Победитель будет один - Вальц Карина

– Такое разве забудешь.

– Пит-стоп мог сыграть против нас, не надо делать вид, что твое решение было гениальным. Оно было рискованным и ничего не гарантировало.

Соня решила не продолжать этот бессмысленный спор.

В честь победителя опять играли два гимна: сначала австрийский, потом итальянский. Кифер Вайсберг был австрийским гонщиком в итальянской команде. Вместо шампанского в Бахрейне обливались гранатовой шипучкой, выглядело это не так весело и длилось секунд пять. Праздника в гаражах тоже не получилось – из-за той же шипучки. Не зря ее все так не любили. Ну и веселье обычно задавал гонщик, а Кори не выглядел счастливым и готовым праздновать.

Прибыв в отель, Соня собиралась найти Кими и вытащить ее куда-нибудь или заказать в номер еду и поболтать, как это часто бывало после гонок. В арабских странах команда редко собиралась на тусовки – для простых механиков это слишком дорого. Алкоголь стоил как крыло болида, а тусовка с одним кебабом не считалась стоящей. Оторвутся они на следующей гонке – в Китае.

Соня взяла телефон с намерением написать подруге, но увидела входящее от Кифера Вайсберга. Написал-таки. Смотреть, что там опять понадобилось от нее Вайсбергу, не хотелось, все его намерения ясны, но Соня все же открыла сообщение. И обомлела. Это было фото с парковки Альберт-парка. На нем красовалась Соня – стояла возле машины в ожидании, пока Вайсберг откроет ей дверь. И на вид находились они как-то слишком близко друг к другу. «Жду у отеля», – гласила подпись.

Обалдев от чужой наглости, Соня покинула номер. Повезло, что после душа она успела одеться, а то выскочила бы на разборки прямо в полотенце. Она могла понять многие ухищрения и интриги, но такой дешевый и смешной прием? Нет.

– Начнем с того, что шантажировать человека, которого надеешься увидеть в своей команде, – охрененно тупая идея, – сообщила она, завидев стоящего на улице Вайсберга. Он был в кепке и непривычной одежде – для разнообразия не красного цвета, но все равно узнаваем.

– Я…

– На этом и закончим, – перебила Соня. – Не смей мне больше писать, иначе допрыгаешься и я подам официальную жалобу на тебя. – Она развернулась с желанием вернуться в отель, но Кифер остановил ее за руку.

– Не торопись, Ридель. – Он быстро отпустил ее и даже отошел на шаг. – Фотография лишь забавный повод выманить тебя, не собирался я ее использовать. Я не идиот.

– Выманить меня, серьезно? А потом что – похитить и подписать в «Биалетти»?

– Звучит заманчиво, но где-то я слышал, что подписанное под давлением можно аннулировать. Законы иногда поражают своей бестолковостью. Может, прогуляемся?

– Еще бы я с тобой гуляла после этой выходки! – фыркнула она.

– Брось, дай мне полчаса. Взамен я удалю фотографию.

– Ты только что признался, что не собираешься ее использовать.

Вайсберг засмеялся и провел рукой по кепке, словно приглаживая растрепанные волосы. Он так делал постоянно – Соня заметила. А еще она заметила чувство юмора у человека, который шутником и близко не выглядел. Соня полагала, что у Вайсбергов любые зачатки юмора были ампутированы по факту рождения, а тут такой поворот.

– Не собираюсь. Но оцени масштаб моих усилий: это не просто фото, а запись с камеры видеонаблюдения в Альберт-парке. Не так-то легко было достать эту запись, мне пришлось постараться. Ради тебя. Разве после этого я не достоин твоего времени?

– Нет.

– Но ты улыбаешься.

– Потому что ты смешон.

– Или потому что я достоин.

Вайсберг выглядел уверенным и довольным собой. Это за ним и раньше водилось, но сегодня в особенности, ведь он победил. Первая гонка сезона сложилась не в его пользу, но во второй он ворвался в борьбу при провале соперника и собирается повторить это в третьей.

И этот наглый тип явно хотел ее как-то использовать. Интересно, как именно. Сонино любопытство, будь оно неладно, опять не позволило послать Вайсберга. Кроме любопытства, проснулось и желание утереть нос, что очень печально, но такая уж у нее натура – азартная и неуступчивая. Близкие называли это «характером Роланда» и сочувственно качали головой. Сочувствовали, разумеется, не Соне, а всем, кому придется иметь с ней дело.

– У тебя полчаса, Вайсберг.

Он поднял брови, удивленный ее быстрой капитуляцией.

– Что ж… прогуляемся? Я голоден, а нас поселили в отель с жуткой местной едой, от вида и запаха которой мне дурно. Поскорее бы вернуться домой. – Кифер, как и большинство гонщиков, жил в Монако из-за налоговых льгот на получаемые миллионы.

– Полчаса, – напомнила Соня. – Советую быть информативным.

– Понял тебя, Ридель.

Глава 16

Из Сони правда получился хороший стратег. Ник заявил, что разглядел в ней это в детстве. Соня была дочерью эмоциональной и темпераментной актрисы, но разительно отличалась от матери. Любила математику, с удовольствием корпела над учебниками, находя их по-настоящему захватывающими. Может, для кого-то (для Давида) это было скучно, а кто-то называл ее типичной холодной австрийкой, эдакой подмороженной рыбой. Хотя насчет типичности можно поспорить: мать Сони не раз это доказывала своим взрывным характером, да и отец никогда не считался паинькой. Это Соня получилась… своеобразной.

Настойчивость Кифера она приняла и перестроилась. Как минимум во время прогулки можно вытянуть из него причину ухода Деда, а максимум… кто знает. Вайсберг хотел с ней поиграть и почему-то не понял, что делать этого не стоит. Странно – он выглядел умным парнем.

– После гонки и общения с прессой я всегда голодный, – сообщил Кифер. – Неподалеку есть ресторанчик, где жарят отменные колбаски.

– Колбаски? – хмыкнула Соня.

– Ага. Всегда скучаю по родной кухне. Разве ты нет?

– Не особо. Мне больше нравится экзотика.

– Неужели и этот жуткий сладкий рис?

– Он в первую очередь.

– Да ты извращенка, Ридель. Буду иметь в виду. – Он улыбнулся, явно стараясь быть очаровательным. И у него получалось. Соне нравилась эта необычная, неизведанная версия Кифера Вайсберга – вне гоночного мира он был другим. Более открытым и приятным.

В ресторане они расположились в отдельной беседке с видом на искусственный пруд. Несмотря на европейскую кухню, музыка играла местная, обстановка тоже не позволяла обмануться местоположением.

– Есть шанс, что вместо колбасок мне принесут очередной кебаб, – заключил Кифер, закрывая меню. – Выбрала что-нибудь?

– Чизбургер.

– Со сладким рисом?

– Нет, обычный.

– Значит, про извращенство ты наврала? А я только начал фантазировать… о новом походе в ресторан.

– Рискуешь, Вайсберг. – Соня даже не старалась звучать грозно.

– Мир принадлежит смелым [13].

Вскоре официант принял заказ. Как только он ушел, Кифер снял кепку и пригладил волосы, но передние пряди все равно непослушно опустились на лоб. Видимо, выскочил из отеля, едва приняв душ. Как и в прошлый раз, Соня отметила, что челка удивительным образом смягчала его лицо, убирая острые углы. Челюсть не казалась квадратной, а улыбка хищной. И даже взгляд менялся… Челка может поменять взгляд? Вряд ли. Дело скорее в окружении.

Раньше Соня не ходила с Вайсбергом по ресторанам, видела его только в паддоке, вот и весь ответ. Теперь же она могла разглядеть каждую его светлую ресницу, пару родинок на правой щеке. Ладони с длинными изящными пальцами, словно Вайсберг был пианистом. Несколько характерных царапин на правой руке – явно проиграл схватку с котиком. Соня почему-то помнила, что у него есть кот. Кажется, даже белый, совсем как у бондовского злодея.

Не она одна развлекалась, разглядывая спутника, он тоже ее изучал. И не переставал ухмыляться, что нервировало.

– У вас с Моро правда что-то было? – спросил Кифер, наблюдая за ее реакцией.

Если он рассчитывал ее смутить, зря старался. Соперничество с «Биалетти», в том числе в информационном поле, назначение на важную должность, а еще отец-звезда – все это закалило Соню до полнейшего равнодушия даже к самым личным вопросам. А Давид остался в прошлом.