Измена. Он полюбил другую (СИ) - Борзова Нюра

— Я бы тоже этого хотела, мам. А что насчет Вадима? Готовы ли вы наконец принять его в семью?

— Да. Я знаю, что за все эти годы ты ни разу не прикоснулась к своему счету из-за злости на нас. Баланс значительно вырос — твой отец позаботился об этом. Мы также открыли счет и на имя Кости. Я не пытаюсь купить твое прощение или любовь. Я просто пытаюсь сделать то, что должна была сделать восемнадцать лет назад.

Она подходит к столу и берет два конверта.

— Здесь финансовые документы по каждому счету. Никаких скрытых мотивов. Только искренние извинения.

Я встаю и беру конверты из рук матери. Затем я притягиваю ее к себе и обнимаю, благодарная за то, что она сделала первый шаг к примирению и избавила меня от необходимости просить о помощи, чтобы отправить Костю в универ за границей. Мама крепко обнимает меня, по ее щекам текут слезы.

— Спасибо, мам. Это значит для меня больше, чем ты думаешь.

Мы продолжаем болтать, обсуждая события, которые мы пропустили в жизнях друг друга. Мне хочется верить, что теперь наши отношения будут становиться только крепче и лучше.

Когда мы возвращаемся в гостиную, я убираю документы в сумку, понимая, как же сильно эти средства помогут Косте. Обучение за границей — штука не дешевая, и мне не хочется ограничивать сына в его стремлениях и интересах. Пока у меня будет хоть малейшая возможность исполнить мечту Кости, я сделаю все, что в моих силах. Все кажется таким правильным, что я почти забываю, как было раньше.

— Все прошло лучше, чем я ожидал, — говорит Костя, когда мы едем домой. — Дедушка на самом деле довольно классный чувак.

— Согласен, — отвечает Вадим. Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, прежде чем снова заговорить. — Как прошел твой разговор с мамой?

— Хорошо. Она рассказала мне, почему позвонила и позвала нас в гости, — я пересказываю историю о дочери ее подруги и о том, как мама будет себя чувствовать, если со мной что-то случится.

Глава 14

Вадим

Чем больше времени мы проводим вместе, тем чаще и сильнее проявляются проблески той женщины, в которую я впервые влюбился. Когда я вижу Яну с этой стороны, мне становится еще хуже от того, что я сделал с нами, и я так сильно хочу вернуть все назад. Все до последней минуты. Нет ничего, чего я хотел бы больше, чем заставить Яну забыть о произошедшем — дать ей все, чего не хватало раньше. Всю свою любовь, все время, до конца наших дней.

Когда я вдруг осознал это? Когда решил, что снова влюблен в нее?

Думаю, я все это время знал и пытался обмануть себя ложными надеждами. Чем дольше я пытаюсь обернуть ситуацию в свою пользу и позволить нашим отношениям развиваться естественным образом, тем сложнее мне отрицать свои мысли и чувства. Я слишком долго не был в нашей постели.

Но Яна не может поверить в то, что я внезапно изменился, полагаясь только на мои слова. И я не виню ее. Если бы я застал ее с другим мужчиной, о том, чтобы снова доверять ей, не могло быть и речи, и отчасти поэтому я не решаюсь признаться ей в том, как сильно ее люблю. Именно поэтому я пока не настаиваю, чтобы мы снова стали настоящей парой.

Какие у нас могут быть отношения без доверия? Или если она будет подозревать меня каждый раз, когда я уезжаю в командировку, если она будет сомневаться в каждом моем звонке или сообщении, если она решит, что я не стою того, чтобы постоянно беспокоиться из-за моей неверности…

Может быть, я забегаю далеко вперед. Она стала более внимательной, но не подает никаких признаков романтического интереса. Она не из тех, кто просто выбросит восемнадцать лет брака на ветер, но, опять же, я уже сделал это за нее.

Теперь мне нужно выяснить, что у нее на уме и в сердце. Особенно после нашего визита в дом ее родителей. То, что она согласилась встретиться с ними, настолько не в ее характере, что я до сих пор не знаю, как относиться к такому решению. Почему она согласилась снова увидеться с ними после того, как они с ней обошлись? Почему она вдруг захотела наладить отношения? О чем был тот тайный разговор с мамой? Что за конверты были у нее в сумочке, когда мы уходили?

Неужели я параноик, раз думаю, что они замышляют что-то против меня?

Когда я подъезжаю к нашему подъезду, Костя пытается выбить из Яны разрешение открыть подарки прямо сейчас, а она старательно притворяется, что ничего ему не купила.

— Да ладно, мам. Зачем ждать. Подари сейчас, встретим Новый год, и пойдешь спать спокойно, и я больше не буду тебя доставать.

Мы заходим домой, и Костя сразу же идет в гостиную. Яна исчезает в спальне, скорее всего, чтобы переодеться.

— Пап, мы можем отдать маме ее подарки сразу после двенадцати?

— Ты можешь подарить ей тот, что от тебя. Я хочу отдать ей свой, когда мы останемся одни.

— Лады. Договорились.

До Нового Года остается буквально пару часов, и мы тратим их на ленивые приготовления: накрываем скромный стол, достаем бутылку шампанского и долго ищем пульт от телевизора, чтобы точно ничего не пропустить. Костя выключает в гостиной свет и зажигает огоньки гирлянды на елке, а Яна выходит к нам в шикарном платье, расшитом серебряными пайетками, и мы с сыном улыбаемся, как два дурачка, при виде ее.

Куранты бьют двенадцать раз, мы загадываем желания и разливаем шампанское по трем фужерам — Костя с излишним энтузиазмом хватается за свой, потому что еще в прошлом году он при нас не пил ничего крепче сока.

Сразу после того, как фужеры пустеют, мы расходимся по разным комнатам за своими спрятанными подарками.

Яна несет в гостиную две большие коробки, и я спешу забрать их, чтобы она не надрывалась. Коробки длинные, широкие и тяжелые.

— Милая, почему ты мне не сказала? Я бы помог.

Ее взгляд встречается с моими, и грусть в нем подобна удару в живот. Я уже целую вечность не называл ее «милая», но сейчас это как-то особенно легко слетело с моего языка. Как будто между нами ничего не изменилось.

— Я же смогла донести и завернуть их, когда покупала. Я сильнее, чем ты думаешь.

— Я знаю, — искренне соглашаюсь я.

Когда я ставлю обе коробки перед Костей, Яна улыбается и забирает одну. Сын пытается изобразить великое разочарование, но Яна только смеется и качает головой.

— Прекрати, ты, большой мальчик.

— Этот взгляд никогда на тебя не действовал.

— Мать не проведешь!

Яна смотрит на меня и кивает в сторону дивана, мол, садись. Мне остается только послушаться.

— Открывай, это тебе.

— Мне? Я думал, стол и кресло — мои подарки.

— Так и есть, но это просто небольшое дополнение.

Судя по всему, подарки Яна купила еще до того, как я начал работать на удаленке, то есть до нашего разговора о моей измене.

Зачем ей это делать?

Яна кладет коробку мне на колени и отходит. Костя не церемонится, рвет и разбрасывает в разные стороны оберточную бумагу. Уже взрослый пацан, а подаркам радуется, как маленький ребенок.

— Мам, ты лучшая! — Костя вскакивает с недораспакованной коробкой подмышкой и тянется обнять Яну свободной рукой. — Спасибо.

Они поворачиваются ко мне в этом неловком полуобъятии и ждут, пока я разверну свой подарок. Я всё-таки справляюсь со скотчем и бумагой и недоверчиво смотрю на фотографию на коробке.

— Не может быть… Я не практиковался уже много лет. Признавайтесь, вы двое, решили меня убить? — я смеюсь и открываю коробку.

— Да ладно тебе, пап, не придуривайся! Это первоклассный сноуборд. Мы будем королями всех самых опасных трасс!

Яна опускается на колени и достает из-под елки маленькую плоскую коробку.

— Вот, держи, — она протягивает сыну еще один подарок.

Костя без раздумий открывает его и с победным кличем машет руками.

— Да! Ура! — он снова подлетает к Яне и целует ее в щеку. — Я люблю тебя, мам.

Он протягивает конверт мне, и внутри я нахожу билеты на горнолыжный курорт.

— Мы поедем втроем? — спрашиваю я у Яны, разглядывая подарок.