Минут через пять ее плечи вздрагивают, и она делает мне резкий знак рукой, видимо услышав голоса за дверью. Это значит, что Костя ушел?
Встаю с кровати, быстро обуваю ботинки и подхожу к подруге. От страха глаза расширились, а руки начало немного трясти.
– Сейчас. Идем. – произносит девушка и берется за ручку двери.
Глава 8.
– Нет. – я произношу это одними губами, так тихо, что Таня даже не может расслышать. Она уже открывает дверь, и я повторяю громче. – Нет.
Подруга ошарашенно оборачивается ко мне. Ее взгляд не выражает ничего, кроме недоумения.
– Я не могу. – мне становится стыдно, и я опускаю глаза, но все же делаю шаг назад.
– Это может быть твоим единственным шансом. – с нажимом произносит девушка.
– Тань, я не смогу… Избавиться от ребенка. Я и тогда-то… До всего этого, не была уверена, что решусь. А сейчас… Ты не понимаешь какого это. Он уже растет внутри меня. Он живой. Как я могу? – я обессиленно закрываю лицо ладонями, потому что из глаз текут горячие слезы.
Таня вздыхает и подходит ко мне. Обнимает за плечи.
– Милая, там еще и не ребенок даже. – несмело начинает она. – Он еще не сформировался, это всего лишь эмбрион. Ни рук, ни ног, так что…
От этих слов мне резко становится плохо, голова кружится, а к горлу подступает острая тошнота. Как все это мерзко звучит. Какой это мерзкий разговор. Я зажимаю рот рукой и выбегаю из палаты, в поисках туалета. Озираюсь по сторонам и наконец-то нахожу табличку с указателем. Несусь туда со всех ног, и тут же склоняюсь над унитазом, опустошая желудок.
Пробыв в уборной минут десять, я плещу в лицо холодной водой и глубоко дышу. Желудок все еще крутит, то ли это токсикоз начался так рано, то ли просто от нервов. Вспоминаю, когда я последний раз ела и морщусь.
Возвращаюсь по тусклому коридору обратно в палату. Надо объяснить все Тане. Я благодарна ей за то, что она пришла мне на помощь, и возможно стоило бы послушать ее совета, но… Я ведь хотела сделать аборт, потому что прекрасно понимала, что не вытяну ребенка одна. Наверное, ни одна мать не пожелала бы своему малышу расти в нищете. Куда я, без нормальной работы? Без образования? Что мне светит? Работать продавцом в местном ларьке от заката до рассвета? А ребенок куда? Кто мне поможет?
Оглядываю больничные стены. В коридорах безлюдно, поздно уже. Все пациенты, наверное, спят, а доктора сидят по своим кабинетам. По коже прошел озноб, и я обхватываю себя руками, пока бреду до палаты.
Может быть тот вариант, который предложил мне Евгений Сергеевич действительно лучший для меня? Он даст этому малышу все, что тот только пожелает, в этом я уверена.
Конечно, при условии, что это действительно его внук…
Мыслей в голове так много, что я полностью в них погружаюсь, не замечая ничего вокруг.
– Погулять решила? – злой голос Кости раздался откуда-то из-за спины, и я вздрогнула от неожиданности. Обернулась.
– Я… В туалет ходила.
Парень сверлит меня недоверчивым взглядом. Что? Мне нельзя выйти в туалет?
– В туалет? Рядом с которым запасной выход, через который свалила твоя подруга? – не осталась и капли от того Кости, которого я успела узнать. Парень превратился в непробиваемую холодную стену, словно я и правда в чем-то виновата.
Пытаюсь выдавить улыбку.
– Да нет, я правда в туалете была. Меня тошнило. А Таня ждет меня в палате. – я киваю головой на дверь своей палаты, мол посмотри. Она точно сидит там.
Костя подтолкнул меня в спину, и открыл дверь. Но внутри было пусто. Таня и правда ушла. Не стала ждать? Обиделась, что я не приняла ее помощь? Бред, она ведь понимает в какой я ситуации, тут не до глупых обид.
Растерянно смотрю на парня.
– Слушай сюда, – цедит он сквозь зубы. – Ты под моей ответственностью, если удерешь – тебе голову отвертят, поняла? – Костя склонился надо мной всем своим весом, наводя ужас.
– Если бы хотела сбежать – сбежала бы! – выкрикиваю я. – В туалете я была!
– Не вещай мне лапшу на уши. Я сразу понял, что мутная твоя подруга. Я к тебе нормально относился, но ты не оценила, смотрю. С этой минуты ни шагу из палаты без меня, поняла?
Я втягиваю голову в плечи и киваю. Внутри разрастается жгучее чувство обиды. И сожаления. Может и правда стоило рискнуть?
– Значит, хотела сбежать? – холодный голос Варламова заставил кожу покрыться тысячей мурашек. Черт!
– Шеф, Вам нельзя пока вставать. Врачи сказали. – голос Кости тут же переминился, но остался серьезным.
Варламов не обратил на его слова никакого внимания, а мой висок обожгло пристальным взглядом.
– Я не сбегала. – как можно увереннее произношу я и поворачиваюсь к отцу Дениса. – Просто в туалет ходила.
Усмешка, скользнувшая по губам мужчины, дала мне понять, что никто мне тут не поверит.
– Думал тебя поблагодарить. Доктор сказал, что если бы кровь вовремя не остановили, то я бы уже на том свете был. – он говорит тихо, но очень отчетливо. А я так и не решаюсь взглянуть ему в глаза. Еще несколько часов назад беспомощное тело этого мужчины лежало у меня на руках, а сейчас он вполне себе жив и снова наводит на меня дикий ужас. – Но, видимо, я поторопился делать о тебе хорошие выводы. Думал, мы договорились, Маша. Неужели ты настолько бестолкова, что до сих пор не поняла? Я найду тебя везде.
Я сжимаю челюсть. Сердце рвется из груди громкими ударами.
Разворачиваюсь и устремляю взгляд на мужчину.
– Зря я остановила кровотечение! – выкрикиваю ему прямо в лицо, и забегаю в палату со всей силы хлопнув дверью.
********
Стараюсь не шуметь посудой в полумраке кухни. Ночь на дворе, а я никак уснуть не могу. Господи, почему беременным хочется есть двадцать четыре на семь?
Заглядываю в большой холодильник и глаза разбегаются от выбора продуктов. Кто это все ест? Учитывая, что я три дня была в больнице, а Варламов до сих пор там, такое огромное количество продуктов могло просто испортиться. Может, Виолетта Эдуардовна готовит и охранникам тоже? Их тут целая орава, такую еще попробуй прокорми. Экономку я будить, кстати, не стала. Постеснялась, три часа ночи, как-никак. Костя привез меня обратно в дом сегодня днем, потому что от больничного запаха меня жутко мутило, хотя питание там было на высшем уровне. Парень по восемь раз в день привозил мне доставку из ресторана. Мне даже показалось, что живот и бока немного округлились от интенсивного пичканья деликатесами.
Достаю пару яиц и бекон, нарезаю последний мелкими ломтиками, а еще делаю бутерброд с зеленым салатом, томатами и Пармезаном. Яйца поджариваю, приправляя беконом. Сна ни в одном глазу, поэтому уничтожив порцию ночной еды, я задумчиво уставилась на пустую тарелку.
Варламов должен вернуться из больницы уже завтра. Как я не пыталась выяснить у Кости, что произошло, и кто устроил покушение – безрезультатно. Да и вообще, он теперь сквозь зубы со мной разговаривает. Вздыхаю.
Через два дня у меня День Рождение. Двадцать лет. Я слабо улыбаюсь от этой мысли. Подумать только, стать мамой в таком возрасте. Когда ребенку будет пятнадцать, мне – всего лишь тридцать пять. В душу закрадываются легкие нотки грусти, с каждым днем я все больше понимаю, что не хочу отказываться от него. Не хочу стать для него никем. Не хочу соглашаться на условия Евгения Сергеевича, и отдавать ребенка ему. Ведь это частичка меня…
И, кажется, прихожу к единственно верному решению. Я должна заслужить доверие Варламова. Показать, что я хороший человек. Доказать, что я не изменяла Денису. И что буду хорошей матерью. Что буду нужна малышу. Может тогда он… сжалится? Как только это противное слово всплыло в сознании, я поморщилась. Врагу бы не пожелала оказаться в такой ситуации, где тебе придется отстаивать право на участие в жизни собственного малыша.
Мысли, о том, что тест ДНК может показать непричастность Дениса к отцовству, я стараюсь гнать от себя. Как говорится, будем решать проблемы по мере их поступления.
