, мягкую домашнюю одежду, но она не принесла привычного чувства защищенности и уюта. Кажется, что чем дольше Артем Макаров находился у меня в квартире, тем больше аура его присутствия проникала в каждую щель.

В ванной оказалось пусто. Я нашла его в зале, застыв на пороге, не решаясь нарушить картину. В комнате царил полумрак, освещенный лишь одним абажуром настольной лампы.

Артем стоял по-прежнему босой и без рубашки. Его силуэт выделялся из темноты четкими, скульптурными линиями напряженных плеч и спины. Он медленно обходил комнату, прикасаясь взглядом к семейным фотографиям на стене, к безделушкам на полке, к корешкам книг в серванте. Макаров не просто смотрел. Он исследовал, пытаясь найти что-то.

Я затаила дыхание, наблюдая за ним, но Артем, будто уловил самую тихую вибрацию воздуха, повернулся. Его глаза нашли меня в дверном проеме.

— Я подумал, что вдруг мне что-то покажется знакомым, — его голос звучит разочарованно.

Делаю шаг в полоску света с застенчивой улыбкой на губах.

— Мы раньше жили в другой квартире.

— Ясно, — он коротко кивает и отводит взгляд. Вдруг его внимание притягивает старый граммофон в углу. Темный, лакированный. — Работает? — указывает на него подбородком.

— Да. Только… аккуратнее.

Артем подходит к стопке виниловых пластинок, лежащих на маленьком столике. Его пальцы двигаются с почтительной, ювелирной осторожностью. Он выбирает одну, вынимает черный диск из бумажного конверта и бережно опускает его на вращающуюся платформу. Игла касается бороздок с легким шипением.

Комната наполняется звуками джаза. Томным, медовым саксофоном, Мелодия плотно заполнила собой все пространство, вытесняя тишину и все ненужные мысли. Волшебство, чистое и простое.

Артем оборачивается. Свет лампы золотил его кожу, играя на рельефе мышц. Он протягивает ко мне открытую ладонь.

— Потанцуй со мной.

Смотрю на его руку. На исчезающую в тени линию жизни на ладони.

Я хочу принять этот недоприказ, но крепче сжимаю свои плечи.

Зачем я вообще все это затеяла? Надо было просто вызвать скорую, а не приглашать к себе домой и оставаться с ним наедине. Потому что уже изначально жалкий голосок в моей голове пищал о том, что это провал.

— Я не отстану, — говорит Макаров тише, будто читая мои мысли.

И я сдаюсь. Делаю шаг. Еще один. Моя ладонь ложится в его. Прохладная, чуть дрожащая. Его пальцы сомкнулись вокруг нее, а вторая рука мгновенно, без колебаний, находит талию, притянув меня ближе. Не вплотную, но так, что я чувствую исходящее от него тепло сквозь тонкую ткань своей футболки. Единственной преградой между нами.

Ноги быстро перестают слушаться, будто мы и правда парим над полом. Пытаюсь просто считать шаги, отвлечься, но взгляд то и дело находит его словно магнит, который неумолимо затягивал меня все глубже и заставлял вспоминать все больше. Это не танец, а какое-то медленное, гипнотическое вращение в тесном круге света.

Его пальцы сжимают мою правую ладонь крепче. И тогда я чувствую, как его большой палец начинает медленно, настойчиво водить по одному и тому же месту у основания моего большого пальца. Там, где под кожей была маленькая родинка.

— Удивительно… — шепчет Макаров, и его дыхание касается моих волос.

— Что именно?

— То, что я знаю. Что здесь, на коже… у тебя родинка. Мне даже смотреть не надо, чтобы понять, что я прав.

Перестаю дышать. Казалось, что и музыка и мы в этот момент остановились тоже. Но нет. Звук стал доноситься до меня, как через какой-то вакуум. Зато я отчетливо ощущала его ладонь на своей пояснице.

— Почему я хочу прикоснуться именно к этому месту губами? — его голос настолько тихий, что я скорее чувствую его вибрацию, чем слышу. — Это был наш ритуал?

Ком в горле мешает ответить.

Он помнил. Помнил эту ничтожную, интимную деталь, которая значила для нас целую вселенную.

Я должна радоваться этому. Но не сейчас. Спустя двенадцать лет, когда у каждого из нас уже своя жизнь. А у него семья.

— Да, — выдавливаю из себя. — Ты всегда так делал… прежде чем меня поцеловать.

Макаров больше ничего не говорит, но его взгляд… Темный и пронзительный… В нем что-то меняется. Щелкает. Он становится острым. Медленно, словно во сне, Артем подносит мою ладонь к своему лицу. Вижу, как его губы приближаются к моей коже. Чувствую его теплое дыхание. И затем почти невесомое прикосновение его губ точно к той самой точке.

Сердце падает, обрывается и исчезает где-то в пустоте. Все внутри закружилось сильнее, чем в танце.

В какой-то момент его лицо оказалось так близко, что я различаю каждую ресничку, тень от них на щеках. Его взгляд падает на мои губы. Он медленно, с какой-то внутренней решительностью, которая сводит с ума, наклоняется. Чувствую, как веки сами собой смыкаются, подчиняясь сладкому ожиданию и предвкушению. Я уже почти ощущаю призрачный вкус.

И тут в нос ударяет резкий, едкий, чужеродный запах.

— Дым… — вырывается у меня шепотом. Принюхиваюсь, и инстинкт самосохранения резко, болезненно дергает меня назад. Распахиваю глаза. — Горим!

Вырываюсь из его рук, оборвав момент на самом вздохе, и бросаюсь на запах гари. Дым, густой и серый, валил из-под входной двери. Распахнув ее, я вижу тлеющий, задымленный половик и следы горючей жидкости на косяке. Кто-то явно пытался поджечь дверь.