Взрываться - Мейсон Луна

– Что за хрень, Грейсон? Ты только что вытрахал из меня все слова, а теперь отказываешься от гребаного поцелуя. Ты серьезно?

На его лице появляется обида, когда я упираюсь рукой ему в грудь, чтобы оттолкнуть его, но он не двигается с места.

– Отойди, Грейсон. Все в порядке, мы больше не будем этим заниматься. Я поняла, у тебя, вероятно, действует правило одноразового использования и я свой билет уже потратила. Плакать не буду. Возвращайся к своей свиданке, можешь присунуть ей, чтобы кончить.

Я наклоняюсь, чтобы поднять с пола свою одежду и сапоги, а затем стремительно прохожу мимо него к кабинкам.

– Блять, – бормочет Грейсон, но я лишь закатываю глаза и продолжаю идти вперед.

Я распахиваю дверь кабинки и вхожу внутрь, намереваясь закрыть ее за собой, однако Грейсон, опережая меня, кладет на нее свою сильную руку и удерживает открытой. Его глаза светятся безумным огнем.

– Убирайся.

– Нет, – отвечает он.

– Между нами все кончено.

– Мэдди, я хочу тебя, – говорит Грейсон, прижимаясь ко мне всем телом. – Не сомневайся в этом.

– Тогда почему мне нельзя тебя поцеловать? – спрашиваю я, и он отступает на шаг назад.

– Это сложно, солнышко.

– Я не люблю сложности.

– А я думаю, что любишь, но сейчас позволь мне все упростить, – шепчет он, приблизив свое лицо к моему.

Грейсон берет в ладони мои пылающие щеки, и по моей шее пробегает дрожь. Закрыв глаза, я растворяюсь в его мягких поцелуях. Наши губы переплетаются в чувственном танце. Вот бы это было навсегда.

Глава 9

Грейсон

Касание ее нежных и пышных губ, сопровождаемое мурлыканьем, – одновременно и прекрасно, и опасно. Мне трудно найти слова, чтобы объяснить, почему я последовал за ней. Однако то, как она прошла мимо столика, пытаясь сдержать слезы, вызвало во мне странное ощущение.

Нужно отдать ей должное: то, как Мэдди подставила мне подножку перед моей спутницей, было поистине гениально. Впрочем, я и не ожидал ничего другого от моей белокурой красавицы. Мы оба знаем, что Мэдди не испытывает ко мне ненависти. Ведь, черт возьми, она сама позволила мне насладиться вкусом ее киски прямо у двери туалета.

Боже, если это была закуска, то я не могу дождаться основного блюда!

Мэдди будет в восторге, когда я продемонстрирую ей, что такое настоящий секс. Я знаю, что это неправильно, но не могу сдержаться. Сексуальное напряжение, которое я испытывал почти год, привело меня к этому моменту. У меня не было другого выхода.

Однажды я нарушил свое правило никогда не целоваться, и вот мы здесь: я нежно целую ее губы и исследую ее рот языком, наслаждаясь вкусом сладкого просекко. Когда речь заходит о моем солнышке, мне кажется, она готова нарушить все правила.

Я прерываю поцелуй и замечаю, что Мэдди снова смотрит на меня, нахмурив брови. Прижимаясь губами к ее лбу, я притягиваю ее стройное тело к себе и прислушиваюсь к звукам, доносящимся из-за двери. Интуиция подсказывает мне, что что-то не так. После многих лет обучения в спецназе я знаю, что могу доверять своему чутью. Теперь я чувствую опасность еще до того, как она появляется.

Сегодня у меня свидание с Евой – двоюродной сестрой Марко. Мы были готовы к тому, что наша встреча не останется незамеченной нашими врагами, но я никак не ожидал, что в ресторане появится Мэдди. Она последний человек, которого я хотел бы вовлечь в эту историю.

Отчаянные крики на итальянском побуждают меня потянуться к кобуре, где лежит полуавтоматический пистолет. Руки так и чешутся, чтобы вытащить его, и тут мы слышим эхо выстрелов. Я крепче прижимаю к себе Мэдди и обхватываю пальцами рукоятку пистолета.

– Грейсон, что это было? Там же мои родители… – спрашивает она, а ее тело, прижатое ко мне, дрожит словно осиновый лист.

А ведь это обычный день моей жизни.

– Я прослежу, чтобы с ними все было в порядке. Сейчас я выйду, а ты ни в коем случае не выходи из этой комнаты. Запри дверь и не открывай ее никому, кроме меня, хорошо?

Мэдди кивает, но по ее лицу начинают течь слезы.

– Солнышко, это то, чему меня учили. Я пойду и устраню проблему, а потом отвезу тебя домой.

Я хочу, чтобы она оставалась сильной, потому что не могу допустить, чтобы с ней что-то случилось.

– А что, если ты пострадаешь? – шепчет она.

– Не пострадаю, они не смогут причинить мне вреда, детка.

Подмигнув ей, я быстро чмокаю Мэдди в губы, а затем вытаскиваю из-за пояса пистолет, и ее глаза расширяются от удивления. Я выхожу из туалета и смотрю в сторону главных дверей, ведущих в ресторан. Жду и прислушиваюсь. Прежде чем действовать перед залом, полным невинных людей, мне нужно узнать, сколько здесь этих ублюдков.

– Пожалуйста, уберите оружие, сэр. Если вы не сделаете этого, нам придется вызвать полицию, – умоляет женщина мужчину, и из их разговора я могу предположить, что он здесь один.

– Ева, что ты себе позволяешь? Немедленно уходи отсюда! Чертова тупица! – восклицает мужчина с сильным итальянским акцентом.

Когда он приближается, в зале раздаются вздохи, но это было ожидаемо. Ева – дикарка, которая не желает подчиняться кузену.

За множество посещений этого заведения я досконально изучил его обстановку и не случайно выбрал столик, который находится в непосредственной близости от туалетов. Конечно, я собирался воспользоваться ими, но только не в компании Мэдди. Она была приятным отвлекающим фактором.

Я неподвижно стою на своем посту, внимательно прислушиваясь к приближающимся шагам. Выбрав момент, я стремительно распахиваю дверь и хватаю невысокого итальянца за горло. В его глазах появляется страх, и он отчаянно пытается достать пистолет, а в следующую секунду я уже смотрю прямо в дуло его пушки. Руки мужчины дрожат, когда я крепче сжимаю его шею, однако он не стреляет в меня по той же причине, по которой и я не убил его сразу: на нас смотрит слишком много людей.

– Я так не думаю, – твердо говорю я.

Как бы мне ни хотелось вышибить ему мозги, я не могу. По крайней мере, не здесь. Я нахожусь в этом месте, чтобы передать сообщение. Очевидно, что поджога их склада вместе с тремя людьми и возврата нашей партии кокаина было недостаточно. Они оказались настолько глупы, что в отместку забрали Нико.

Я с силой выбиваю оружие из его рук, и оно с глухим стуком падает на пол. Затем извлекаю из заднего кармана нож, подношу его ко лбу итальянца и провожу лезвием через лоб к щеке. Из образовавшейся раны сразу же начинает сочиться алая кровь, а итальянец втягивает воздух, закусив губу, и начинает дрожать в моей хватке.

Он моргает, пытаясь справиться с кровью, которая стекает по векам, а я притягиваю его ближе и наклоняюсь к его уху.

– Ты расскажешь Марко о том, как легко мне было забрать одного из членов его семьи, и ты не смог меня остановить. Если он будет продолжать в том же духе, мы заберем всех, кто ему дорог, одного за другим. У него есть двенадцать часов, чтобы вернуть Нико целым и невредимым. А если он этого не сделает, то ему придется попрощаться с очаровательной Евой, – говорю я, указывая на невозмутимую Еву, которая задумчиво грызет свои длинные ногти.

Я отшвыриваю его пистолет ногой и отпускаю итальянца, который хватается за горло и пытается отдышаться. Он кивает, а затем выбегает из ресторана, и в этот миг я замечаю, с каким ужасом смотрят на меня родители Мэдди. После двух минут общения с ее матерью я могу сказать, что она мне не понравилась. Как я понимаю, именно из-за нее мое солнышко выбежала из-за стола в слезах. Однажды Сиенна рассказывала Келлеру, что беспокоится за подругу. Похоже, она считает, что мама Мэдди слишком давит на нее, заставляя найти парня и выйти замуж. Хотя я считаю, что ей повезло избежать этой участи.

Ради нее я стараюсь сохранять спокойствие и, натягивая улыбку, делаю глубокий вдох. Однако я не могу позволить ей уйти с ними домой. Они не заслуживают такого замечательного человека, как Мэдди.

Когда я подхожу к их столику, женщина изображает улыбку, но ее взгляд выдает страх. Она боится меня, но так и должно быть.