Да, шеф! - Джонс Джинджер

– Сперва я оцениваю презентацию, потому что сначала мы едим глазами. Затем текстуру. Но важнее всего для меня вкус, – говорит Димитрий.

Откусив от купепьи, он медленно жует.

– Прекрасный аромат риса.

Улыбка Хейзел становится шире.

– Хороший баланс трав и томата. Мясо, однако, суховато.

Хейзел стоически принимает критику, удержав улыбку на лице. Димитрий отодвигает тарелку и подходит к подносу с желтой наклейкой.

– Так, не слишком сухо, мясо нежное. Чувствуются мята и фенхель. Отлично. Чье это? – Его глаза перебегают с лица на лицо. Хардж сияет, точно маяк. – Молодец, очень хорошая работа, – улыбается Димитрий.

Хейзел наклоняется вперед.

– Вообще-то мог бы и постараться над подачей.

Фрейя с Харджем изумленно переглядываются. По мере того, как Димитрий приближается к ее тарелке, становится все хуже. Ну почему просто не избавить ее от страданий одним махом?

– Доброе утро! – В дверях появляется Ксантос с ящиком винных бутылок, его густые темные волосы выбиваются из-под бейсбольной кепки. Димитрий подзывает брата.

– Иди сюда, попробуй.

Ксантос убирает бутылки в шкаф и присоединяется к остальной группе. Взяв со стола вилку и повернув ее боком, он отламывает кусочек от купепьи с подноса с розовой наклейкой. Кваме нетерпеливо наблюдает за ним.

– Не пережаренный. Не недоваренный. Рис легкий и воздушный, мясо нежное, вкус свежий и ароматный. Изумительно, – кивает Ксантос, продолжая жевать. – Поздравляем шеф-повара.

Кваме кивает в знак благодарности. Судейство продолжается, Димитрий и Ксантос хвалят работы, заодно раздавая советы, как их улучшить. «Не переусердствуйте с фенхелем». «Дикий рис плохо разваривается, поэтому ему нужно время, чтобы впитать воду». «Не сворачивайте слишком туго, рис увеличится во время приготовления».

– И, наконец, последняя работа. – Димитрий подталкивает Ксантоса к тарелке Фрейи.

Та поджимает пальцы ног, когда Ксантос опускает вилку в застывшее месиво. Но прежде чем он успевает попробовать ее блюдо, Димитрий хватает брата за руку и хмурится.

– Нечего время тратить. Это не купепья и не долма. Если уж повар не потрудился нормально свернуть листья, мы не будем утруждаться его оцениванием. Дисквалификация!

Лицо Фрейи горит от стыда, остальные украдкой переглядываются. По крайней мере, в «Лучшем пекаре Британии» судьи ведут себя уважительно и всегда умудряются хоть за что-то похвалить участника. Фрейя будто снова вернулась в начальную школу, где единственная не могла произнести свое имя по буквам. Ксантос снова нацеливается на купепью.

– Может, вкус компенсирует внешний вид.

– Нет. – Димитрий решительно скрещивает руки на груди. – «Купепья» означает маленькие сигары, а здесь нет скрутки, только смесь.

Острая боль пронзает грудь Фрейи. Подумать только, еще вчера она была влюблена в этого мужчину, а теперь он раздавил ее как жука. Публично. Громко. Мучительно.

– Мясо не завернуто в лист, следовательно, не является начинкой.

Ксантос смотрит на брата.

– Внешний вид не главное, Димитрий.

– Победитель! – указывает тот на творения Кваме. – Второе место. – Его палец перемещается к блюду, которое принадлежит Харджу. – А это третье место, – указывает он на работу Леандры-Луизы.

Мишель становится багровым и выбегает из комнаты.

– Chéri!  [6] – кричит ему вслед Стефан, затем поворачивается и виновато пожимает плечами. – Он очень хочет выиграть.

– Как и все мы! – ерничает Хейзел.

– Боюсь, у тебя, Фрейя, ноль баллов, – говорит Димитрий уже сочувствующим тоном.

Фрейя уходит, не в силах ни на кого смотреть. Как бы она ни убеждала себя, что это лишь один мелкий промах и на следующем задании можно все исправить, Фрейя чувствует себя униженной и недостойной. Наблюдая через окно, как Димитрий записывает их имена в таблице, она ощущает, как тяжесть неудачи ложится ей на плечи. У нее ноль баллов, в то время как остальные коллеги-повара хоть что-то да получили. Как теперь их нагнать? Нельзя упускать «Золотую ложку» из рук.

Глава 8

Дзадзики

Кваме 5

Хардж 3

Леандра-Луиза 2

Мишель 1

Хейзел 1

Стефан 1

Фрейя 0

– Не переживай. – Хардж берет деревянную ложку на манер микрофона и поет: – Все будет хорошо!

Как-то плохо верится. Днем им предстоит готовить купы из свинины и говядины с соусом дзадзики. Так-то Фрейя их под чутким руководством миссис К. сто раз делала, но работать под давлением – совсем другое дело, что наглядно показало сегодняшнее утро. «Счастье, когда в готовку можно вложить всю душу». Ах, милая миссис К.

Фрейя вспоминает, как впервые попробовала дзадзики. Попробуй такое забудь. Она училась в седьмом классе. Миссис К. тайком от Фрейи заглянула в ее ланч-бокс и заменила черствый бутерброд домашним пирожным, сочным яблоком, бараниной в свежем лаваше и сливочным соусом в маленькой упаковке. Сначала Фрейя подумала, что по ошибке взяла чужой обед, но заметив блестящие глаза миссис К., поняла, что все было подстроено. Их маленький секрет. Баранина оказалась превосходной, но лучше всего вкусовые рецепторы отреагировали именно на прохладные, освежающие нотки дзадзики в сочетании с мягким хлебом. Ощущение было райским, и эти минуты, проведенные за поеданием ланча, оказались одними из лучших в жизни Фрейи. Миссис К. с довольной улыбкой наблюдала за ней из кладовки, но ушла, прежде чем Фрейя успела ее поблагодарить.

На террасе палит полуденное солнце, легкий ветерок поднимает уголки кухонных полотенец, что укрывают ингредиенты, и Фрейя невольно вспоминает о ежегодной летней вечеринке, которую устраивает дом престарелых в Стоксбридже. По спине проходит дрожь волнения. Все-таки стоило сказать матери о поездке сюда. Раздираемая чувством вины, Фрейя наблюдает, как Кристос, поднявшись на ноги, опускает навес. Тот отбрасывает достаточно тени, чтобы защитить всех от солнечных лучей. В баре играет музыка, и, словно повинуясь особому рисунку танца, бабочка порхает над перечницей, а затем удаляется к ближайшей герани. Маме бы здесь понравилось. О, если бы можно было свободно летать, как эта бабочка, без чувства вины, что не дает расправить крылья.

Кристос занимает место в конце стола.

– А теперь, друзья мои, пастиччио купе с дзадзики.

Пробираясь к другой стороне стола, Фрейя находит место между Леандрой-Луизой и Харджем.

– Итак, кто знает, как готовят дзадзики? – Кристос упирается кулаками в стол.

– В магазине замешивают? – хихикает Леандра-Луиза.

– Извините, что-то я немного не понял, – хмурится Кристос.

– Да не обращайте внимания, – игриво отвечает Хардж. – Она сама не знает, что болтает.

– Ой, да ну тебя! – шлепает его Леандра-Луиза. Эти двое как-то подозрительно быстро успели сблизиться.

Кристос прочищает горло.

– Давайте заново. Какие ингредиенты нужны для дзадзики?

– Огурец, – отвечает Леандра-Луиза, пытаясь исправить промах.

– Огурец, – повторяет Кристос и так хлопает овощем по столу так, что тот трясется.

– Лимонный сок, – говорит Фрейя, вспоминая рецепт миссис К.

– Не только сок лимона, но и цедра. – Кристос сжимает пальцы и встряхивает воображаемый цитрус, а потом достает такой большой лимон, что тот кажется ненастоящим.

– Свежая мята, чеснок, укроп и йогурт, – договаривает Хейзел.

– Какой йогурт? – Кристос тянется за одной из пыльных бутылок вина с полки позади.

– Жидкий. – На лице Хейзел застыла снисходительная улыбка.

– Греческий! – Кристос хлопает ладонями по столу, да так, что звенят столовые приборы. – Он должен быть греческим!

Глаза Хейзел становятся размером с блюдца.

– Но вы же сами сказали ранее…

– Не жди, что яблоко всегда падает в одно и то же место, Хейзел. – Кристос выталкивает пробку из пыльной винной бутылки и снова наполняет свою кружку. – Греки много чего изобрели. Водяное колесо. Олимпийские игры. Демократию.