Ты нам не нужен (СИ) - Кароль Анита

Еще новость. Но меня она не касается. Если жена и сделала аборт, то не от меня. Я еду в свой депутатский комитет, хочу снять кандидатуру с выборов. Все равно с такой хреновой репутацией мне не светит стать депутатом.

Я не жалею. Полине все равно, стану я политиком или нет. Это Снежана хотела, толкала меня.

— Ну послушай, так нельзя, — уговаривает Анжела, пиар−директор. – Пролетишь, тогда ладно. А может быть тебя выберут. Ты нравишься людям.

— Каким? Бабулькам−дедулькам в доме престарелых, куда вагон лекарств вкусняшек привез? Или детдома, столько игрушек с одеждой туда отправил. Подкупил будто, — упираюсь, крутясь в своем кресле.

— Все отправляют, это так заведено. Но ты собрал больше вещей. Тебе не жаль на них денег, я все вижу. Ты и сам возил вещички в дома малютки, я в курсе.

Да, было дело, возил. Деньги еще придут, а подгузников и пеленок не хватает. Увидел объявление по телевизору и сам купил, отвез по адресу.

— Ладно, уговорила. Все равно пролечу на выборах. Я развожусь, у меня близнецы, о которых не знал, и я предал свою любимую женщину. Хорош депутат.

Смартфон запел в кармане. На экране высветилось – «любимая». Полинка моя! Злая, как пантера. Я ведь уволил ее из ресторана, и она только что об этом узнала. Она выплескивает на меня свою злость, а я только смеюсь. Мне даже такое ее настроение приятно.

В этот чудесный день много чего хорошего было. Мы чуть не поцеловались. Рабочие помешали. Я теперь уверен, что крепость скоро рухнет. Потом без проблем отдал любимой часть своего капитала. Удивил малышку. А вечером мы забрали детей из детского сада, и я повез семейство к себе в квартиру.

— Останьтесь, — прошу Полину, когда мальчишки напрыгались в детской, накупались в огромной ванне с веселыми струйками и пузырьками, и теперь спят, каждый в своей кроватке, сделанной под мультяшный персонаж. – Я все для вас сделаю.

— Вижу… успел даже комнату игрушками забить. А эти звезды… я хотела им такой ночник.

Да, потолок и стены в проекциях. Целый мир. Море с дельфинами, мальчишки делали вид, что плавают вместе с ними. Визгу было! Потом звезды включил.

— Ну так как? Останетесь?

— Я не знаю, что мне делать, — вдруг признается девушка. – Я не хочу всего этого. Для себя. Но в праве ли лишать детей? Знаешь, я всегда мечтала, что ты нас нашел, и мы вместе воспитываем детей. Но это фантазия. Реальность другая. Есть твои родители, которые против нас.

— С родителями я поговорил.

Рассказываю Полине пру трений разговор, а она качает головой.

— Ты их только разозлил. А виновата снова я буду.

Глава 14

Если Чудинов надеялся, что я соблазнюсь благами и уютом его шикарной квартиры, то он ошибся. Да, все есть, не надо например тесто на блины вилкой взбивать. Утром отыскала целых три миксера, с разными функциями.

Не надо пылесос таскать и шипеть матерными словами, чтобы дети и мама не услышали, если он совсем не хочет засасывать пыль. У Чудинова пылесос сам ездит по комнатам, да еще и разговаривает. Мальчишки не захотели в садик, ссылаясь на нового электронного друга.

Надо же, для моих малышей пылесос другом стал. Он поет им песенки, рассказывает сказки так, что мальчишки валяются на полу.

— Мама, это теперь наш дом? – спрашивает довольный Матвейка, уплетая блинчики.

— Нет, это дом… вашего папы, — пришлось сказать истинное определение. Макс их отец, и от этого никуда не деться. – Так что, после детского сада идем домой.

— Ты иди к себе домой, а мы у папы жить будем, — сразу же, с детской непосредственностью решает сынуля, у меня дар речи пропадает сразу. – Мамочка, ты не расстраивайся, мы с Андрейкой будем приходить в гости к тебе и бабушке.

— Вот как… — опускаюсь на стул и смотрю на ухмыляющегося папашку. Он тянется за очередным блинчиком, но я отодвигаю тарелку, а потом забираю ее себе. – Сынулечка, а вы по мне скучать не будете?

— Нет, у папы дома круче! А к тебе будем в гости приезжать, на тачке.

— Ладно, пусть будет по−вашему. Живите у папочки. Вам же важнее когда круто. Я не против.

— Полин, ты серьезно? – Макс застывает с вилкой в руках. Смотрит на меня растерянно. – Или пошутила?

— Нет, я не шутила. И ухожу, прямо сейчас. Ты хотел их через суд отобрать? Тебе сыновья нужны? Вот, воспитывай.

Я иду к двери. Пусть Чудинов денек с мальчишками подерется. А я хоть спокойно подготовлюсь к завтрашнему дню рождения близняшек.

— Нет, не уходи! – бежит Макс следом. – Я про суд так ляпнул, не собирался даже… Полин, я не знаю, что делать с пацанами без тебя.

— Они скажут, чего хотят, не переживай. Им у тебя нравится, игрушек куча, весело. Пылесос даже вон, общительный какой, — надеваю кроссовки и беру из шкафа ветровку. – Вживайся в роль любимого папочки, ты же так хотел. Не скучайте, мальчики!

Лицо у Чудинова такое озадаченное и потерянное, что я не выдерживаю и смеюсь, как только за мной закрывается дорогущая дверь. Ну вот, судов от Чудинова я больше не боюсь. Сам признался, что не собирался подавать на суд, пугал только.

Я уже к дому своему подходила, когда позвонили и сказали, что торт готов, и можно забирать.

— Девушка, я торт на завтра заказывала, детский, — наверное перепутали с кем−то, надо разобраться. – И с доставкой. Вы перепутали.

— Не перепутали, завтра у нас санитарный день. А сегодня курьер не вышел на работу. Сами забирайте. В холодильник поставите, и до завтра он не испортится. Ждем.

Я плюхаюсь на скамейку, и устало ворошу волосы. Вот как мне торт привезти? Чудинова не хочется трогать, ему и так несладко сегодня. Мальчишки такие шустрые, что надо постараться уследить за двумя сразу.

На автобусе торт везти опасно, помнется ведь. Придется на такси. Только собираюсь идти на остановку, как возле меня останавливается синяя иномарка. Стекло опускается, и я вижу довольную физиономию Вадима Добровольского.

— Хей, малышка, зацени новую тачилу, — мажор в своем репертуаре. – А ты где была? Я приехал ночью, окна светятся, кто−то мечется, а ты не отвечаешь мне.

— Да дома ремонт бригада делает, срочный. А мы у знакомого ночевали, — не знаю, зачем объясняю. Я Вадика в черный список уже засунула, надоедает своими звонками. – Время есть? Можешь помочь?

— Для тебя время всегда есть, — тарабанит ухоженными пальцами по кожаной оплетке руля. – Падай.

Падаю на переднее сиденье и говорю, куда ехать. Приходится на все лады восхищаться и расхваливать авто, хотя разницы не вижу. Бывшая такая же была, только цвет другой. Забираю торт, ставлю его на заднее сиденье, предварительно застелив сиденье пленкой. Добровольский сам сбегал в хозяйственный магазин за ней и ревниво наблюдал, чтобы я все хорошо укрыла.

Возле подъезда он заглушил мотор и у меня недобро сжалось сердце. Думала, он сразу уедет, но парню поговорить захотелось. Дернула ручку дверцы, заблокировано. Вадик злобно усмехается.

— Ну че, мутить будем? Или я как пацан за тобой бегать должен?

— Не должен. Мутить не будем, я скоро замуж выхожу, — меня нервный озноб берет. Вот только ради того, чтобы не встречаться с Добровольским, я бы уехала отсюда. Мерзкий тип. – Я тебе правду говорю. Мы снова встретились с отцом моих мальчишек, и он предложил…

— Тварь! – резко бьет по рулю, я аж подскакиваю. – Кто этот урод? Я его урою! Ты выйдешь замуж только за меня, поняла? Я тебя уже год окучиваю.

— Я тебе не картошка, окучивать чтобы… — незаметно роюсь в сумочке. – Максим о тебе не знает, но я ему расскажу, а там видно было, кто кого уроет.

— Да кто он такой? Колись давай! – орет на меня, нависая.

Я нащупываю что−то длинное, похожее на помаду. Понимаю, что схватила духи в узком продолговатом флаконе, скидываю крышку и резко вытаскиваю руку. Жму, распыляя единственные духи в глаза мажора. Тот орет и трет свою морду, а я быстренько кнопку тыкаю и сбегаю.

Уже в подъезде вспоминаю про торт и так мне горько. Я с такой любовью заказывала, выбирала мультяшные украшения. Но возвращаться страшно.