Победитель будет один - Вальц Карина

Она улыбнулась:

– К чему этот вопрос? Или это попытка корпоративного шпионажа?

– Это была не моя идея, – засмеялся Вайсберг. – Я про разбирательство и штраф. Но получилось смешно, ты должна это признать.

– Смеялись всей командой.

– Теперь стоит ждать ответного удара?

– Нет, что ты. Мы не такие, как вы.

– Значит, точно стоит. Втройне. Но меня уже проинструктировали – возле вашей тачки не наклоняться и ни в коем случае не трогать ее руками или другими частями тела. Можно только своей машиной и невзначай, как в гонке получилось. – Он улыбнулся своей шутке и сменил острую тему. – Ты сегодня молодец, Соня Ридель, быстро разыграла пит-стоп и увела Моро от штрафа. Я говорил, что этого не хватает в «Биалетти»? Быстрых решений, которые не были бы провальными и не заставляли бы меня страдать. Я уже подумываю самостоятельно отвечать за свою стратегию.

– Интересно на это посмотреть.

– Я пытался, можешь глянуть прошлогодние гонки.

– Монцу?

– И Хунгароринг.

– В Венгрии ты не финишировал, – припомнила Соня. Кажется, тогда Вайсберг спорил со стратегами насчет остановки, в итоге заехал в гаражи, а команда оказалась неготовой настолько, что одно колесо укатилось прочь, и его потом отлавливали механики. Видео с этим инцидентом моментально разошлось повсюду как прикол, а «Биалетти» еще долго называли клоунами. В основном это делал Давид. Он лайкал все посты с шутками про «Биалетти» до тех пор, пока это не пресек Ник.

– В том и суть: один я не могу отвечать за все, – кивнул Вайсберг. – И заезд был правильным решением. Если бы в Венгрии все получилось с пит-стопом, я бы выехал впереди Моро.

– У тебя цель – опередить его или выиграть чемпионат? Складывается впечатление, что соперничество с Давидом важнее.

– Одно проистекает из другого.

– За что ты его так ненавидишь?

– Это попытка корпоративного шпионажа?

– Она самая. Собираю информацию.

Вайсберг в очередной раз рассмеялся. Весело человеку, ничего не скажешь.

– Я его не ненавижу, он мне глубоко безразличен, – легко ответил он.

– Да, порой вся глубина твоего равнодушия видится с экрана. И слышится по радио. И читается в интервью.

– Ты читаешь мои интервью, Соня Ридель?

– Просматриваю заголовки после пресс-конференций, этого хватает.

– Моро – мой соперник и иногда правда бесит. В основном в моменте. Но большая часть из того, что ты видишь… – Он пожал плечами. – Полагаю, это игра, которая нравится публике и задевает Моро. Настолько, что он идет в атаку и получает проколы. Или теряет людей, которые раньше не думали покинуть команду.

Он говорил о Лиаме Брауне. Соня раздраженно отвернулась.

– Ты так и не выяснила, что случилось между Моро и Дедом?

– Решила, что мне это ни к чему.

– С чего вдруг?

Она зло дернула плечом:

– Понимаешь… иногда лучше не знать, чтобы не усугубить и без того натянутые отношения. И не иметь лишнего повода повестись на твои бестолковые речи о будущем в «Биалетти».

– У вас натянутые отношения? Я думал, в «Зальто» все обожают свою звезду.

– А я думала, слухи об обратном ходят по гаражам.

Пришел официант с заказом. Как ни странно, немецкие колбаски действительно оказались колбасками, а Соне достался настоящий чизбургер.

– Ты тоже это чувствуешь, верно? – спросил вдруг Вайсберг.

– Что именно? Запах колбасок?

– Взаимопонимание. Уверен, мы бы сработались.

– Не в этой жизни, Киф.

Глава 17

Во время ужина написал Ник – хотел встретиться и срочно что-то обсудить с Соней и Пьером перед вылетом. Босс покидал Бахрейн раньше остальных, все еще надеясь повидать новорожденного внука, пока тому не стукнуло лет тридцать. Остальная часть команды вылетала утром. Следующая гонка через две недели, есть шанс заскочить домой перед Шанхаем.

– Дела? – насмешливо спросил Кифер.

– Наше время в любом случае закончилось, мне пора в отель.

– Я провожу. – Он позвал официанта и оплатил счет.

На оживленной улице никому не было до них дела, но Кифер все равно натянул кепку, скрывая приметную платиновую шевелюру. Разумная предосторожность – Соня не горела желанием засветиться в его компании. Стоило тоже подумать о кепке. Но все же Бахрейн – это не США и тем более не Европа, основная часть населения вряд ли много думала о Кифере Вайсберге, а о Соне и говорить нечего.

На подходе к отелю Вайсберг вдруг взял ее за руку и дернул с улицы за угол здания. Соня оказалась у стены, а Кифер навис над ней, закрывая собой, словно они вдруг оказались в шпионском триллере.

– Что ты…

– Там ваш инженер бродит, который с Моро работает. – Кифер выглянул из-за угла и быстро спрятался обратно. – Да, это точно он.

Точно он, разумеется. Проблема в том, что из сообщения Ника Соня точно знала, где сейчас Пьер, и он не возле отеля. Впрочем, даже без этого сообщения все было понятно, уж слишком старательно Вайсберг отыгрывал роль. Он как будто и сам все понимал и из последних сил пытался не рассмеяться.

– Уверен? – спросила Соня встревоженно. – Нельзя, чтобы нас увидели.

– Я тоже так подумал. – Вайсберг взглянул на нее сверху вниз из-под опущенных ресниц. Его рука упиралась в здание, закрывая Соню от прохожих, а сам он придвинулся ближе, почти вжимая ее в стену.

Хорошо бы двинуть ему по яйцам за наглость, но ее веселило происходящее. Это почти как слушать его трепыхания по радио, понимая, где именно он пытается обмануть. Забавно и не рутинно. Стоило признать: она таки попала под сумасшедшее обаяние этого парня. Настолько, что позволила прижать себя к стене сильнее, уже на грани приличий. Как бы в Бахрейне за такое не схлопотать проблем.

Кифер приблизил лицо к Соне, почти касаясь ее губ, и прошептал:

– Хочешь знать, почему ушел Дед?

– Я же сказала: это лишняя информация.

– Боишься разочароваться в Моро?

– Конечно. Мне еще с ним работать.

– Ты можешь работать со мной. Мы найдем общий язык, я это сразу понял.

– У меня тоже есть такое чувство.

– Что ж, раз так… – Вайсберг отстранился и посмотрел на Соню с победной улыбкой. – Дед ушел, потому что Моро трахнул его внучку. Девчонка оказалась дурочкой, понадеялась на что-то, у нее случился срыв, и теперь она лежит в клинике, лечится от великой любви. Внучка у Деда единственная и любимая, дочь умерла два года назад, так что… личная драма велика и понятна. Я же говорил: Моро недальновидный дурак. Гадит там, где работает.

Соня мысленно поморщилась: история так себе. Но на другое она не рассчитывала, обида Деда выглядела большой, гремучей, личной. Он не хотел огласки, сделал все по-тихому, хотя логичнее было пойти к руководству и выпнуть Давида на мороз. Потому что фигура Деда массивнее любого чемпиона, даже трехкратного. Почему он этого не сделал? Или все-таки сделал?

Вопросов у Сони стало больше, но Вайсберг на них не ответит.

Она отодвинула его руку:

– Спасибо. Теперь, пожалуй, можно закончить наши приключения. Сделай одолжение – перестань мне писать. Ты в шаге от сталкерства, Вайсберг. А я в шаге от обнародования веселых подробностей твоей жизни – только представь все эти потрясающие заголовки! Смак.

Кифер не шелохнулся, разглядывая ее лицо, а потом до него дошло:

– Ты разыграла меня?

– А ты думал, я упаду в обморок, выяснив, какой Давид плохой? Сюрприз – я с ним несколько лет работаю, за это время можно было понять, на что он горазд. С тобой я всего-то пыталась унять любопытство. – Она шагнула на оживленную улицу и улыбнулась Вайсбергу. – Пока, Кифер.

Он покачал головой и тоже улыбнулся:

– Ты интересная девушка, Ридель. Не такая, как я думал.

– Я тоже считала тебя другим.

– Это что-то да значит, верно?

– Абсолютно ничего.

– Врушка. И я теперь буду писать тебе чаще.

А она будет читать его сообщения, потому что он обаятельный засранец и своими интригами поднял ей настроение. И улыбка у него такая… многообещающая. Горячая в самом опасном смысле. Но влипнуть в него – плохая идея, да вообще ужасная. Даже не будь он гонщиком «Биалетти», он все еще Вайсберг. А там один его отец чего стоит! Весь прошлый год он поливал Соню дерьмом в прессе. Даже ее брату досталось от Филиппа Вайсберга. Он ненавидел их семью. Неприятный человек, и он неотделим от Кифера, всегда с ним рядом. Удивительно, что сегодняшний поход в ресторан без него обошелся.