Королева ромкома - Арчер Стефани

Телефон, лежавший в заднем кармане, загудел. На экране высветилось «Рори» – так звали мою сестру.

– Привет, Рор.

– Привет. Как дела?

Из динамика доносились звуки детской телепередачи.

– Хорошо. Как поживает Принцесса Пердулька?

Сестра рассмеялась.

– Перестань ее так называть, прошу тебя.

– Ей нравится.

– Она ненавидит это прозвище. И да, она хочет поговорить с тобой по видеосвязи.

– Я спросил ее, какое прозвище ей хочется, и она выбрала «Принцессу Пердульку».

Я вспомнил, как радостно хохотала моя племяшка Грейс всякий раз, когда я называл ее так, и губы сами собой растянулись в широченную улыбку. Она хохотала до упаду, так что крошки изо рта летели во все стороны. Я сильно скучал по этой малышке. Мне ужасно хотелось снова выбраться в Калгари, но после той ссоры в машине по пути в аэропорт отношения у нас с сестрой были несколько напряженными.

– Я предупредил ее, что потом она может пожалеть! Но обратно уже не повернуть, правила есть правила.

– Ей четыре года.

– Она смышленая не по годам. Гены Эллиотов, сама знаешь.

Племяшка точно пошла не в своего папашу.

Рори вздохнула и замялась.

– В чем дело? С Грейс все в порядке? – нахмурился я.

– Да, она в порядке. Все в порядке, – выдохнула сестра. – Мы с Дерриком снова вместе.

Повисла долгая-предолгая пауза. Желудок сжался, и я закатил глаза. Только не это.

– И? – с вызовом в голосе осведомилась она.

– Понятно. – Я вздохнул.

– На этот раз все по-другому. Он понимает, что опять уйти не получится. Грейс уже повзрослела.

Я закрыл глаза и выдохнул. Он не повзрослел. И никогда не повзрослеет, так уж Деррик устроен. Ему надоело холостяковать, или женщины, которых он имел на примете, на этот раз не проявили к нему интереса, или платить алименты стало накладно, – как бы там ни было, он приполз назад к Рори. Сказка продлится минут десять, а затем будни супружеской жизни и отцовства ему наскучат. Забирать Грейс из детского сада и, устроившись с женой на диване, смотреть Netflix не так увлекательно, как драться в баре, сидеть в вытрезвителе и тусоваться с двадцатипятилетними девицами.

Но Рори ничего не желает знать. Ей хочется верить, что Деррик – тот самый парень, в которого она когда-то влюбилась и которого продолжала любить. Преданный, любящий, веселый и идеальный отец. Упоминание о том, что Деррик постоянно смотрит на сторону и не в состоянии удержаться на работе, спровоцирует очередной скандал. Деррик всегда гонялся за острыми ощущениями, а Рори лелеет несбыточные мечты о совместной жизни с ним. Спорить бессмысленно. Ни он, ни она никогда не изменятся. Это шоу я видел уже не раз. Оставалось только одно – ждать.

В дверь театра постучали.

– Кто-то стучит, нужно открыть, – сказал я.

– Не злись.

– Я не злюсь. Поступай как знаешь, а когда все рухнет к чертям собачьим, я соберу обломки. Пока.

Стоило сказать это и нажать отбой, как я сразу почувствовал себя мудаком. Подобные разговоры у нас случались уже не раз, в частности, когда он сбежал от нее сразу после того, как узнал о беременности. И потом, когда она застукала его с соседкой на первом дне рождения племяшки. К Рори и Грейс я бросился бы на помощь по первому зову, но присутствие в их жизни этого засранца меня категорически не устраивало.

Открыв дверь, я увидел Джемму. Она стояла, приподняв брови и уперев руки в бока, точно собираясь ринуться в драку. Однако, заметив выражение моего лица, отпрянула назад в удивлении – задиристости у нее явно поубавилось.

– Что это с тобой?

Я постарался расслабиться.

– Ничего. Мы закрыты.

Салли сунула нос в дверь, пытаясь предпринять попытку побега, но я преградил ей путь ногой.

– Я тут забыла свой блокнот.

– Черный, небольшого формата, с помощью которого вызываешь демонов из подземного мира? Я бросил его в камин, он превратился в летучую мышь и улетел.

Джемма зыркнула на меня, но ее губы искривились в подобии усмешки. Пульс участился, и разговор с Рори стерся из памяти.

– Не смешно.

– Очень даже смешно.

Я распахнул перед ней дверь, удерживая Салли.

– У кого ты украл собаку? – поинтересовалась она, наклоняясь, чтобы ее погладить.

Уголок моего рта пополз вверх. Испорченное звонком Рори настроение улучшалось с каждой секундой.

– Вообще-то она моя. Хочешь верь, хочешь нет, но я ее ни у кого не крал. Ее зовут Салли. Будь осторожна, Салли, ты славная собака, а Злая Ведьма любит поужинать чем-нибудь славненьким.

Не обращая внимания на мои слова, Джемма потрепала Салли по мягкой шерсти.

– Не слушай его, Салли. Ты милая. Ты мне нравишься. Давай дружить, а?

Я усмехнулся. Моя собака прекрасно знала, что нужно делать, чтобы ее погладили по голове.

– Ее день расписан по секундам и включает сон, долгие прогулки и бесконечные почесывания животика.

Глядя на Салли, Джемма улыбнулась по-настоящему, а я, точно зачарованный, не смог отвести глаз от ее профиля.

– А что, если я позвоню в Общество по предотвращению жестокого обращения с животными? – Увидев мое выражение лица, она закатила глаза. – Расслабься, не стану. Грешно лишать тебя единственного друга. Где мой блокнот?

– В кабинете.

Пройдя туда, она быстро пролистала его, словно ища отпечатки пальцев.

– Ты читал?

– Я не читаю чужие дневники.

– Это не дневник.

Салли потерлась о ее ноги, и Джемма снова потрепала собаку по шерсти.

– Дорогой дневник, – вздохнул я и, закрыв глаза, принялся писать в воздухе, – медленно тянется день в крепости на вершине горы. Эмоционально выпотрошила всего трех смертных. Когда собиралась прикончить четвертого, в окно влетели мои летучие обезьяны, вот балбесы-то. Нужно будет бросить их в вечное адское пламя. Тогда, пожалуй, завтра обрушу на него дом…

Она стукнула меня по руке, и я рассмеялся. Салли смотрела на нас, помахивая хвостом.

– Сегодня утром я спросила у зеркала: «Зеркало, зеркало, что на стене, кто самый жалкий в этой стране?» И увидела твое лицо.

Глаза у нее поблескивали, губы кривились в усмешке – еще чуть-чуть, и она покатится со смеху. Так в бутафорской банке с чипсами таится змея на пружинке, готовая при открытии крышки вырваться на волю.

Я чуть наклонился к ней.

– Ну, давай. Смейся.

Она прищурилась и покачала головой:

– Никогда.

Отведя глаза, Джемма посмотрела на квитанции и чеки, разложенные на столе.

– Что за документация?

– Бухгалтерия. Запустил дела и теперь наверстываю.

Она на мгновение замерла, оглядывая бумаги, а затем сняла куртку и, бросив ее на диван, подсела к столу.

– Что ты делаешь?

Джемма смерила меня взглядом.

– Я бухгалтер.

– Знаю, – ответил я, приподняв брови.

Она принялась проглядывать документы.

– Я быстрее справлюсь. А ты наделаешь ошибок.

Хм. Любопытно. Я скрестил руки, наблюдая за тем, как Снежная Королева усиленно пытается не обращать внимания на мой взгляд.

– И зачем тебе это?

Она просмотрела ближайший чек.

– Ты позволил нам выступать в твоем кинотеатре, выручаешь Оскара… Помогу тебе с этим, и мы будем квиты.

Я мог бы нанять бухгалтера, который не питал бы ко мне неприязни. Мог бы заглянуть в какую-нибудь фирму и с ходу заключить договор. Но я никому не доверял.

Пусть эта женщина упряма и очень невысокого мнения обо мне, но она никогда ничего не делает наполовину. Она дотошная, трудолюбивая, и ничто не способно укрыться от ее внимания. К тому же она честная. По большей части даже слишком.

– Ладно, – пожал плечами я.

– Хорошо. Отлично. – Джемма подняла глаза и шикнула на меня. – А теперь проваливай.

Подойдя к столу, за которым она сидела, я принялся собирать документы.

– Дай хоть приберусь после себя.

– Нет! Что ты делаешь?

Я сгреб бумаги в одну огромную кучу.

– Нет, твоя система лучше. Я постоянно ошибаюсь. Начни-ка ты с самого начала.